Джордж Оруэлл - Дни в Бирме

– Помощь идет! – выкрикивал в ответ мистер Макгрегор. – Но нужно время пробраться сквозь толпу!

– Так чего ж они, сучьи дети, не стреляют? Уже бы кучи негритосов в крови валялись! Черт их, такой случай, такой шанс!

Увесистый кусок гранита пробил цинковую сетку. Влетевший следом в дыру камень ударился о стенной образчик «китаёзы», рикошетом ободрал локоть Элизабет и приземлился на столе. Снаружи триумфально взревело, и на крышу обрушились кошмарные удары – забравшиеся на деревья бирманские детишки с риском для жизни срывались вниз, задами плюхаясь на гремящую кровлю. Мадам Лакерстин превзошла саму себя, издав визг, перекрывший весь наружный шум.

– Заткнись ты, швабра драная! – прикрикнул Эллис. – Свинью режут, и то тише орет. Флори, Макгрегор, давай сюда! Гонца слать надо, срочно думайте, как выбираться!

Элизабет, внезапно сорвавшись, зарыдала; удар камнем сломил ее выдержку. К изумлению Флори, она схватилась за его рукав, и даже в этот момент ее прикосновение перевернуло все в груди. Вообще, происходящее сейчас Флори воспринимал со странным чувством отчужденности и без особых страхов – бирманцы никогда не виделись ему действительно опасными. Лишь дрожащая на его руке рука Элизабет заставила оценить серьезность ситуации.

– О, мистер Флори, миленький, пожалуйста! Придумайте что-нибудь, вы же умный, умный! Что-нибудь, скорей, пока эти жуткие люди не ворвались сюда!

– Если б один из нас сумел добраться до полицейских казарм! – стенал мистер Макгрегор. – Местные солдаты не вправе, нужен британский офицер, который даст приказ! Что ж, долг мой самому попробовать пройти.

– Да не дурите! – рявкнул Эллис. – Глотку вам полоснут и все дела. Пошел бы я, если б знал, как прорваться. Ух, дьявол, дать тут этим свиньям себя передушить! Когда с винтовками мы бы их всех в клочья!

– А если как-то вдоль берега? – отчаянно прокричал Флори.

– Безнадега! Они везде кишат. Отрезаны мы – с трех сторон толпа, сзади река!

«Река!» Выход блеснул во всей своей простейшей, оттого и не приходившей в голову, гениальности.

– Река! Конечно! – заорал Флори. – Нам до казарм добраться, как чихнуть! Ну?

– Как это?

– Река же под окном! Прыгнуть и вплавь!

– Отлично, парень! – Эллис шлепнул Флори по плечу. Элизабет, держа его за руку, чуть не прыгала от радости. «А может, я?» – рванулся Эллис, но Флори покачал головой, он уже сбрасывал ботинки. Нельзя было терять ни минуты, бирманцы кое-что прохлопали, но могли вдруг и спохватиться. Одолев свой первый ужас, бармен приготовился открывать заднее окно и осторожно поглядывал вниз. На лужайке были только следы босых ног; понадеявшись на речную преграду, бирманцы отсюда ушли.

– Чертом жми по траве! – орал Эллис в ухо Флори. – Они ошалеют, когда тебя увидят!

– Приказывайте сразу открыть огонь! – в другое ухо кричал мистер Макгрегор. – Я даю вам все полномочия!

– И вели стрелять по-серьезному! Без всяких там «поверх голов»! В харю или хоть в брюхо!

Флори спрыгнул, почувствовав удар твердого грунта, и пулей рванул к берегу. Как и предсказывал Эллис, бирманцы на секунду оторопели, затем вслед свистнуло несколько камней, но никто не погнался. Осаждающие явно приняли это просто за бегство и в лунном свете успели разглядеть, что сбежал не Эллис. Еще мгновение сквозь кусты – и Флори нырнул.

Нырнул он слишком глубоко, увязнув по колени в плотном илистом тесте, но наконец выдрался. Над волной в жадно раскрытые губы хлынула речная пена с какой-то гущей, когда же Флори удалось отхаркнуть забивший горло ошметок водорослей, оказалось, что его уже отнесло течением ярдов на двадцать. По берегу довольно бестолково носились кричащие бирманцы; осадившую клуб толпу из воды было не увидеть, зато дьявольский рев звучал здесь еще громче. Однако, доплыв до места почти напротив солдатских казарм, Флори не увидел у реки никого и, поборовшись со стремительным потоком, пошел, вернее, стал проталкиваться сквозь доходившую до груди топкую прибрежную грязь. Неподалеку от берега тихо, мирно сидели и стругали колья для забора два старика. Цепляясь за ограду, Флори доплелся до плаца, а затем побежал через лунное поле, еле передвигая ноги в мокрых сползающих штанах. Лагерь встретил мертвой тишиной – казармы были совершенно пусты; только на конюшне в нескольких стойлах нервно били копытами пони Веррэлла. Бросившись к дороге, Флори вскоре увидел, что происходит.

Весь наличный состав – сотни полторы вооруженных лишь дубинками военных и гражданских полисменов – бросился атаковать толпу с тыла. Но втиснувшихся полицейских зажало, беспомощно кружило водоворотом густой людской массы. Облепленные роем тел, они не могли пустить в ход свои дубинки, сражаясь яростно и бесплодно, оплетая ближайшие фигуры лентами размотавшихся пагри, как в известной скульптурной сцене борьбы античного Лаокоона со змеями. Ругань на четырех языках, смрадная смесь пота с резким запахом умащавшей кожу индусов календулы, клубы пыли и практически никакого серьезного ущерба для противников. Бирманцы, видимо, не хватались за дахи из опасения ружейного огня. Флори ринулся в тут же поглотившую его, обдавшую жаром, сдавившую ребра толпу, продираясь с ощущением дикого абсурда и нереальности. Странный нелепый бунт, где самым странным было не слишком агрессивное отношение восставших к врагу: кто-то бранил Флори, кто-то толкал его, а кто-то даже старался привычно уступить дорогу белому. Довольно долго его просто швыряло из стороны в сторону, потом он вдруг почувствовал резкую боль – на ногу кованым башмаком наступил толстый усатый субадар. Потерявший в давке тюрбан, бритоголовый старшина сипаев одной рукой ухватил и душил соседнего бирманца. Изловчившись оторвать кровожадного раджпута [29]от его жертвы, Флори, не на забытом от волнения урду, а по-бирмански прокричал ему в ухо:

– Почему не стреляли?

Ответ тонул в реве, не сразу удалось разобрать:

– Хакм ни айа (приказа не было!).

– Болван!

В этот момент их стиснула, поволокла очередная волна толпы. Флори вспомнил про наверняка имевшийся в кармане сипая свисток и кое-как смог все-таки вытащить его. Однако призывные свистки зазвучали впустую, собраться сквозь такое месиво было невозможно. Время от времени не оставалось ничего другого, как просто расслабить мускулы, позволяя водовороту нести себя вперед, а иногда даже оттаскивать назад. Наконец, более напором толпы, чем собственным усилием, Флори выкинуло на открытое место, где вскоре появились также субадар, десятка полтора его сипаев и старший констебль бирманец. Измученные бойцы полицейского воинства были здорово помяты, ноги им совершенно оттоптали.

– Бегом, бегом! Быстро в казармы за винтовками!