Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

– Да, мне нисколько не удивительно, что брата прельщают необитаемые острова, на которых он находит попутчиц вроде мисс Мертон.

– Имейте в виду, милая сестрица, что, во-первых, Земля Мрамора – не пустынный остров, а во-вторых, я с ней познакомился в Лондоне, в Гайд-парке.

– Странно, Люси, что Милс и тогда нам ничего не сообщил. А кажется, чего же проще рассказать своим друзьям о такой вещи, как спасение жизни молодой особы?!

Грация говорила без задней мысли, но, несмотря на это, нам стало не по себе. Люси не сказала ни слова. Я сделался задумчив и мрачен; разговор не клеился, и мы поспешили воротиться домой.

Мистер Гардинг, поговорив со мной о хозяйстве, которое он привел в блестящее состояние, завел снова речь о моей женитьбе.

– А разве у вас есть кто-нибудь в виду для меня? – спросил я его, смеясь; ответ его очень интересовал меня.

– А что вы скажете о мисс Мертон? Она хороша собой, умна и прекрасно воспитана; к тому же она, как мне кажется, милая.

– Что вы подразумеваете под «милой» женщиной?

– Вы мне задаете очень щекотливый вопрос, требующий обдуманного ответа. Эта женщина, в которой нет эгоизма, которая думает о себе меньше, чем о других, или, вернее, счастье которой состоит в счастье любимого человека. Доброе сердце, твердые правила – вот качества милой женщины, хотя и характер играет тут не последнюю роль.

– Но не знаете ли вы хоть одну такую?

– Да ваша сестра, например; этот ребенок и мухи-то, кажется, никогда не обидит.

– Но согласитесь, дорогой опекун мой, что на Грации не могу же я жениться.

– Очень жаль, что она ваша сестра, лучшей жены для вас я бы не мог найти.

– Подумайте хорошенько, может быть, ваш выбор еще на ком-либо остановится.

– Я говорил вам сейчас о мисс Мертон, хотя я ее не настолько знаю, чтобы обвенчать вас с ней с закрытыми глазами. Вчера еще мы говорили об этом с Люси… Но посмотрите-ка на эти дивные колосья! Жатва будет обильная! И все это по совету старика Гирама, дяди Неба, что я согласился посеять пшеницу на этой равнине и посадить картофель на холме. Удивительно, что такая идея пришла негру!

– Но ведь вы не докончили, о чем вы начали говорить с Люси?

– Да, правда; конечно, вам приятнее, чтобы я говорил о мисс Мертон, чем о картофеле. Я непременно скажу это Люси.

– Надеюсь, что вы этого не сделаете! – вскричал я в тревоге.

– Отчего же нет, скажите, пожалуйста? Разве есть преступление в добродетельной любви? Напротив, я все это поясню ей, так как, знаете ли, Милс, Люси любит вас наравне со мной. А, молодой человек, вы изволите краснеть!

– Умоляю вас, оставьте мою красноту, продолжайте, что же вы сказали Люси?

– Я ей говорил… я ей говорил… одним словом, я ей сказал, что весьма естественно, что, проведя столько времени наедине с мисс Мертон на пустынном острове и у вас на судне, вы полюбили друг друга. Хотя есть разница в происхождении.

– И в положении тоже.

– Как в положении? Но я в этом отношении не вижу никакого препятствия к вашему союзу.

– Она дочь офицера английской армии, я же просто владелец судна.

– Однако! За вами Клаубонни, «Аврора» и капитал.

– Я полагаю, что этого недостаточно; чтобы иметь вес в обществе, мне нужно было изучить право.

– И между юристами найдется немало дураков, Милс. И я вовсе не с этой целью хотел заставить вас избрать адвокатуру, когда вы оба были молоды.

– Руперту нечего было заботиться создавать себе положение: он уже имел его, как сын уважаемого пастора. Я – дело другое.

– Милс, что за мысль вам пришла в голову?! Да уж если на то пошло, так Руперт скорей может завидовать вам, чем вы ему.

– Я убежден, что Руперт и Люси прекрасно сознают свое превосходство надо мной.

– Ну, полно, друг мой, что попусту терять слова; из Руперта, к сожалению, вышло не то, что я хотел, а Люси любит вас, как родного брата.

Мы переменили тему разговора; мне было неприятно, что добрый пастор невольно поселил недоразумение между своей дочерью и мной.

За обедом я с удовольствием заметил, что Грация сделала большие успехи в хозяйстве. Наш стол был накрыт на славу; ничто не могло шокировать Мертонов. Грация с достоинством и спокойствием угощала гостей.

Эмилия казалась вполне удовлетворенной вниманием, с которым к ней относились; Люси повеселела.

После обеда мистер Гардинг и майор остались за столом поболтать и распить бутылку мадеры. Молодежь же отправилась в сад. Лишь только наша группа расположилась, я исчез на минутку и тотчас же вернулся.

– Грация, – сказал я, – я еще не успел вам ничего сказать о жемчужном ожерелье, которое…

– О да, мы с Люси знаем все, – ответила Грация с необычайным спокойствием. – Если мы не просили показать нам его, то это потому, чтобы ты не обвинил нас в любопытстве.

– Как, вы знаете, но от кого?

– А, это другой вопрос. Пожалуй, мы и ответим на него, когда увидим ожерелье.

– Нам сказала мисс Мертон, Милс, – ответила моя дорогая Люси, видя, что меня мучила неизвестность.

– Мисс Мертон! Значит, мой секрет выдан! Прощай приятный сюрприз.

Хотя я старался все обернуть в шутку, но все заметили, что я обиделся. Эмилия закусила губу. Грация стала за нее заступаться:

– И прекрасно сделала мисс Мертон. Довольно с нас этих сюрпризов. Однако где же ожерелье, Милс?

– Да вот оно! Теперь сознайтесь, что вы еще никогда не видали ничего подобного.

Лишь только я раскрыл футляр, все пришли в восторг. Решено было, что во всем Нью-Йорке не сыскать такой прелести. Я тогда заметил, что я сам вытащил эти жемчужины из глубины моря.

– Как они дороги вследствие этого! – тихо и просто проговорила Люси.

– Однако дешево же они вам достались, не правда ли, мисс Веллингфорд? – добавила Эмилия тоном, который мне не понравился.

– Конечно, но, как говорит Люси, для нас оно тем ценнее.

– Если мисс Мертон согласится забыть мое обвинение в измене и померить ожерелье, то вы тогда можете судить, до какой степени оно красиво на прекрасной шее.

Грация присоединилась к моей просьбе, и Эмилия согласилась померить. Мы просто не знали, чем любоваться – жемчугом или белизной кожи Эмилии.

– О, как они теперь хороши! – воскликнула Люси в полном восторге. – О, мисс Мертон, вы бы всегда носили жемчуг!

– Ты хочешь сказать, этот жемчуг, – заметил Руперт, всегда очень щедрый на чужой карман. – Ожерелье как раз на своем месте, его никогда не следовало бы снимать отсюда.

– Мисс Мертон знает его предназначение, – весело сказал я, – а также и условия собственника.

Эмилия расстегнула ожерелье, не торопясь положила его перед собой и долго смотрела на него молча.

– Какое же это назначение и каковы твои условия, Милс? – спросила Грация.

– Чего ты спрашиваешь? – сказала Люси. – Конечно, оно приготовлено для тебя. Разве можно для него найти лучшее назначение?