Илья Глазунов - Россия распятая

Древнее церковное предание свидетельствует, что Христос был высокого роста, ходил с чуть наклоненной вперед головой, имел голубые глаза, русые волосы и бороду. Лик его был настолько прекрасен, что нельзя было на него смотреть без восторженного трепета. Современные научные исследования, связанные со всемирно известной туринской плащаницей, подтвердили сходство образа Христа Спасителя с традиционным изображением на православных иконах. Ученые ХХ века определили даже группу крови Христа и обнаружили на древней ткани следы бессмертного пота, свидетельствующего о глубоком физическом страдании Распятого.

Когда пала великая Византия, в далекой Московии возгоралась все сильнее и сильнее свеча древнего благочестия и веры. При общем единстве особенно важно подчеркнуть неповторимую индивидуальность новгородского, ростово-суздальского, ярославского, строгановского и столичного московского иконописания. Реформы Петра способствовали вытеснению традиций древнего благочестия великорусской иконы католической живописью европейского Возрождения. Икона вынуждена была отступить в русскую провинцию, где сохраняется подлинное иконописание, называемое многими философами «умозрением в красках». Возвращением к древней традиции иконописания отмечен рубеж XIX и ХХ веков, когда создавался так называемый «новорусский стиль», остановленный завоеванием России большевиками. Великий поиск возвращения к древнерусскому, точнее православному, мышлению в архитектуре был заклеймен многими как «псевдорусский», с чем никак нельзя согласиться. Новорусский стиль – это проявление русского национального возрождения. И мы можем только скорбеть сегодня, что он был задушен в своем светоносном младенчестве. Сколько уничтожено дивных по архитектуре храмов, ансамблей древних городов – взорваны, затоплены, разобраны на кирпичи, превращены в щебень. Многие специалисты считают, что Россия обладала несколькими миллиардами икон… Сколько из них было сожжено, продано и расхищено! Я, как и многие из нас, был свидетелем варварства и атеистического глумления «верного ленинца» Хрущева. Сколько вреда и неисчислимых утрат мы понесли во времена его яростной богоборческой деятельности!… Я помню, как последовательно проводилась политика уничтожения русской культуры, в особенности во всем, что было связано с православием. Я видел, как иконостасы пилились на дрова. Иконами заколачивались окна складов, в которые были превращены церкви; школьники собирали на металлолом дивные оклады икон, литье древних крестов и медных икон. Зная, сколько всего уничтожено, можно лишь удивляться неисчерпаемому богатству России и щедрости ее художественного гения, когда и по сей день видишь, хоть и убывающий, но по-прежнему могучий поток духовных сокровищ русского православного мира.

Не так давно довелось мне беседовать с писателем– сибиряком – образованнейшим человеком, – и я спросил его: «Что ты знаешь о знаменитом своем земляке Флоринском?» Он призадумался. Потом, вспыхнув глазами, ответил: «По-моему, он основал Томский университет. Угадал?»

Да, мой талантливый друг действительно образованный человек. К кому бы я до сих пор ни обращался, все, словно сговорившись, вспоминали Флоренского: «Ну как же, как же не знать! Священник. Философ. Богослов. Сослан был на Соловки». И невдомек многим и многим, какая громада ума и таланта, какая удивительная любовь к России кроется за этой неведомой им фамилией Флоринский. И думаю я с тоской и удивлением: сколько же понадобилось усилий тем, кто ставил своею целью привить русским историческое беспамятство, отринув «проклятое прошлое», чтобы многие великие имена канули во мрак забвения…

Конечно, если был в России такой гений всемирного размаха, как Михайла Васильевич Ломоносов, каково потом кому-либо дотянуться до него – или оспаривать у него право на память и любовь потомков?

И уж раз вспомнил я о величайшем из сынов России, скажу еще раз всего несколько слов о нем как об историке (ибо это имеет прямое отношение к содержанию этой главы моей книги). Почти 250 лет тому назад М. В. Ломоносов, дерзкий и неколебимый в своей ненависти ко всем, кто пытался унизить Россию и русских, открыто выступил против расистской теории норманизма и ее «основоположников» в лице всех этих Шлецеров, Мюллеров и Ко, кому так хотелось представить нашу историю «низкой и подлой». С той поры и по сей день не стихает битва вокруг основополагающего вопроса – «откуда есть пошла Русская земля», кто мы такие – великий самостоятельный народ или, по высокомерному выражению Гегеля, «навоз истории». И нам, русским, от природы свойственно «внутреннее варварство» и «виртуозное искусство раболепствовать», как утверждал автор «Капитала» – вождь мирового пролетариата Карл Маркс? Что это, как не оголтелая, откровенная фальсификация истории и пропаганда «расовой неполноценности» славян!

В упорной и принципиальной битве этой исключительное место принадлежит Василию Марковичу Флоринскому – истинному ученому – медику, археологу, историку, слависту и общественному деятелю, посвятившему себя служению России. Должен сказать, что его труды (и особенно книга «Первобытные славяне», которую я читаю и перечитываю) оказали самое глубокое воздействие на меня как на художника, вызвали к жизни лавину чувств и образов, что нашло потом свое отражение во многих моих картинах – раздумьях о судьбах Родины.

Вообще, я убежден, что сегодня как никогда, важно, думая о будущем, опираться на научную археологию (а не на археологическое любопытство, ведомое идеологией). Нужно твердо знать, кто мы и куда идем. Только в напряжении силы духа, в возрождении национального самосознания русских – спасение России, стоящей на краю исторической пропасти. Только изучая и постигая бытие наших предков, историю могучего русского племени как части славянского мира, мы сумеем избавиться от дьявольского дурмана чуждых нам идей и учений, насильственное внедрение которых обошлось России, возведенной на Голгофу, морем крови, унижением, нищетой и атеистической бездуховностью. Вот почему на одной из моих последних картин «Россия, проснись!» русский юноша, за плечами которого великая история – образы подвижников и спасителей Отечества в страшную годину смуты – Минина и Пожарского, поднимает в неистовом волевом порыве в одной руке Новый завет, а в другой – готовый к бою автомат. Россия, проснись! – взывает он.

Труды русских ученых, мыслителей, философов, включая Флоринского, вошли в ткань моей души и наполняют ее уверенностью в правоте исповедуемой мною исторической концепции преодоления русской смуты. Суть ее проста: зачеркивая и фальсифицируя прошлое, мы искажаем и убиваем будущее.