Михаил Веллер - Приключения майора Звягина

Горестные сетования сыпались из него, как в финале античной трагедии.

– Бешенство мозга, – поставил диагноз Гриша, и уточнил, – зажравшегося. Вот поработал бы ты на моем месте, когда каждую смену люди у тебя под руками умереть норовят, а ты их откачиваешь – может, и поумнел бы. Понял бы смысл жизни.

– А вы уверены, что их всех стоит спасать? – вопросил Матвей. – А если кто-то из них приносит лишь зло? А если кто-то все равно скоро умрет, испытав лишь ненужные мучения?..

– Знакомая постановка вопроса, – одобрил Звягин. – Гуманная. Глубоко философская. А главное – позволяющая ничего не делать.

Въехали под арку и остановились во дворе. Гриша поднялся на крыльцо, позвонил.

– Мне жаль вас, – соболезнующе сообщил Матвей на прощание. – Живете, не задумываясь… Верите в пользу… Рабочая пчела… Впрочем, вы счастливы.

– Видал наглецов, – сказал Звягин, – сам наглец, но такой – это редкость. Мотя-обормотя. Мне бы твои проблемы.

– Это не мои проблемы, – проплыл ответ из освещенного коридора. – Это проблемы человечества… И решать их таким, как я, а не таким, как вы…

– Глупости, – сказал Звягин. – Кто работает, тот и решает. А кто плачется, тот поплачет и бросит.

Он заполнил карту и вернулся в машину:

– На станцию.

Взлетели на Литейный мост. Гриша спросил:

– Леонид Борисович, а теперь скажите – стоило ли его спасать, свинью неблагодарную? Меланхолик высокомерный…

– Спасать-то всегда стоит, – неопределенно отозвался Звягин, подремывая в кресле. – А вот что дальше…

Назавтра жена, вернувшись из школы, застала его за странным и небывалым занятием: Звягин валялся на диване, задрав ноги на спинку и уставившись в потолок. Вид он имел отрешенный.

Через час такого его неподвижного лежания в доме установилось легкое беспокойство: поведение Звягина выглядело беспрецедентным, решительно ни на что не похожим. Лежать, днем, целый час, молча, ничего не делая…

– Папа, что случилось? – не выдержала наконец дочка. – У тебя неприятности?..

Жена отреагировала иначе:

– Или ты нездоров, или боишься в чем-то признаться.

– Я ищу, – ответствовал Звягин.

– Что?

– Смысл жизни.

Привычные ко всему домочадцы впали в краткое остолбенение.

– Давно? – ехидно спросила дочка.

– Уже полдня.

– И где ты его ищешь? – уточнила жена. – На потомке?

– Если ты против того, чтоб я искал смысл жизни дома, я могу поехать в Академию наук, – предложил Звягин. – Только не жалуйся потом, что редко меня видишь.

– А до сих пор в твоей жизни смысла, значит, не было?

– Наверное был. Но я его не очень искал.

– А теперь зачем он тебе вдруг понадобился?

– Для разнообразия. А то что ж такое, в самом деле: живешь-живешь, а в чем смысл – не знаешь. Каждый должен когда-то задать себе этот вопрос.

– Леня, – сказала жена, – ответь, пожалуйста: тебе этот вопрос кто задал – внутренний голос или какой-нибудь новый знакомый?

– Какая разница? – возразил Звягин. – Разве смысл от этого меняется?

– Послушай, ты всерьез, или ваньку валяешь?

– А по-твоему у меня не хватит мозгов в этом вопросе разобраться?

– Мудрецы всех эпох бились над этой проблемой! – с учительским пафосом произнесла жена, делая эффектный жест в сторону книжных полок – как бы призывая в свидетели своих слов упомянутых мудрецов всех эпох, написавших библиотеку.

– Это еще не повод, чтоб сию проблему не решить, – здраво заметил Звягин, мельком покосившись на ряды книг.

– Папа, – заявила дочка не без нахальства, свойственного юности, – у тебя слегка мания величия.

Звягин спустил ноги с дивана и добродушно улыбнулся.

– Есть одна замечательная история про знаменитого изобретателя Роберта Вуда, – поведал он. – В свадебное путешествие Вуд отправился в Египет, и там ученые показали ему загадочное розовое золото фараонов, секрет которого пытались раскрыть уже сто лет. Будучи человеком бесконечно любопытным, самоуверенным и бесцеремонным, Вуд украдкой сунул одну безделушку в карман, и в номере гостиницы, пока жена спала после обеда, раскрыл секрет при помощи ее маникюрного набора, лака для ногтей и спиртовки. Ученые были просто убиты.

И, поскольку от него явно ожидали выводов, заключил:

– Не надо впадать в гипноз авторитетов – раз. И надо уметь обходиться подручными средствами – два.

Переходя к действиям, он вытащил с полки второй том «Войны и мира» и плюхнулся обратно на диван, заметив:

– Давно я собирался прочесть эпилог как следует, да все руки не доходили – скучновато казалось.

Недоверчиво проследив за читающим Звягиным, жена занялась на кухне жаркой котлет: при очередных увлечениях мужа, всегда чреватых неожиданностями, домашняя работа действовала на нее успокаивающе. Дочка, прихватив учебник истории, устроилась с ногами в кресле, поглядывая поверх страниц: на решительном лице Звягина было написано намерение постичь смысл жизни непосредственно здесь и сейчас.

Однако постижение затянулось. День перетек в вечер, вечер сменился ночью. Звягин увлекся всерьез.

Дни отщелкивались, как костяшки счетов.

Он зарылся в книги.

Все свободные от дежурства дни проводил в Публичной библиотеке. Пролистывал том за томом и отставлял их, пожимая плечами… В конце концов на журнальном столике получили постоянную прописку лишь несколько вещей: «Бесы» Достоевского, «Мост короля Людовика Святого» Уайлдера, «Диалоги» Платона, «Война и мир» Толстого. К ним прибавились «Лирика древнего Востока» из двухсоттомника Всемирной литературы, «Мартин Иден» Лондона и, наконец, школьный учебник обществоведения (старший сын уже стал московским студентом).

– Что за дивная профессия – быть философом! – провозгласил он однажды с дивана. – Лежи себе и думай о возвышенном. И почему я не избрал эту стезю?.. Тут недавно по телевизору один аспирант так и выразился: «Я, как философ, считаю…» И всех-то философских мыслей у него в глазах была одна: как скорее защитить диссертацию.

Впоследствии жена вспоминала этот месяц как самый спокойный и счастливый в своей жизни.

«То было чудесное время, – с умилением рассказывала она. – Леня сидел дома и читал книжки. Что-то выписывал. Такой мирный, задумчивый, спокойный. У меня просто душа отдыхала. По-моему, самое замечательное из всех увлечений – это поиски смысла жизни. Во-первых, этим можно заниматься всю жизнь. Во-вторых, не требуется никаких денежных расходов. В-третьих, это не мешает сидеть дома с семьей. В-четвертых, это благотворно сказывается на характере: появляется такая уравновешенность, терпимость. Я просто нарадоваться не могла.»

Выписки были небезынтересны. Страницы большого блокнота украсились неожиданными цитатами и рассуждениями.