Юрий Рытхэу - Сон в начале тумана

Чтобы не мешать, гости расселись чуть поодаль, оставив Джону с его мотором пространство посветлее, под круглым дымовым отверстием в крыше.

При всеобщем молчании, когда слышалось лишь металлическое звякание, Джон с трудом отделил маховик. Затаив дыхание, люди следили за его действиями. Когда на моржовую кожу лег тяжелый блестящий маховик с выпуклыми фирменными буквами «Дженерал моторс», какая-то старуха с непритворным ужасом произнесла :

– Голову отделил…

Это замечание послужило сигналом к замечаниям вслух:

– В мозгах копается…

– За ноги взялся, – сказал Яко, когда Джон отделил трехлопастный гребной винт.

Яко по просьбе отчима исполнял роль помощника. Он был безмерно горд и не забывал о том, что на него обращены десятки глаз.

Пыльмау приготовила ветошь и каждую отделенную от двигателя деталь тщательно протирала.

– Чистоту любит мотор, произнес один из зрителей.

– Все белые люди любят чистоту, – подтвердил другой.

– Но мотор – не человек, – возразил третий.

– Однако очень похож… Голова, плечи, ноги… Так и ждешь, что заговорит… – зябко вздрагивая, произнесла старуха.

– Да, когда мотор работает, он так гудит, словно долгую речь держит…

В общем-то все детали оказались в порядке. Пыльмау и Яко под руководством Джона смазали их, а Джон, ко всеобщему удивлению и удовольствию, заново собрал мотор.

– Какомэй! Кыкэ выкэ вай! – только и слышалось со всех сторон.

Однако самое ответственное дело было впереди – надо провести пробное испытание, а станины нет. Тут на помощь опять пришел Тнарат. С полуслова поняв, что нужно Джону, он в гот же день через несколько часов принес специальные деревянные козлы, наплотно скрепленные толстыми лахтачьими ремнями вместо гвоздей.

– А с водой так, – предложил Тнарат, – опустим моторовы ноги в бочку.

Джон не мог надивиться и нарадоваться неожиданно открывшемуся для него конструкторскому таланту молчаливого и скромного Тнарата.

Прежде всего надо было испробовать магнето. Попросив Тнарата подержать провод вплотную к цилиндру, Джон крутнул маховик. Тнарат с громким криком отлетел в сторону.

– Он меня ударил! – закричал он, показывая издали на мотор.

Джон расхохотался.

Тнарат недоуменно поглядел на него: человека ударили, а он смеется. Джон объяснил Тнарату происхождение удара, но тот, вежливо выслушав, наотрез отказался браться за провод. Решили, что Тнарат сам будет дергать за веревку маховика. Не без опасения приблизившись к мотору, Тнарат осторожно взялся за шнур, дернул его и тут же отбежал далеко в сторону, боясь очередного удара коварного мотора.

Искра была. В бак залили горячую смесь. Мотор должен завестись. Пять, десять, двадцать рывков сделал Джон, а мотор молчал. Болело плечо, ныла шея от многократного дергания, уже многие зрители разошлись по своим ярангам, а мотор все не заводился. Джон выворачивал свечи, регулировал зазоры между контактами, подливал в карбюратор горячую смесь, но мотор упорно молчал и лишь тупо и неохотно вздрагивал. Он был мертв.

– Видно, и человека, если разобрать по частям, а потом собрать, тоже не разбудишь, – веско заключил самый терпеливый зритель Гуват, отправляясь в свою ярангу.

Пока Джон возился с мотором, Тнарат укреплял байдару, подводя дополнительные шпангоуты, а корму сделал такой прочной – подвешивай хоть два мотора! Но мертвый двигатель не нужен байдаре.

Несколько дней Джон не отходил от него. Когда начинало темнеть, он накрывал молчаливый двигатель шкурами и разбитый отправлялся домой.

Пыльмау старалась не спрашивать ни о чем. Она молча подавала еду, помогала раздеваться, а когда муж вползал в полог, услужливо приносила напечатанную яркими буквами инструкцию о том, как пользоваться безотказным бензиновым подвесным мотором марки «Дженерал моторс».

Джону не хотелось смотреть на надоевшую рекламную брошюрку, но проходило немного времени, и он – который уже раз! – брался за нее. Строчка за строчкой читал он инструкцию, стараясь понять, в чем загвоздка. Он мысленно разбирал и собирал мотор, вместе с горючим потоком проходил от бака до цилиндров – и ничего не мог понять.

Он уже отчаялся что-нибудь поделать с упрямцем. Закончив оборудование байдары, Тнарат стал все чаще приходить на помощь Джону. Вдвоем они еще раз тщательно перебрали мотор – но никакого результата.

Однажды, когда Джон уже вернулся домой и допивал чай, в чоттагин ворвалось победное гудение. Это работал мотор! Только звук у него был какой-то странный, непривычный. В три прыжка Джон оказался на улице.

Трясясь на своей хлипкой подставке, связанной лахтачьими ремнями, мотор ревел, разбрызгивая во все стороны воду из подставленной под винт бочки. Чуть поодаль стоял Тнарат и со страхом смотрел на оживший и расходившийся двигатель.

– Кто его завел? – спросил Джон.

– Он сам, – неуклюже попытался соврать Тнарат и виновато добавил: – Я его только хотел немного потрогать.

Джон выключил мотор и снова дернул за шнур маховика. Мотор заработал с двух-трех попыток. Ожил!

– Так что ты с ним сделал? – спросил Джон.

– Честное слово, ничего, – оправдывался Тнарат. – Я его только чуть-чуть трогал так, как ты это делаешь.

В глазах Тнарата было жалкое, виноватое выражение. Джон счел нужным положить конец расспросам, чтобы окончательно не расстроить товарища, тем более на шум мотора стали собираться энмынцы.

– Ты прямо волшебник, – успел только шепнуть Джон обалдевшему от неожиданности Тнарату.

На следующий день испытывали байдару. На всякий случай решили сначала поплавать в лагуне.

Легкое суденышко снесли на берег и спустили на воду. Джон притащил мотор и с помощью Тнарата тщательно закрепил его на корме легкой байдары. Суденышко тотчас же осело на корму. В байдару забрались Тнарат и Армоль. Остальные пожелали остаться на берегу, чтобы оттуда понаблюдать, как будет себя вести теперь кожаное суденышко.

– Садитесь, садитесь! – напрасно приглашал Тнарат. – Чем глубже будет сидеть байдара, тем лучше.

– А вдруг она совсем глубоко сядет? – с невинным видом спросил Гуват, стоявший тут же в толпе, глубоко засунув руки в рукава своей стриженой оленьей кухлянки.

Тнарат бросил на него укоризненный взгляд и вопросительно поглядел на Джона.

– Поехали, – коротко произнес Джон.

На веслах байдару отвели подальше от берега и развернули ее на противоположный берег.

Джон дернул заводной шнур маховика. Мотор дернулся, но не завелся. Он взревел только с пятой попытки, рванул байдару с такой силой, что стоявший рядом Тнарат едва не вывалился за борт.

За кормой поднялся пенный вал и устремился вслед за убегающей байдарой, которая, высоко задрав нос, помчалась по лагуне, распугивая бакланов. Птицы едва не стукались о кожаную обшивку судна. Люди, оставшиеся на берегу, что-то кричали, махали руками, но их не было слышно – победная песня мотора заглушала все.