Томас Гарди - Дом англичанина. Сборник

— Лил Келви, когда вырастет, пойдет в прислуги.

— Какой ужас, — отозвалась Изабелла Бэрнел и посмотрела на Эмми.

Эмми очень выразительно сглотнула и кивнула Изабелле, — она видела, что именно так в подобных случаях поступала ее мать.

— Это правда, правда, правда, — пропела она.

Тут у Лены Логан сверкнули глазки:

— Хотите, спрошу?

— Пари держу, не спросишь, — сказала Джесси Мэй.

— Вот еще, я не боюсь, — сказала Лена и вдруг легонько взвизгнула и заплясала перед другими девочками. — Ну, смотрите на меня, смотрите! — И, скользя, приседая, волоча одну ногу, хихикая и прикрывая рот рукой, Лена двинулась туда, где стояли Келви. Лил подняла голову. Она быстро завернула остатки еды. Наша Элси перестала жевать. Что теперь будет?

— Это правда, что ты, когда вырастешь, пойдешь в прислуги, Лил Келви? — пронзительно прокричала Лена.

Мертвая тишина. Но Лил вместо ответа только выдала свою глупую застенчивую улыбку. Вопрос, казалось, совсем не задел ее. Какой конфуз для Лены! Девочки стали посмеиваться.

Этого Лена не выдержала. Она подбоченилась и, устремившись вперед, злобно прошипела:

— Да, а отец у тебя в тюрьме.

Это было так здорово, что девочки бросились врассыпную, страшно возбужденные, задыхаясь от радости. Кто-то нашел длинную веревку, и они стали прыгать. И никогда еще они не прыгали так высоко, не вбегали и не выбегали так быстро и не придумывали таких отчаянных фокусов, как в это утро.

После уроков Пат заехал за детьми Бэрнел на таратайке и они поехали домой. Дома были гости. Изабелла и Лотти, которые любили гостей, побежали наверх надеть чистые фартучки. А Кейся потихоньку выбралась из дома с черного хода и стала качаться на широких белых воротах пустого двора. Скоро, глядя на дорогу, она увидела там две точки. Они стали увеличиваться, они шли к ней. Теперь стало видно, что одна идет впереди, а другая сразу за ней. Теперь уже было видно, что это сестры Келви. Кейся перестала качаться. Она соскочила на землю, точно собралась убежать. Потом нерешительно остановилась. Сестры подошли ближе, и рядом с ними шли их тени, очень длинные, протянувшиеся через дорогу, головой в лютики. Кейся опять села на ворота, она решила, что ей делать, и сказала: «Привет», когда они с ней поравнялись.

Они были так удивлены, что остановились. Лил улыбнулась своей глупой улыбкой. Наша Элси еще шире раскрыла глаза.

— Если хотите, можете зайти и посмотреть наш кукольный дом, — сказала Кейся и одной ногой прочертила по песку. Но тут Лил покраснела и энергично замотала головой.

— А почему? — спросила Кейся.

Лил охнула, потом сказала:

— Ваша мама сказала нашей, что вам нельзя говорить с нами.

— Ну, знаете… — протянула Кейся. Как нужно ответить, она не знала. — Это ничего. А вы все равно можете зайти и посмотреть наш кукольный дом. Пошли. Никто не увидит.

Но Лил замотала головой еще сильнее.

— Не хотите? — спросила Кейся.

И вдруг Лил почувствовала, что ее дернули за юбку, потянули. Наша Элси смотрела на нее огромными, умоляющими глазами, она вся сморщилась, ей очень хотелось пойти. С минуту Лил глядела на нашу Элси в полном смятении. А наша Элси еще раз дернула ее за юбку. Она сделала шаг вперед. Кейся показывала, куда идти. Как два заблудившихся котенка, они шли за нею через двор, туда, где стоял кукольный дом.

— Вот он, — сказала Кейся.

Последовало молчание. Лил дышала громко, только что не фыркала. Наша Элси застыла как каменная.

— Сейчас я его вам открою, — сказала Кейся ласково. Она сняла крючок, и они заглянули внутрь.

— Вот гостиная и столовая, а вот…

— Кейся!

Ох как они вздрогнули!

— Кейся!

Это был голос тети Верил. Они оглянулись. Тетя Верил стояла у кухонной двери и смотрела так, будто не верила своим глазам.

— Как ты смела пригласить девочек Келви к нам во двор? — произнес ее холодный, яростный голос. — Не хуже меня знаешь, что с ними говорить не разрешается. Уходите, девочки, уходите сейчас же и больше сюда не приходите, — сказала тетя Верил, вышла во двор и замахала на них, как на кур. — Кыш отсюда, сейчас же! — крикнула она холодно и гордо.

Ждать они больше не стали. Сгорая от стыда, прижавшись друг к другу. Лил — торопливой материнской походкой, наша Элси — словно во сне, они кое-как пересекли большой двор и прошмыгнули через белые ворота.

— Нехорошая ты, непослушная девочка! — с горечью сказала Кейсе тетя Верил и захлопнула кукольный дом.

День выдался ужасный. От Уилли Врента пришло письмо, пугающее, с угрозами, что, если, мол, она нынче вечером не выйдет к нему в Пулменс-Вуш, он явится с парадного хода и спросит, по какой это причине. Но теперь, когда она припугнула этих крысенят Келви и отругала Кейсю, теперь на душе у нее стало легче. Отпустил этот обруч, который не давал дышать. В комнаты она вернулась, напевая.

Когда девочки Келви отошли от дома Вэрнелов на безопасное расстояние, они присели отдохнуть на толстую красную дренажную трубу при дороге. Щеки у Лил еще горели, она сняла шляпу и надела ее на коленку. Обе мечтательно глядели на разгороженные выгоны, за речку, на купу акаций, где Логановы коровы ждали, когда их придут доить. О чем они думали?

И вот наша Элси придвинулась вплотную к сестре. Сердитую тетю она уже забыла. Она протянула пальчик и погладила перо на сестриной шляпе и улыбнулась, что бывало с нею так редко.

— А я видела лампочку, — сказала она нежно.

И обе опять умолкли.

Томлин, придя из сада, устраивается возле камина с трубкой и газетой. Вокруг — милые мелочи, доступные старому холостяку, который живет на трудовые сбережения и умеет радоваться жизни, главным образом ограничивая свои потребности. Он заботится о своем здоровье и на пищеварение не жалуется, в шестьдесят пять лет может есть что угодно. Правда, он не балуется такими штуками, как крабы, грибы и хитрые соленья, потому что он их хоть и любит, но зачем рисковать? Ему пока еще не надоел его приятный досуг.

Он раскрывает «Таймс» и готовится к главному ежедневному удовольствию. Он никогда не читает «Таймс» до вечера, чтобы весь день предвкушать эту прекрасную минуту.

Но вот звонит телефон. Как у всех старых холостяков, аппарат у него под рукой. Он снимает трубку и слышит хриплый голос:

— Уилли, это Питер.

— Кто?

— Питер. Ну, Питер. Питера, что ли, забыл? — Питер?

— Ну да, Питер, Питер! Пирог, инжир, телефон, еда, ремонт. Пи-тер. Ладно, старик, слушай, ты можешь меня выручить. И кроме тебя, больше некому.

— Простите… Но вы уверены, что не ошиблись номером?

— Я? Ошибся? Ты-то — Уилли или кто? Уилли Томлин. Да ну тебя, старик. Питер говорит, Питер Блю, Сомму помнишь? Нас еще с тобой в один день ранило. Я небось твой самый старый друг.