Сергей Уткин - История болезни. Том 2. Терапия

Значит, дело было летом 1987-го года. Я как раз отгуливал отпуск после обучения в ПТУ, а матушка ударно мыла посуду в кафе "Сюрприз" – было в Питере такое заведение на Староневском проспекте, между Полтавской и Харьковской улицами. Если вам доводилось бывать в тех краях, то наверняка помните жёлтое четырехэтажное здание с рестораном на первом этаже. Это и есть помещение бывшего кафе "Сюрприз". Под одной вывеской работало два зала: ближе к площади Восстания находилось кафе, больше напоминавшее неплохой ресторан с выпивкой и закусками; дальше по ходу располагался молочный бар – дешёвая забегаловка с соответствующим ассортиментом. "Небеса обетованные" Эльдара Рязанова смотрели? Помните сценку, где героиня Ольги Волковой смотрит, как Эльдар Александрович сосиски ест? Если есть возможность, пересмотрите, и вы получите чёткое представление, что такое молочный бар "Сюрприз".

Ещё один важный момент: если кто уже не помнит или не знает, то в советские времена практически во всех магазинах и пунктах общепита был перерыв на обед. Причём, время обеда во всех магазинах было разное. Где-то с часу до двух, где-то с двух до трёх, а задачей советского покупателя было так угадать, чтобы придти в магазин и не упереться в закрытые двери. В молочном баре "Сюрприза" перерыв был с 15 до 16 часов и назывался он "санитарный час". Примерно за пять минут до начала санитарного часа вход в бар закрывали, иначе посетители банально не успевали выпить и прожевать содержимое стаканов и тарелок. Так было и в этот раз. Матушка встала в дверях бара эдаким живым шлагбаумом. Народ у нас в большинстве своем понятливый и спокойно проходил мимо. Но ведь всегда бывают исключения, правда?

На часах было уже без минуты три часа, матушка проводила последнего посетителя и собралась закрывать дверь, когда на пороге нарисовались две дамы слегка за сорок. Костюмы явно не отечественного производства, аромат дорогой парфюмерии и холёные физиономии говорили не хуже удостоверения личности: в бар занесло работниц Смольнинского райисполкома. Только не спрашивайте меня, с чего вдруг небожители решили сойти в мир смертных! Быть может, в тот день буфет райисполкома не работал по причине отсутствия горячей воды. Или дамы решили заняться советским экстримальным видом спорта "хождение по тошниловкам". Не знаю. Просто факт: две напыщенные мадамы стали ломиться внутрь бара, требуя из обслужить.

Но не тут-то было. Матушка прочно заняла позицию в дверях. Партаппарат быстро понял, что рабочий класс сильнее и применил более привычную тактику: начали орать и давить авторитетом:

– Пропустите немедленно! Вы хоть знаете, с кем вы говорите?!

Матушка пожала плечами:

– А какая разница с кем? Будь вы хоть Алла Пугачёва, хоть Рая Горбачёва, а санитарные правила для всех одинаковы.

Этот козырь дамам крыть было нечем, но просто уйти они не могли. Побагровев то ли от напряжения, то ли от возмущения, наиболее настырная мадама надменно вскинула голову и процедила подруге:

– Пойдем отсюда! Ещё неизвестно, что они в свои сосиськи ложут!

Меня Бог миловал, избавил от воинской повинности. Заработанный в детстве гломерулонефрит стал основанием для зачисления в запас. Годен к нестроевой в военное время.

В октябре восемьдесят седьмого для уточнения диагноза загнали меня в медицинский институт имени Мечникова. Который аккурат по соседству с городским моргом и крематорием.

Припёрся я на отделение урологии, залег в палату с ещё семью такими же обалдуями. Правда, одно существенное отличие было: парни нефрит имитировали путём вливания в мочу яичного белка. Мне имитировать ничего не приходилось, выписка из истории болезни говорила сама за себя.

В принципе, всё было понятно и без госпитализации. Тем не менее, меня честно исследовали дней пять. После чего в палату припёрся некто Шишкин. За давностью лет уже не помню, то ли он уже был кандидатом медицинских наук, то ли как раз на кандидатскую материал собирал. Поэтому активно склонял призывников на проведение биопсии почки. Довод был прост, как две копейки: если диагноз подтвердился, то освобождение пожизненно. Не подтвердился – отсрочка один год, как после операции.

Не знаю кто как, а лично я очень не люблю, когда в моём организме кто-то посторонний ковыряется. А тут ещё выяснилось, что Шишкин биопсию проводит новым передовым методом. Скажем, в той же Военно-Медицинской академии биопсию проводили просто и без затей – открытым способом. Как аппендицит вырезают, только сзади. Последствия примерно те же: маленький шрамик и неделя на восстановление. Зато почка перед хирургом как на ладони, сразу ясно какой именно кусок твоего ливера в лабораторию отправился.

Шишкин же предлагал менее травматичный способ: под местным наркозом в тело вводилась длинная пустотелая игла, которая должна была выйти на почку. И через эту иглу отщипывался кусочек. Вслепую! Это сейчас оптоволокно и миниатюрные камеры в любую дырку пропихнуть можно. А в конце восьмидесятых такая техника была за гранью фантастики. Поэтому закрытая биопсия по идее должна была проводиться под постоянным рентгенологическим контролем.

На практике всё выглядело чуток иначе. Парни, прошедшие биопсию по методе Шишкина, рассказали: в процедурной висел рентгеновский снимок потрохов неизвестного солдата. Очередную жертву вивисекции укладывали мордой в стол, зелёнкой рисовали примерное расположение внутренних органов и по этой "карте" проводили глубокое бурение породы.

Как понимаете, с таким прицеливанием попадание иглы в почку носило чисто случайный характер. Поэтому результат бывал разный. Помню, привезли на обследование женщину из другой больницы. Поскольку пациентка временная, на одну ночь, койку в палате ей выделять не стали, накрыли диванчик в фойе. Женщина категорически не хотела на биопсию, но её согласия никто не спрашивал. Что там пошло не так, не знаю. Говорили, что игла попала в кровеносный сосуд, а сразу не заметили. Жалобы на боль медсестрички проигнорировали, врачей дергать не стали – пациентка ведь не своя. Утром женщину без сознания увозила реанимационная бригада.

Сложив в своей непутевой голове все вводные, я сделал единственный правильный выбор: отказался от биопсии. Шишкин почему-то был уверен, что отказа не последует и сильно разнервничался. Может, время его поджимало, не знаю… Примчался этот гиппократ без шляпы в палату, начал орать что ежели я вот сию секунду не поменяю своего решения, то он в выписке такое напишет, что меня прямо с больничной койки в армию забреют. В ответ я ему популярно объяснил где я Шишкина с биопсией видел и по какому адресу им обоим пройти. Шишкин налился соком так, что мог бы играть синьора Помидора без грима. Проорав "На выписку сейчас же!", эскулап вылетел из палаты.