Кнут Гамсун - Соки земли

Счастливо оставаться, да, кстати, ему, пожалуй, как раз этого и хотелось; теперь приход его в Селланро ни в ком не возбудит подозрения. Он сейчас же получил работу на постройке скотного двора.

Они выводят кладку, и когда немного спустя со скалы приходит еще один человек, его тоже определяют на стройку, образуется две смены, и работа подвигается быстро. К осени скотный двор непременно будет готов.

А с горы приходят все новые и новые рабочие, им отказывают, и они отправляются на родину, в Швецию; разведки приостановлены. Словно горестный вздох вылетел из всех грудей в селе; эх, люди были глупы, они не понимали, что пробная разведка, это значит разведка, которая делается на пробу, так оно и оказалось. Уныние и дурные предчувствия охватили жителей села, деньги стали реже, заработки уменьшились, в лавке в «Великом» наступило затишье.

Что все это значит? Все шло так хорошо, Аронсен завел уже флагшток и флаг, завел полость из шкуры белого медведя для санок на зиму и разрядил свою семью в пух и прах. Это все были, конечно, мелочи, но случились и крупные события: двое новых людей купили участки совсем в горах, между Лунным и Селланро, и вот это было совсем не безразлично для маленького уединенного уголка. Оба новосела построили землянки, расчистили землю, распахали болото, они были работящие люди и за короткое время достигли многого. Все лето они покупали съестные припасы в «Великом», но когда они пришли в последний раз, там почти ничего нельзя было достать. Товары – к чему Арон-сену товары, когда работа на руднике остановилась? Из всех жителей округи больше всего недоволен был, пожалуй, Аронсен, его расчеты оказались совсем неверными.

Когда кто-то предложил ему заняться обработкой земли и жить хозяйством, Аронсен ответил:

– Копаться в земле? Мы сюда не за тем приехали!

В конце концов, Аронсен не выдержал, пошел сам на рудник посмотреть, что там делается. День был воскресный. Дойдя до Селланро, он решил позвать с собой Исаака, а Исаак еще ни разу не побывал на скале с тех пор, как началась разработка. Пришлось вмешаться Ингер.

– Неужто ты не можешь пойти с Аронсеном, если он тебя просит! – сказала она.

Ингер ничего не имела против того, чтоб Исаак ушел, было воскресенье, ей хотелось избавиться от него часика на два. Исаак пошел.

На скале они увидели много чудного, Исаак никак не мог разобраться в этом городе из бараков, тачек, повозок и зияющих ям. Водил их сам инженер. Может, у него самого, у славного инженера-то, не легко было на душе, но он старался рассеять тяжелое настроение, охватившее хуторян и жителей села, случай сейчас представлялся хороший, явились сам маркграф из Селланро и торговец из «Великого».

Он называл им породы камней: – Колчедан, медный колчедан, содержит медь, железо и серу. О, они до тонкости знают, что содержится в горе, в ней есть даже немного золота и серебра. Нельзя ведь заниматься горным делом, не зная над чем работаешь!

– А правда, что теперь все остановится? – спросил Аронсен.

– Остановится? – изумленно повторил инженер. – Южная Америка нас за это не поблагодарила бы. Разведки на время приостановятся, это верно, но вы ведь видели, что здесь сделано, а потом построят воздушную дорогу и начнут разрабатывать всю скалу, с южной стороны. Не знает ли Исаак, куда девался этот Гейслер?

– Нет.

– Ну, разыщется. Тогда работа пойдет всерьез. Вот выдумали – остановится!

Исаак пришел в большое удивление и волнение при виде маленькой машинки, которая приводилась в движение ногой, он сразу стал смотреть, что это такое.

И оказалось, что это маленькая кузница, которую можно возить на тележке и ставить, где угодно!

– Что стоит такая машина? – спрашивает Исаак.

– Это? Походный горн? Недорого. – У них есть несколько штук, но есть и совсем другие машины и сооружения, на берегу, там огромные машины, Исаак и сам понимает, что такие глубокие долины и пропасти в скале ногтями не проделаешь, ха-ха-ха!

Они продолжают обход и осмотр, дорогой инженер рассказывает, что на днях собирается в Швецию.

– Но вы, ведь, вернетесь? – спрашивает Аронсен.

– Разумеется. – Он не знает за собой ничего такого, чтоб правительство или полиция задержали бы его на родине.

Исаак устроил так, чтобы еще раз пройти мимо маленькой кузницы.

– А сколько же может стоить такой горн? – спрашивает он.

Сколько стоит? Этого инженер, правду сказать, не помнил. Наверное, порядочно, но в бюджете большого рудного дела это ровно ничего не составляет. Бедный инженер, может быть в эту минуту ему было совсем невесело, но он соблюдал видимость и был важен и щедр до конца:

– Исааку нужен походный горн? Возьми вот этот! Компания его богата, она дарит ему походный горн!

Час спустя Аронсен и Исаак идут домой. Аронсен несколько успокоился, у него появилась маленькая надежда, Исаак спускается со скалы, таща на спине драгоценный походный горн. Старый паром привык таскать тяжести! Инженер вызвался прислать сокровище в Селланро завтра с кем-нибудь из рабочих, но Исаак поблагодарил и попросил его не беспокоиться. Он подумал о своих, как они удивятся, когда он придет с целой кузницей на спине.

А удивляться-то пришлось Исааку.

Во двор как раз въезжала лошадь, запряженная в высшей степени странный воз. Возница был человек из села, а рядом с ним шел господин, на которого Исаак уставился с изумлением: это был Гейслер.

У Исаака могли бы быть причины подивиться кое-чему другому, но он был не мастер думать о многих вещах зараз.

– Где Ингер? – сказал он только, проходя мимо кухни. Он подумал, что Гейслера надо хорошенько попотчевать.

Ингер? Она ушла по ягоды, ушла по ягоды с самого того времени, как Исаак ушел на скалу, ушла вместе с Густавом, со шведом. Старуха совсем одурела и влюбилась, время шло к осени и зиме, но она снова чувствовала в себе жар, снова зацвела.

– Пойдем, покажи мне, где у вас тут морошка – сказал Густав.

Как тут устоять! Она побежала в клеть, несколько минут простояла в набожном раздумье, но он ведь стоял под окном и ждал; мир гнался за ней по пятам. Кончилось тем, что она пригладила волосы, заботливо посмотрелась в зеркало и вышла. Ну, что ж, а разве не все поступили бы так же? Женщины не отличают одного мужчину от другого, во всяком. случае, не всегда, не часто.

Они ходят по ягоднику и рвут ягоды, рвут морошку на болоте, перебираются с кочки на кочку, она высоко поднимает юбку и показывает свои заманчивые икры. Кругом тихо, птенцы у куропатки выросли, и она уже квохчет, попадаются мягкие местечки, с кустиками по болоту. Не прошло и часу, а они уж садятся отдохнуть.

– Так вот ты какой! – говорит Ингер.

О, она так и млеет от него, улыбается блаженно, потому что совсем влюблена. О, Господи, как сладко и как больно быть до такой степени влюбленной, и сладко и больно! Конечно, обычай и приличие требуют защищаться. Да, чтоб сдаться. Ингер так влюблена, смертельно и бесповоротно, она готова для него на все и полна к нему нежности и ласки.