Валерий Ковалев - Рюрик

Тут находилась страна Биармия. Про нее мезенцы знали, там, вплоть до Студеного моря обитает многолюдное, не знавшее железа племя, занимающееся охотой с рыбной ловлей и колдовством, поскольку могло приручать оленей. Тоже воинственное и жестокое, приносящее своим богам жертвы и не допускающее в их земли чужаков.

Неожиданно из ближайшего залива справа, навстречу кочу вышли две больших, обтянутых кожей лодки, полные людей, над озером пронесся вой. Биармы (а это были они), потрясали копьями и дубинами, в судно полетели стрелы.

– Половина на греби, остальным к бою! – рявкнул с кормы Деян.

Воду вспучили три пары весел, у борта встали шестеро, прислонив рядом топоры с рогатинами и сайдаки. Захлестнув петли тетив на луках, наложили стрелы и застыли в ожидании.

Когда первая из лодок подошла ближе, Деян взмахнул рукой, – бей!

Луки со скрипом, натянулись – щелкнули тетивы, трое нападавших свалились в воду, завопили раненые. Видя столь точный бой, лодка отвернула в сторону, вторая приближалась.

Теперь в нее! – последовала команда и гребцам,– навались!

Снова вжикнули каленые стрелы, коч рванулся вперед и на полном ходу смял оставшуюся. Хрупнула деревянная основа, в стороны полетели весла, сзади поплавками прыгали головы.

– Будут знать, как нападать на мезенцев, – харкнул за борт Годимир, а Ропша выдернул из плеча стрелу с костяным наконечником. Стянув с мужика кафтан, рану залили медвежьим жиром, и Сварг перетянул ее лентой полотна, – до свадьбы заживет, – хлопнул по спине широкой ладонью.

Велибор, с раскрасневшимся лицом, сняв с клееного лука тетиву, взбежал на корму к отцу, – я тоже одного уцелил.

– Загребного, я видал, – кивнул в ответ родитель.

Дальше Онего прошли без приключений и на его северной оконечности вошли в Черную реку, отличную от всех прочих. Вода в ней была темной и на вкус железистой, а пригодной для водного пути, становилась только весной и летом после таяния снегов. Катила свои воды до Студеного моря, а осенью мелела.

Спустя еще две недели, судно вошло в залив, где на низком берегу темнел Мезенский погост*. Его окружал крепкий заостренный тын, на сторожевой башне ударили в било, к причалу у которого качались лодки, повалил народ. С коча приняли канаты, закрепив на настиле, первым на землю ступил Деян, за ним команда.

Впереди встречавших стоял погостный староста и его тесть Колояр. Был он в куньей шапке, с длинными усами и бородой, держал в руке посох. За ним теснились насельники*– мужики, бабы и ребятня, повиливали хвостами собаки.

Остановившись в двух шагах от старосты, Деян поклонился, тот ответно, – как сходили?

– Слава Перуну, удачно. После этих слов те и другие смешались, пожимая друг другу руки, послышались веселые голоса и смех. К Деяну подошла жена Веселина (обнялись), затем облобызала сына. Мужики помогли команде разгрузить судно, все вместе двинулись к воротам. Внутри погоста все было устроено так, как в посаде, не было только детинца и всего одна улица. Груз разгрузили, поместив в общественный амбар, команда прихватила гостинцы, все разошлись.

Вечером по случаю благополучного возвращения коча, учинили пир. На поляне перед домом старосты зажарили на вертеле быка и накрыли общие столы с дичиной, свежей и копченой рыбой, моченой клюквой, хмельной брагой и пивом. Кузнец с подмастерьем заиграли на рожках, шорник ударил в бубен, началось веселье. Длилось оно, пока все не съели и выпили, а потом стихло.

Над бескрайним уснувшим морем, в светлом небе бродило незакатное солнце, и стояла вселенская тишина.

Глава 2. Плавание на Грумант. Шторм

Поутру ватажники с родней собрались у амбара, получив каждый свое от продажи. Оно составляло доли: у Деяна две, его братьев полторы, остальным причиталось по одной. Все что было, разнесли по дворам, а затем вместе с другими насельниками потащили плетеные короба с рудой к низине за погостом. Руда черная с краснотой, горсть тяжелей речного песка. В низине стояли кузница и сарай, куда сложили груз, а напротив две домницы.

Были те высотой по плечи мужику, толщиной в три обхвата, сложены из дикого камня на растворе глины. Варили железо два живших на погосте кузнеца с подмастерьями. Они же ковали из него топоры с насадками для рогатин и острог, лемехи для плугов, заступы и ножи, а также другую справу.

Дел на погосте хватало: те, кто не бил морского зверя, ловили в заливе рыбу, добывали в лесах мясо и пушнину, работали на земле. Пшеница в этих местах не родила, сеяли рожь с ячменем, репу, капусту да морковь. А еще зимой мезенцы добывали соль. В долбленые корыта заливали морскую воду, давали замерзнуть, а потом счищали соляную корку. Пресный лед выбрасывали и все повторяли снова. Соль была в цене, ее тоже продавали.

На следующий день ватажники занялись кочем.

Для начала сняли мачту, выгрузили свернутый парус и якорь с веслами. Положили обочь пристани катки из бревен, а затем с помощью сородичей, захлестнув нос канатом и помогая вагами, вытащили на берег. Там опустили на бок – трое стали счищать с борта наросшую тину. Остальные развели неподалеку костер, прикатили из амбара два бочонка ворвани и, доставив котел, стали ее топить. К следующему вечеру, очистив оба борта, судно заново проконопатили и просмолили, оставив сохнуть.

После ужина Велибор отпросившись у отца, вместе с младшим братишкой Жданом и другими ребятами отправились за погост к домницам. Там кузнецы варили железо, обоим было интересно. Успели как раз вовремя. Обе плавильни дозревали, над ними дрожал горячий воздух.

Старший из мастеров Тихомир с длинными, перетянутыми ремешком волосами ощупал свод одной, потянув носом – дух острый и сухой.

– Теперь бросай дмать, – махнул рукой подручным, качавшим меха. Те исполнили.

Внизу домницы был вмазан большой камень, спекшуюся в пазах глину отбили ломом – изнутри пыхнуло нестерпимым жаром.

Другой кузнец помоложе, Рат, в кожаных рукавицах запустил туда длинные клещи, выдернул спекшуюся алую крицу величиной с каравай и, оторачивая лицо, опустил на наковальню. В тот же миг по ней, выбивая искры, заухали молоты двух подручных. Вскоре удары превратили железо в шар, который Рат снова уцепил клещами и шмякнул в сторону. Из такого, если ковать, к примеру, насадки для рогатин, получится десяток. Или четыре топора. Или лемех.

Таким же путем мастера опростали вторую домницу, отроки наблюдали, открыв рты. Иногда кузнецы разрешали Велибору помахать молотом, удивляясь его немалой силе.

Когда спустя три дня коч осох, впитав в себя смолу, его скатили обратно в воду, установив мачту и все остальное. А затем стали готовить к плаванию, загрузив сети, три куля ржи, столько же соли, две головы воска, короб наконечников для стрел и дюжину пустых бочек. Деян собирался на Северную Двину к чуди за жемчугом, а еще хотел наловить там красной рыбы – осетров и семги.