Валентин Мирин - Куда бежать? Том 1. Вера

Встреча сразу с тремя кредиторами одновременно прошла довольно быстро. Их позиция была безо всякой гибкости. Требовали погасить или весь кредит с процентами или проценты за прошедшие месяцы – и прощайте на один месяц. Поставили ультиматум. При его неисполнении обратятся к участковому приставу, и по праву князь окажется в долговой яме. Князь ответил на ультиматум:

– Господа, вы имеете право обратиться в полицию или в суд, и я по закону окажусь в долговой яме. Но это будет означать только одно: вы никогда не получите свои средства обратно. Я же вам предлагаю пересмотреть сроки погашения и дать мне возможность погасить ваши векселя в течение одного календарного года.

Кредиторы остались при своих требованиях и покинули дом. Не более чем через час в дом князя вошёл городовой и с важным видом огласил требование непременно явиться в участок, где в последующем молодой князь будет помещён в долговую яму. Придверник, хорошо знавший городового уже более десяти лет, сунул ему полуимпериал 4 4 Пятирублёвую золотую монету. и просил зайти на днях, когда князь будет дома. Городовой поблагодарил и попросил передать молодому князю требование явиться в участок, как только будет дома. Князь от всей этой сцены оторопел. Придверник поспешил объясниться:

– Ваше Сиятельство, пока вы в пределах дома…

– Погодите! – перебил князь придверника. – У меня несколько вопросов: почему вы ему отдали деньги? Откуда они у вас?

– Это не мои деньги, Ваше Сиятельство. Ваш покойной отец, царство ему небесное, дал мне два десятка полуимпериалов для подобных случаев. Я уже три из них применил. Городовой сегодня не за вами пришёл. Он пришёл за своим полуимпериалом…

В душе князя закипело. Он стал свидетелем сцены, нарушавшей все мыслимые принципы порядочности.

– Прикажете вам отдать оставшиеся? – продолжил вопросом придверник.

– Прошу меня простить, – повторно перебил князь придверника. – Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы ему отдали деньги? Как часто городовой приходит за ними?

– Ваше Сиятельство, городовой приходит один раз в две-три недели. В этом месяце он пришёл в первый раз. В апреле он получил …

– Погодите! – князь опять прервал речь придверника. – Ответьте на один вопрос. Почему вы ему отдали деньги?

– Ваше Сиятельство, помилуйте. Если не отдать, вы окажетесь в тюрьме. Из тюрьмы вы не сможете гасить свалившиеся на вас обязательства Александра Григорьевича.

– Но это не по закону! Я не отказался от рода, от отца, от семьи. Я должен ответить за семью…

– Но по справедливости, Ваше Сиятельство, – воспользовавшись паузой, ответил придверник. – Какой прок от вас, если вы будете в тюрьме? Никакого. Вы нужны дома, нужны на свободе. Это нужно семье и это нужно вам. У вас душа сильная! Вы с этими долгами быстро справитесь! У Александра Григорьевича временами их было больше. Справлялся.

Князь от удивления только и мог, что слушать рассуждения придверника. Слова куда-то испарились. Мысли были заблокированы, а расположение души – индифферентно. От усталости он прилёг в малом зале на диване перед большим портретом деда, тем самым найдя себе нового собеседника, но мысли так и не перешли в суждения или высказывания. Обратился потом к придвернику с просьбой распорядиться на кухне приготовить успокаивающий чай или что-нибудь для умиротворения души. Чай подали очень скоро, после чего князь прилёг. От душистого чая уснул и проспал до самого вечера. Проснулся от разговора у входной двери. В дом вновь кто-то настойчиво просился осмотреть интерьер. Придверник не зря ел свой хлеб в доме князя, он справился с незваным гостем, а заметив князя после отдыха, велел подать обед, хотя по времени больше походило на ужин. Ранний ужин, он же поздний обед удался. К князю вернулся аппетит, и он съел почти все блюда, которые ему были поданы. После трапезы князь обратился к придвернику с просьбой более не поступать подобным образом, как сегодня с городовым, без его разрешения. Договорённость была достигнута быстро. Придверник начал было пояснять что-то, но князь строго это пресёк.

Князь сказал придвернику, что идёт нагуливать сон и вышел на улицу, где уже смеркалось и было удивительно свежо для первой половины мая. Прошёлся немного вдоль бульвара в одну сторону, а потом и в другую, присел на лавочку напротив дома, стал его осматривать и с сожалением думать, что прожить в этом доме осталось чуть менее трёх недель. Поностальгировав немного о детстве, о юности, о прожитом в родительском доме времени, он обратил внимание на молодого человека, который уже третий раз проходил мимо него, прогуливаясь вдоль бульвара. Стал за ним наблюдать, и незнакомый молодой человек на протяжении получаса совершил ещё четыре прогулки по бульвару туда и обратно. Когда он поравнялся с князем, князь поднялся со скамейки и, став на его пути, любезно поздоровался. Ему также любезно ответили и попытались обойти, но князь продолжил:

– Прошу меня покорно извинить, что прерываю ваш променад перед сном, но меня заинтересовал ваш график прогулок, а точнее, продолжительность. Вы уже довольно долго прогуливаетесь. У вас, наверное, есть какая-то теория о променаде перед сном?

– Всё куда тривиальнее, чем вы рассуждаете, – грустным голосом ответил незнакомый молодой человек.

Только подойдя ближе, князь заметил, что пальто у молодого человека было чистое, но порядочно поношенное. Шарф, обмотанный вокруг шеи, да так, что ещё и уши захватывало, также был не первой свежести. Сапоги у незнакомца были сильно изношены, а один сапог, как потом оказалось, был почти без половины подошвы. Хорошо, что дождя уже неделю в Москве не было.

– Позвольте представиться: князь Барковский Александр Александрович. Поручик. Состою на службе в полку лейб-гвардии Гусарском Его Величества, – и протянул руку пока ещё незнакомому молодому человеку.

– Зотов Дмитрий Иванович, студент университета, третий курс. Изучаю инженерное дело, – и тоже протянул руку.

Дмитрий был родом из Самарской губернии, старший сын служащего железнодорожной станции с годовым доходом в двести пятьдесят рублей. От родителя он последний раз видел материальную помощь ещё на первом курсе университета, и то в самом начале, до поступления. У Дмитрия было ещё три брата и сестра (самая младшая в семье), которые ему наступали на пятки по возрасту и тоже требовали денежного внимания в учёбе. Дмитрий учился особенным образом. Он год учился, а на следующий календарный год брал академический отпуск и ходил на рыбный промысел – зарабатывал на учёбу. Вот таким образом он уже был пять лет как студент, но по факту только третий курс оканчивал. В прошлом году у него случилась беда. Подрядчик не заплатил обещанного заработка за последние шесть месяцев, и Дмитрию пришлось весь третий учебный год жить впроголодь, снимать дешёвое место и с каждым месяцем искать жильё всё дешевле и дешевле. В течение года в Москве иногда случались какие-то заработки, что немного облегчало жизнь, но не сильно. Учёба требовала всё больше и больше времени и денег. Его талант и находчивость в инженерной мысли покорили преподавателей, и от него стали требовать большего участия в обучении, требовали расширить его горизонты знаний. Учёба ему давалась легко, но отсутствие денег на исследовательские работы, на разработку его же инженерных идей отдаляло его от заветного диплома, а в дальнейшем и от доходного места. На его счастье, в конце прошлого семестра он получил премию в размере пятидесяти рублей за инженерную идею по доработке основы тормозного механизма локомотива, и это ему помогло справиться с долгами и протянуть до сегодняшнего дня. До окончания учебного года осталось ещё совсем немного.