Ирина Стахеева - 30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов

Почему на Женю этот закон не оказал своего действия? Наверное, она очень хорошо прочувствовала благость Божию. Как же не поделиться ею с другими людьми? Ведь раз сунувшись в храм, и не найдя, кто бы им разъяснил некоторые вопросы, они могут оставить подобные попытки… возможно навсегда. И значит никогда не вкусят радость от близости Господа, отходя от Чаши Причастия, не испытают великой силы единения Церкви, когда в общей молитве все вместе возносятся духом к Престолу Божию, не прочувствуют в полноте Его заботу, защиту и любовь.

Для себя Женя решила, что пока не выйдет замуж, будет тянуть лямку приходского консультирования. Может, потому Бог и не посылал ей мужа?

Служба ещё не началась, но по всей церкви мерцали свечи. Убранство храма было траурным, а одежда прихожан – чёрной, но на сердце светло и радостно. Пост – время очищения души от грехов, а не тела от шлаков, как обычно воспринимают его невоцерковлённые люди. Вернее, и тело очищается, только это, так сказать, побочный результат. Как весенние ручьи бурным потоком смывают грязь, накопленную за долгую зиму, так и пост воздержанием обнажает несовершенства характера, застойность в виде не всегда полезных привычек, мусор помыслов, огрызки грубых фраз, срывающихся с губ, стоит только лишить себя привычного бутерброда на завтрак. Примерно от таких размышлений консультанта отвлёк молодой парнишка, почти мальчик, растеряно озиравшийся по сторонам, словно кого-то потерял.

– Что-нибудь подсказать? – подошла Женя.

– Я всё знаю, – отрезал он, метнувшись в сторону.

Ну, что ж… и такое бывает. Главное не обижаться, и правильно понимать своё предназначение. Не лезть к другим в душу, и только когда человек ищет помощи – оказывать её.

Между тем, парень нашёл ту, которую искал. Ею оказалась прихожанка, которую все называли Бабаля. Обычно в меру ворчливая, при виде юноши, она засветилась от радости. Если бы он не называл её на «вы», можно было подумать, что это её внук.

Теперь Женя вспомнила. Она уже несколько раз видела в храме эту необычную парочку: старушку, перегнутую пополам, возможно из-за возрастного гормонального дисбаланса, и невысокого, худенького юношу. Бабаля каждое воскресенье и по праздникам приходила в храм со своей неизменной брезентовой сумкой на колёсах. Её мало беспокоило, что потёртым старомодным пальто и видавшей виды тележкой она резко контрастировала с позолотой окладов храмовых икон. Дребезжа поклажей, старушка пробиралась в правый предел, не обращая внимание на недовольство окружающих. В конце концов, даже староста привыкла к её тележке и уже больше не делала замечаний. А Бабаля, очутившись на своём «законном» месте, открыв сумку и достав оттуда гостинцы, передавала их священникам в алтарь. Сама же усиленно молилась всю службу, почти никогда не присев, и лишь слегка придерживаясь за подоконник, когда боль в спине становилась невыносимой. К молодёжи и «захожанам» она с укорами не приставала, подсвечник ни у кого не отвоёвывала. Разве только возмущенно пыхтела, когда не уступали место её согбенной фигуре, пробирающейся за «теплотой» и антидором для ещё более немощной подруги. Но с недавних пор к ней подходил тот самый юноша, и как губка благодарно впитывал всё, чему только его учила Бабаля. Для него она была высшим авторитетом, и порою казалось, скажи Патриарх или святые отцы одно, а Бабаля – другое, парень стал бы придерживаться именно её мнения.

Глядя на них, Женя вспомнила сказанное кем-то изречение: «В Церковь можно прийти по разным причинам, но остаться – только если там найдёшь друга».

– Лишь единицы, и то, вряд ли, такого любящего друга могут сразу увидеть в Боге, – подумала она. – Чаще всего им должен стать кто-то земной…, может даже не вполне совершенный, но искренне интересующийся тобой и принимающий тебя таким, каков ты есть. Например, как вот эта Бабаля. Говорит вроде очевидные вещи: как радуется Бог всем его добрым делам, что нужно слушаться родителей, что пьянство – грех, что нужно причащаться, а для чего – рассказать толком не может. Но он к ней льнёт, потому что, наверное, нигде в другом месте не встречал подобного отношения к себе, да ещё от чужого человека. Если это есть, то на первых порах такого стимула достаточно, чтобы ходить в церковь. Этот парнишка пока богослужения не понимает, и замотивировать его какими-то духовными ценностями сейчас трудновато, служить Богу или что-то ещё – тем более. Но он чувствует себя нужным, не одиноким. А если еще священник уделит ему пять минут своего внимания, скажет что-то ласковое, пусть даже не вполне понятное, то всё – он здесь останется. Ему бы ещё повнятнее рассказать о Христе…

– Молодой человек, – опять обратилась Женя к собеседнику Бабали. Ей было немного не по себе и, наверное, даже чуть-чуть завидно, что такую любовь к ближнему явила не она – Евгения Матвеева – консультант с высшим образованием, а обычная церковная старушка. – В нашем храме действует православное молодёжное движение. Возьмите, пожалуйста, информационный листок. – Женя протянула ему отпечатанный на обычном принтере чёрно-белый флаер. Парнишка посмотрел на протянутую бумажку, на Женю, нехотя взял. Но по всему было видно, что он пропустил её реплику, не приправленную любовью, мимо ушей. Возможно, в её голосе ещё звучали некие оттенки претенциозности.

– Сходи, сходи, милок. Пообщайся с ребятами, – ласково прошамкала Бабаля, и парнишка с интересом пробежал глазами отпечатанный текст.

Больше рядом с ними Жене нечего было делать, и она вернулась к своему посту.

Вот-вот должна была начаться общая исповедь, когда мимо Жени внутрь храма во всём свадебном великолепии прошествовала невеста. У консультанта перехватило дыхание от всей несуразности происходящего. Хотелось протереть глаза или чтобы кто-то ущипнул, дабы проверить, не грезит ли она. Невеста в храме!… В Великий Пост!? Похоже, подобное шокирующее действие данный визит оказал и на остальных прихожан. В воздухе повисла звенящая тишина. Будь на дворе лето, звук пролетающей мухи услышали бы во всех концах церкви.

Тем временем, молодая симпатичная невеста перемещалась по храму как голодная касатка внутри косяка пугливых сельдей. То она подойдёт к одной иконе, постоит в нерешительности, не крестясь и не прикладываясь, потом кинется к другой… И везде черноплаточные прихожанки, в течение всей недели настраивавшиеся «зреть свои прегрешения и не осуждать брата своего», в ужасе шарахались от девушки в прекрасном белом платье и белой каракулевой шубке, дерзнувшей вступить в брачную жизнь на первой неделе Великого Поста. Словно не живыми цветами и воздушной вуалью была украшена её голова, а язвами проказы. Почему-то ни жених, ни гости в храме её не сопровождали. Только у входа осталась стоять тоже по-праздничному одетая девушка.