Хосе Ривера - Пучина

Этот человек был силен, и, хоть у меня было преимущество в росте, он повалил меня. Сцепившись, мы судорожно катались тугим клубком, дыша одним дыханием; и Баррера оказывался то наверху, то внизу. Мы сплелись телами, как змеи, наши ноги скользили по песку, мы возвращались к куче одежды и опять скатывались к воде, пока я, уже теряя силы, не добрался зубами до его ран и не залил ему лицо кровью. Сделав нечеловеческое усилие, я погрузил Барреру в воду, чтобы он задохся там, как щенок.

Изнемогший, обессиленный, я стал свидетелем самого ужасного, самого страшного, самого отвратительного зрелища: в дрожащем блеске плавников мириады карибе облепили раненого Барреру, и, хотя он отчаянно отбивался, они обглодали его с быстротой стаи голодных кур, общипывающих кукурузный початок. Вода булькала в адском кипении, кровавая, мутная, зловещая, и, подобно тому как на рентгеновском снимке белеет человеческий скелет, так на темной поверхности дна заблестел гладкий костяк, уже наполовину затянутый тяжестью черепа. Дрожа в прибрежном камыше, он словно молил о пощаде...

Таким он был, когда я побежал за Алисией и, принеся ее на руках, показав, ей этот скелет... Таким он и остался там навсегда.

Мы положили Алисию в курьяру, смертельно бледную, бездыханную, с признаками выкидыша.

Позавчера, во мраке ночи, среди нищеты и полного бесправия, родился семимесячный мальчик. Его первая жалоба, его первый крик, его первый плач был обращен к бесчеловечной сельве. Он будет жить! Я увезу его в челноке по этим рекам к себе на родину, далеко от горя и рабства, как каучеро с Путумайо, как Хулио Санчес...

Вчера произошло то, что мы предвидели: катер с Померанцевой виллы обстрелял нашу баржу ружейным огнем, нас хотели задержать. Но мы ответили силой на силу. Завтра враги возвратятся. Скорей бы уж приехал консул!

Франко и Эли сторожат на утесе, чтобы не причалили плоты зачумленных. Я слышу отсюда кашель этой флотилий нищих: они просят у меня помощи, просят места на барже. Невозможно! В других обстоятельствах я пожертвовал бы собой для спасения земляков. Теперь — нет! Это повредит здоровью Алисии! Они заразят моего сына!

Невозможно убедить этих отчаявшихся людей, они называют меня своим избавителем. Я вынужден был объяснять им, рискуя заразиться, что не могу взять их с собой, но они не отстают от меня. Я говорю им, что у нас нет провианта, что, если они не оставят нас в покое, нам придется уйти в лес. Почему им не занять барак на Ягуанари, пока не прибудет пароход «Инка»? Он придет не сегодня-завтра.

Да, лучше оставить эту хижину и в ожидании старика Сильвы укрыться в лесу. Мы соорудим себе убежище неподалеку отсюда, где старый Сильва легко найдет нас и где мы сможем достать для ребенка кокосовое молоко.

Пусть приготовят носилки для молодой матери! Их понесут на плечах Франко и Эли. Грисельда заберет скудный провиант, Я пойду впереди всех, неся своего первенца под плащом. Мартель и Доллар будут замыкать шествие.

Дон Клементе! Мы решили не дожидаться вас в бараке Мануэля Кардозо: зачумленные высаживаются на берег. Я оставляю книгу раскрытой, чтобы по ней вы определили наш путь, вам поможет чертеж на этой странице. Сохраните мою рукопись и передайте ее в руки консула. Это — наша история, трагическая история всех каучеро! Каждая пустая страница — незаписанный рассказ!

Клементе Сильва! Мы расположимся в получасе ходьбы от этого барака, на старой тропе, ведущей к протоку Марьэ. В случае опасности мы уйдем, оставив на своем пути сигнальные костры. Торопитесь! Провианта у нас — только на неделю! Вспомните Коутиньо и Соуза Машадо!

Итак, мы уходим!

Заклинаю вас богом!

Последняя телеграмма колумбийского консула, адресованная министру по поводу Артуро Ковы и его товарищей, гласит:

«Пять месяцев их тщетно разыскивает Клементе Сильва. Никаких следов. Их поглотила сельва».

Касанаре — степь в восточной Колумбии.

Нинья — обычное в Колумбии обращение к молодой женщине.

Трапиче — небольшая примитивная сахароварня.

Алькальд — глава муниципалитета; в сельских местностях — староста.

Интендант — чиновник, возглавляющий интендантство (административная единица в степной, малозаселенной части Колумбии).

Пипа — большая безобразная жаба.

Льяносы — степная полоса между Кордильерами и Ориноко, лежащая на территории Колумбии и Венесуэлы; общее наименование южноамериканских степей, называемых также саваннами и пампой.

Вакеро — пастух.

Мата — роща. Каньо — рукав реки. Сураль — проток.

Сейба — хлопчатное дерево. Копэй — южноамериканское растение.

Мачете — большой нож, тесак.

Моричаль — роща мориче, маврикиевых пальм.

Лига — мера длины, равная 5,5 км.

Корраль — загон для скота.

Байетон — род плаща или бурки из шерстяной ткани с большим ворсом.

Песо — колумбийская денежная единица.

Моррокота — золотая монета, равная по стоимости двадцати долларам.

Хоропо — местный танец.

Карибе — мелкая хищная рыбешка.

Багре — большая рыба без чешуи, около метра в длину.

Саман — тропическое хвойное дерево.

Сентаво — мелкая монета, сотая часть песо.

Мерей — тропический грушевидный плод.

Франко — по-испански откровенный.

Борраха — огуречная трава.

Каней — большая хижина без стен, с крышей из пальмовых листьев.

Корридо — песня, частушка.

Марака — выдолбленная тыква, наполненная камешками.

Гуарапо — спиртной напиток из сока сахарного тростника.

Мадрина — стадо прирученных волов, которым пользуются для укрощения диких быков.

Мано (сокращенное «эрмано» — брат) — обращение к мужчине.

Манго — тропическое фруктовое дерево.

Гуайюко — набедренная повязка.

Чича — алкогольный напиток из юкки.

Макана — палица.

Касабе — мука из клубней маниока или юкки; хлеб из этой муки.