Виктория Старкина - Калина Интернешнл

Есть мужчина. Уже немолодой, но мечтающий вернуть свою юность или хотя бы отсрочить старость, стремящийся найти что-то, что дало бы новый импульс угасающей страстности его натуры, богатый и уверенный в себе. И есть девушка – юная и привлекательная, честолюбивая, мечтающая о красивой жизни. О принце и стремительном взлете Золушки. Они встретились в самый неподходящий момент, когда бес ловко ткнул графа кулачком в ребро, а Кристина, измученная трудностями эмигрантской жизни, решила продать свою молодость, обменяв ее на звонкую монету и возможность войти в высшее общество, обретя заманчивый титул графини. И потому, если донью Летисию в Испании приняли на ура в качестве прекрасной принцессы и королевы, то Кристину Серову восприняли «в штыки», она не вызывала ни симпатии, ни восхищения, только всеобщий интерес, да сквозившую в неприязненных колких взглядах зависть, ведь общество не любит корыстных, лицемерных и лживых. Этому немало способствовали и высказывания самого семейства Манрике, оказавшегося неготовым принять Кристину с распростертыми объятиями.

Таким было всеобщее мнение, и оно было столь логичным, столь вписывающимся в наше представление о мире, что его мгновенно подхватили и растиражировали журналисты, передавали из уст в уста на светских раутах, и никто ни разу не поставил под сомнение его истинность. Этого не требовалось: не было ничего, что заставило бы задуматься о возможности иного толкования событий, а значит – история получилась гладкой и четкой, – не придерешься.

И, тем не менее, от первого и до последнего слова, это представление было ошибочным. Сколько выводов сделано на таких идеально-логичных построениях, сколько огульных приговоров вынесено, сколько навешено ярлыков! В действительности же все было куда проще. Антонио Манрике, и правда, был очарован юностью и красотой девушки, однако не эта причина заставила его надеть на тоненький пальчик Кристины заветное золотое кольцо. О том, какой же была истинная причина, побудившая его вновь полюбить, еще не раз будет сказано на страницах этого повествования.

Что же касается самой Кристины, то она, случайно столкнувшись с графом Манрике на музыкальном фестивале, куда пришла с подругами, сначала была удивлена его вниманием и необычной аристократической манерой держаться. Ей казалось забавным, даже нелепым, что этот солидный мужчина заинтересовался ею, что разговаривает с ней, молоденькой девчонкой, на равных, а когда смотрит на нее, в его в глазах вспыхивает что-то похожее на восхищение и нежность, как если бы перед ним стояла его внезапно повзрослевшая дочь. После, узнав графа ближе, Кристина оценила благородство его натуры, помыслов и устремлений, широкий кругозор, заботу и доброе отношение. А через некоторое время и вовсе поняла, что не представляет жизни без этого уже немолодого мужчины и полюбила его так искренне и глубоко, как способно любить только очень юное сердце, не ведающее пока иных страстей и желаний. Антонио Манрике стал ее первой любовью и, как надеялась сама Кристина, последней.

Дальше последовало обручение, знакомство с семьей, злые взгляды доньи Лурдес и синьоры Вельды, матери Антонио, – отец его умер много лет назад, а многочисленные кузены и кузины, мечтавшие поближе подобраться к состоянию графа, никак не могли входить в число поклонников Кристины. Девушка прекрасно понимала, что союзников в семье Марнике де Алькасар у нее нет.

Разве что Джайса. Джайса Альварес де Корте-Реал. Дочь доньи Лурдес. Она была непохожа на всех остальных. Джайса появлялась в особняке Манрике нечасто. Она жила в просторной квартире в центре Барселоны, кроме того много путешествовала и вела очень активную жизнь, пожалуй, даже слишком, поэтому времени на близкое знакомство с новой родственницей у нее обычно не хватало.

И вот как раз сейчас, повернув за угол в бесконечном коридоре дома Манрике, Кристина увидела Джайсу, которая наконец-то остановилась у них погостить. Всего на пару дней, не больше, и скорее всего руководствовалась не желанием увидеть родственников, а каким-то своим личным, только ей известным интересом. В белом воздушном платье она сидела на подоконнике, элегантно вытянув длинную ногу. Девушка была младше ее на два года, кроме того, она была удивительно хороша собой – зеленоглазая блондинка, что редкость для Испании, с гладкой алебастровой кожей, удивительными пропорциями, миниатюрной хрупкостью и грацией достойной балерины лучшего театра. Неудивительно, что уже несколько лет она считалась одной из самых перспективных фотомоделей Европы. Если уж откровенно, Джайса давно сделала бы успешную карьеру и украсила собой обложки модных журналов по всему миру, но негативное мнение матери о модельном бизнесе, как о занятии недостойном аристократки, останавливало девушку. Донья Лурдес обладала авторитарным характером и действовала на любого собеседника, словно удав на кролика. А уж Кристина и вовсе лишалась дара речи, стоило ей лишь только увидеть, пусть издалека, тетку своего мужа.

– Привет, – Джайса помахала ей рукой. – Иди сюда!

– Привет, – Кристина осторожно приблизилась и улыбнулась. – Почему ты сидишь на подоконнике?

– А что нельзя? Ты мне запретишь? – Джайса лукаво взглянула на нее своими огромными зелеными глазами, обрамленными густыми ресницами, искусственными, разумеется. – Ты ведь теперь хозяйка в этом доме!

– Да брось, какая из меня хозяйка! – Кристина махнула рукой и покраснела, – Конечно, сиди, где угодно. Просто, мне показалось это немного странным. Обычно тут никто не сидит.

– Я люблю сидеть на подоконнике. Но ты права. Я странная. Так считают все.

Кристина промолчала, она не знала, что следует ответить, услышав подобное признание, тем более, что кузина ее мужа и правда была несколько своеобразной и отличалась в высшей степени эксцентричным поведением, а Джайса вдруг вскинула на нее свои веселые зеленые глаза, всегда сияющие восторгом, и произнесла:

– Знаешь, я подумала, что мы могли бы с тобой стать подругами! Смотри, – она принялась загибать изящные тонкие пальцы, унизанные тяжелыми кольцами, – Мы примерно одного возраста. Это раз. Нам всегда есть о чем поговорить. Это два. Ты – единственная, кто поддержал мое желание быть моделью. А я – ваш брак с Антонио. Это три. Кроме того, мы обе – жертвы общественного мнения. Меня все считают дурочкой, а тебя – хитрой стервой. Это четыре. Разве не повод стать подругами?

– Во-первых, я не считаю тебя дурочкой, – протестующее начала Кристина, но Джайса перебила ее.

– Брось! Ты первая же и должна считать! Ты умнее их всех вместе взятых. Умнее всех в этом доме! Ты же преподавала математику, а я даже в младших классах не могла решить ни одной задачки! Да что там, сама знаю, что я, и правда, дурочка. Ну и что в этом такого? Всем что ли быть умными! Зато я красавица. К тому же, я ведь тоже не считаю тебя хитрой стервой. Ну, если только немного хитроватой… и стервоватой…

Читать дальше