Газета Завтра - Газета Завтра 773 (37 2008)

Второй момент. Сегодня, как никогда, ребром стал вопрос о легитимности и правомерности границ бывших советских союзных республик. Эти границы отвечали свому назначению в качестве административных границ единого унитарного государства, каковым, по сути, являлся, СССР. Однако они не выдерживают критики как границы национальных государств. На примере той же Грузии можно видеть, что районы населенные по преимуществу армянами и азербайджанцами, явно тяготеют к своим национальным государствам. И Аджария, которая традиционно тяготеет к Турции, в свое время была передана в состав России именно как отдельное государство.

Определенной исторической проблемой является вопрос: а что есть Грузия без России? Ведь Грузия присоединялась к России не как единое государство, но как конгломерат княжеств, объединенных общей верой и общей бедой. Эти княжества, зажатые между Персией и Турцией, существовали под жесточайшем прессингом мусульманских соседей. Даже высокий прирост населения не восполнял чудовищные людские потери — слишком многих убивали и слишком многих уводили в рабство. Христианским народам, населяющим эти княжества, грозило полное уничтожение. Именно в этих условиях Россия приняла под свою защиту пустеющие земли сегодняшней Грузии. Об этом надо помнить.

Третье. Как мы видим, в связи с демаршем России Запад и США находятся в состоянии некоторой растерянности. Успешные действия России в Грузии показали всему миру, что американские марионетки не могут быть тотально и качественно защищены. Естественно, США в бешенстве и, будучи мировой сверхдержавой, они подогнали туда свой флот, что является не просто демонстрацией силы, но и потенциальной угрозой для нашей страны. Однако пребывание в Черном море будет сопряжено для США с большими неудобствами. Ибо в силу международных соглашений государства, не относящиеся к черноморскому бассейну, не могут держать там свои военные корабли водоизмещением больше 30 тыс. тонн и дольше трех недель. Таким образом, будет необходима постоянная ротация этих штатовских небольших кораблей.

Сегодня очевидно, что попытка США и Великобритании организовать тотальный "накат" на Россию — провалилась. Главным образом потому, что Евросоюз не хочет терять нашу страну как экономического партнера и боится потерять её как партнера политического. Ведь, по сути, признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии четко очертило зону наших интересов и сигнализировало мировому сообществу о том, что блицкрига в Закавказье и на Южный Кавказ не будет. Кстати, согласно всем международным договоренностям, Россия является гарантом мира на Кавказе. Об этом помнят в Европе. Не следует забывать об этом и нам.

Евросоюз — довольно рыхлая структура. В нем нет единства по самым разным вопросам, и уж тем более — в вопросе исполнения воли американцев любой ценой. Разумеется, сейчас никто официального решения о санкциях принимать не будет. Другое дело, что негласные санкции уже начали действовать. Тот же уход западных инвесторов с российских рынков во многом спровоцирован общественным мнением Запада и антироссийскими заявлениями западных политиков. Мотивированные такими разговорами институциональные инвесторы уводят из РФ свои капиталы, несмотря на то, что здесь могли получить гораздо больше прибыли, чем на Западе.

Причем пока западные деньги от нас уходят, отечественные к нам не возвращаются, по-прежнему кредитуя американских граждан, американскую экономику, американскую финансовую систему. И в этом видна политика, увы, наших же собственных финансовых властей.

В результате вся экономика России живет на кредитных деньгах. Компании с государственным участием и без оного набрали огромное количество внешних кредитов. Корпоративный долг России составляет сегодня более 400 млрд. долл. В силу сложившейся финансовой и политической конъюнктуры финансовые структуры Запада могут отказать нашим компаниям в перекредитовании, что серьёзно ударит по внутриэкономической ситуации в России и вызовет серию экономических и финансовых кризисов. Как только эта реальность коснется широких масс активного населения, которое привыкло жить в некоторой эйфории, следует ожидать нового подъёма оппозиционной волны — особенно в крупных городах России, и прежде всего в столице, многие жители которой сейчас, мягко говоря, пересытились деньгами. А если учитывать, что благоприятная финансовая ситуация прошлых лет не была использована правительством для модернизации отечественной экономики и создания эффективной инфраструктуры, то цена победы может оказаться очень и очень высока.

Главный драматизм ситуации заключается в том, что вроде бы локальная ситуация вокруг Южной Осетии фиксирует "точку невозврата", и теперь у России есть лишь один путь, связанный с возвратом себе статуса великой мировой державы не на словах, а на деле. В противном случае нас ожидают перманентный кризис и дальнейшая деструкция.

Материал подготовил Андрей Фефелов

Самые тяжкие для страны и народа 90-е годы, с их кровавым и страшным расстрелом сотен невинных людей у Дома Советов, совпали у меня еще и с тяжелой болезнью. Десять лет я не выходил из дома, мало с кем общался. Было, правда, три таких человека, три Валентина, которым я отвечал на звонки, а порой они приходили ко мне домой. Это Валентин Курбатов, псковский мой друг, Валентин Распутин и Валентин Лазуткин, которого я считаю одним из основоположников нашего телевидения. А так — моим миром были газеты и телевизор. И среди изданий, которые меня поддерживали, конечно, была газета "Завтра". Потому что "День" я застал, будучи еще здоровым. И даже успел в четвертом номере напечататься с полосой о художнике Ефиме Чеснякове. И вот теперь я ждал каждый номер газеты "Завтра", потому что там была правда о том, что вокруг происходит. К тому же, я прекрасно знал Александра Проханова. Мы с ним — "псковичи": молодость наша прошла во Пскове. Моя — реставрационная, его — писательская. И сейчас страницы в книгах Проханова, посвященные Пскову, — для меня самые дорогие, потому что Изборск, Малы — это наши места любимые. И вообще, эти страницы я считаю классикой русской литературы. А когда я выполз, с Божьей помощью, из своей болезни, первое, что я сделал, — пошел в газету, к Проханову. Мне тоже хотелось сказать свое слово о том, что происходит в России. Мне понравилось, как Проханов тогда сказал: ну что, Илья Муромец, отлежал свое — теперь пора работать, сражаться… И с того дня в 2000-м году до сей поры я с "Завтра" накрепко связан. У меня здесь много друзей, и среди них — два самых близких человека: Саша Проханов — не потому, что он главный редактор, а потому, что жизнь нас объединила, и — Женя, Евгений Нефёдов, повстречавшись с которым, я как-то сразу понял, что это за человек: я ведь тоже журналист с сорокалетним с лишним стажем. Я увидел тогда, что это человек, на котором газета во многом держится. Я ведь про него слышал еще и в те годы, когда он в "Комсомолке" работал, поскольку и сам сотрудничал с "Комсомолкой", были у меня там Ярослав Голованов и другие ребята. И я читал его репортажи из Чехословакии, а они все говорили: ну, наш Швейк плохо не напишет!.. А Женя там несколько лет был собкором. И вот уже в "Завтра" я сразу понял, что поддерживать меня будет именно он. Так оно и вышло. С ним я "сверял часы" по всем своим материалам, прислушивался к его замечаниям, ко многим моим публикациям он придумывал прекрасные заголовки. А потом я еще почитал и поэзию Евгения Нефёдова, особенно его эпиграммы-пародии! Читали их вместе с дочкой, она говорит: пап, два друга у тебя, которые выше крыши в эпиграммах. Я с ней согласился: действительно, по моему мнению, рядом с Гафтом в этом жанре может стоять только Нефёдов, хотя они, конечно, очень разные люди. А колонка его — "Евгений о неких"! Это ведь не просто стихи, это поэтический рассказ о нашем времени, причем социально заостренный. Это то, что я в "Завтра" всегда ценю.