Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

Гёрлиц – город в Саксонии.

Сражение под саксонским городом Бауценом между Наполеоном и русско-прусской армией состоялось 20–21 мая 1813 г. Закончилось оно отступлением союзников в Силезию и заключением через две недели перемирия до 11 августа.

В аттестате Булгарина о службе во французских войсках, выданном 11 октября 1814 г., указано, что с августа 1810 г. он служил подпоручиком в 3‐м легионе французских улан, с 1811 г. воевал в составе Польского легиона французских войск в Испании (в Каталонии, под командованием маршала Сюше), в 1812–1814 гг. находился в составе Великой императорской армии, под командованием маршала Удино; участвовал в сражениях под Кульмом, Лейпцигом, Ганау и удостоен ордена Почетного легиона (РГИА. Ф. 777. Оп. 1. Ед. хр. 368).

Ошибка. Имеется в виду Жан Пьер Жозеф Брюер.

Ошибка. Ж. П. Ж. Брюер не был племянником Бертье, он был женат на его племяннице.

Булгарин в октябре 1806 г., когда ему уже исполнилось 17 лет, был выпущен из Первого кадетского корпуса в Уланский его императорского высочества государя цесаревича полк и вскоре принял участие в военных действиях против наполеоновских войск.

Кстати ( фр .).

То есть в рот ей был вложен мундштук – железные удила, которые при натягивании повода закручивают язык лошади.

Луидор – французская золотая монета XVII–XVIII вв., вес которой составлял 8–9 г.

Это настоящий! ( нем .).

Либо оформление повышения затянулось, либо Булгарин для эффектной концовки допустил небольшую неточность: по данным упомянутого в примеч. 3 аттестата он получил чин капитана (в 7‐м легионе французских улан) только в ноябре 1813 г., то есть через полгода после описываемых событий.

Если верить Булгарину, это была не последняя его встреча с Наполеоном. Известно следующее мемуарное сообщение: «…во время отступления из Москвы, когда бригада генерала Корбино, в которую входил уланский полк Любеньского, получила приказ обследовать местность между Старым Борисовом и Стадзенкой для облегчения переправы через Березину и наведения там мостов, Булгарин как литвин, знакомый с местностью, указал брод через Березину и первый переправился, что я сам видел, не зная еще тогда Булгарина, который мне позднее об этом рассказал, утверждая, что это он был тем офицером» ( J. Z. [ J. Załuski ] Dwaj z najznakomitszych terazniejszych pisarzów rossyjskich polacy // Biblioteka naukoweyo zakladu imienia Ossolinskich. Lwów, 1843. T. 8. S. 156). Н. И. Греч, ближайший друг Булгарина, также вспоминал, что он «коротким друзьям своим из либералов поверял за тайну, что на переправе Наполеона чрез Березину при Студянке (деревне, будто бы принадлежавшей его матери) он был одним из тех польских улан, которые по рыхлому льду провели лошадь, несшую полузамерзшего императора французов» ( Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 675–676). Ср.: Граббе П. Х. Записная книжка. М., 1888. С. 379; а также замечания Булгарина по поводу картины П. фон Гесса «Переход французских войск через Березину» ( Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1846. № 93. 27 апр.).

о мертвых ничего, кроме хорошего ( лат .).

В. Э. Вацуро установил, что речь идет о бароне Альфреде Жане Этьене Шабо, содержавшем в Петербурге католический пансион. Дом его находился в 3‐й Адмиралтейской части на Фонтанке, близ Обухова моста (сейчас участок дома № 117 по набережной Фонтанки; см.: Вацуро В. Э. Встреча (Из комментариев к мемуарам о Карамзине) // Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 139). В этом пансионе воспитывался племянник Карамзина Борис, сын его брата Александра.

Издатель антологии на французском языке.

В некрологе Э. Д. де Сен-Мору Булгарин писал: «Литераторы и петербургское общество первых трех двадцатых годов помнят господина де Сен-Мора (Émile Dupré de Saint-Maure), который посещал Петербург и Москву, был знаком почти со всеми русскими литераторами и во всех известных домах читал публично лучшие стихотворения на французском языке, и наконец, возвратясь во Францию, написал “Русскую антологию” (“Anthologie Russe”), “Пустынника в России” (“L’Hermite en Russie”) и в Париже напечатал собрание своих стихотворений “Вчера и сегодня” (“Hier et aujourd’hui”). Г. де Сен-Мор был не из знаменитых литераторов, но был честный и весьма добрый человек, приятный в обществе, скромный и уживчивый» ( Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1854. № 193. 28 авг.). Ср. другое его воспоминание о Сен-Море: «Еще есть люди в Петербурге, которые помнят французского литератора Сен-Мора, дававшего в 1820 и 1821 годах здесь и в Москве публичные чтения, в которых читал стихи и различные отрывки из французской литературы. Выбирая пиесы для публичного чтения, он был чрезвычайно разборчив и даже у классических авторов заменял некоторые стихи и выражения своими стихами и фразами, повторяя часто: “On est très ici chaste aux oreilles!” (т. е. “Здесь весьма благопристойны – ушами”)» ( Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1855. № 256. 19 нояб.). О Сен-Море см.: Заборов П. Р. «Русская самобытность» в литературном наследии Эмиля Дюпре де Сен-Мора // К истории идей на Западе: «Русская идея». СПб., 2010. С. 113–142.

В. Э. Вацуро установил, что имеется в виду поэт и чтец Александр Алексеевич Плещеев, сын друзей Карамзина (см.: Вацуро В. Э. Указ. соч. С. 140).

Статья эта не была опубликована.

Ср.: «Г-жа Е. В. пишет ко мне из Одессы, что она, уважая великих наших писателей Карамзина и Крылова, желала бы иметь их портреты, писанные масляными красками. Госпожа Е. В. видела только тот гравированный портрет Карамзина, на котором он изображен в бекеше на меху, а Крылова портрет нашла только в книге “Сто русских литераторов”. Госпожа Е. В. спрашивает меня: похожи ли эти гравюры? Отвечаю: лучшая гравюра Карамзина приложена к второму изданию его “Истории Российского государства” (издания покойного И. В. Сленина) [Т. 4. СПб., 1818]; только в этой гравюре (работы нашего знаменитого Н. И. Уткина), сохранено полное выражение физиономии историографа. Гравюра И. А. Крылова очень хороша и похожа в книге “Сто литераторов”. На вопрос: какие были волосы, глаза и цвет лица у Карамзина и Крылова, отвечаю: волосы у Карамзина были темно-каштанового цвета с порядочною проседью (когда издана гравюра), глаза карие, лицо бледное. Крылов, когда издавалась книга “Сто литераторов”, был сед, можно было однако же заметить, что волосы у него были темного цвета. Под конец жизни Крылов был сед, как лунь. В лице у него не было краски, и глаза были серые» (Заметки, выписки и корреспонденция Ф. Б. // Северная пчела. 1848. № 259. 17 нояб.).