Кнут Гамсун - Соки земли

Старуха.

– Когда скотный двор отстроят, ты уедешь, – говорит она потом.

Нет, он не уедет. Ну, конечно, когда-нибудь придется уехать, но не раньше, чем недели через две.

– Не пора нам домой? – спрашивает она.

– Нет.

Они собирают ягоды, немного погодя опять попадается мягкое местечко, и Ингер говорит:

– Ты с ума сошел, Густав!

Часы бегут, батюшки, да никак они заснули в кустах! Неужто заснули? Это поразительно, посреди пустыни, в раю. Но вот Ингер садится прямо, прислушивается и говорит:

– Как будто едут по дороге?

Солнце закатывается, вересковые холмы слегка потемнели от тени, когда они направляются домой. По пути попадается много мягких местечек, Густав их видит, и Ингер тоже видит, но ей все время кажется, что впереди них едут.

Да, но извольте-ка идти и всю дорогу защищаться от такого сумасшедшего!

Ингер так слаба, она только улыбается и говорит:

– Нет, я такого, как ты, не видала!

Домой она приходит одна. И хорошо, что она пришла именно сейчас, замечательно хорошо, приди она минутой позже, вышло бы нехорошо. И Исаак как раз вошел во двор со своей кузницей и с Аронсеном; а перед домом стоит лошадь и тележка.

– Здравствуйте! – говорит Гейслер и здоровается с Ингер. Все стоят и смотрят друг на друга. Лучше не могло и выйти…

Гейслер опять приехал. Он не показывался несколько лет, но вот опять явился, постаревший и поседевший, но как всегда бодрый и подвижный, и нынче он нарядный, в белой жилетке и при цепочке. Черт поймет этого человека!

Проведал он, что ли, о том, что на медной скале не все благополучно, и решил сам расследовать дело? Как бы то ни было, вот он, здесь. Вид у него в высшей степени оживленный, он осматривает место и землю, тихонько выгибая голову и водя глазами, видит большие перемены, маркграф расширил свои владения. Гейслер удовлетворенно кивает головой.

– Что это ты тащишь? – спрашивает он Исаака. – Ведь это лошади впору! – говорит он.

– Кузнечный горн, – объясняет Исаак. – Он мне не раз сослужит службу на хуторе, – говорит он, наконец, называя Селланро хутором.

– Где ты его достал?

– На скале. Инженер взял да и подарил мне.

– Разве там есть инженер? – спрашивает Гейслер, будто не знал.

А неужто Гейслер уступает какому-то инженеру на скале!

– Я слыхал, что у тебя есть сенокосилка, так вот, я привез тебе жнейку, – говорит он и указывает на воз.

Она стояла, красная с синим – огромный гребень, сенные грабли на конном ходу, Жнейку сняли с телеги, осмотрели, Исаак впрягся в нее и попробовал.

Неудивительно, что рот у него был разинут, столько чудес скопилось в Селланро!

Заговорили о медной скале, о руднике:

– Они спрашивали про вас, – сказал Исаак.

– Кто спрашивал?

– Инженер и все господа. Говорили, что им непременно нужно вас разыскать.

Исаак зашел, пожалуй, чересчур далеко, Гейслеру это, видно, не понравилось, он вздернул голову и сказал:

– Я здесь, если им что-нибудь от меня нужно!

На следующий день оба курьера вернулись из Швеции, и с ними приехали двое из владельцев рудника, они были верхом, важные и толстые господа; судя по виду, страсть какие богатые. Они почти не остановились в Селланро, а, не слезая с лошади, спросили про дорогу и поехали дальше по направлению к скале. Гейслера они как будто не заметили, хотя он стоял довольно близко.

Курьеры с вьючными лошадьми отдохнули с часок, потолковали с каменщиками у скотного двора, узнали, что старый господин в белом жилете и с золотой цепочкой – Гейслер, и тоже отправились дальше. Но один из курьеров вернулся в тот же вечер с устным приглашением Гейслеру пожаловать к господам на скалу.

– Я здесь, если им что-нибудь от меня нужно! – приказал ответить Гейслер.

Должно быть, он стал очень важен, думал, пожалуй, что владеет всем миром, и находил устное приглашение слишком небрежным? Но как же случилось, что он попал в Селланро как раз тогда, когда был нужен? Значит, он умел быть всеведущим, и много кое-чего знал. Ну, а господам на скале, когда они получили ответ Гейслера, пришлось побеспокоиться и самим пожаловать в Селланро. Их сопровождали инженер и два горняка.

Да, стало быть, много было крючков и обходов, прежде чем свиданье состоялось. Хорошего это не предвещало, нет, Гейслер ужасно как разважничался.

Господа были на этот раз очень вежливы, они извинились, что присылали за ним вчера, они так устали от дороги. Гейслер был тоже вежлив и ответил, что он тоже устал с дороги, иначе он бы пришел.

– Ну, а теперь к делу: не продаст ли он скалу по южной стороне озера?

– Вы – покупатели? – спросил Гейслер, – или я говорю с посредниками?

Это было только ехидство со стороны Гейслера, он сразу должен был видеть, что важные и толстые господа не посредники. Пошли дальше:

– Какая цена? – сказали они.

– Да, цена! – сказал и Гейслер и задумался. – Два миллиона, – сказал он.

– Вот как, – сказали господа и улыбнулись. Гейслер не улыбнулся.

Инженер и горняки поверхностно исследовали гору, заложили несколько буровых скважин, взорвали в нескольких местах породу, и вот данные: месторождение вулканического происхождения, неровного залегания, согласно предварительным разведкам мощность его всего больше на участке между владениями компании и Гейслера, потом постепенно уменьшается. На протяжении последней полумили годной к разработке руды не попадается.

Гейслер слушал этот доклад с величайшим равнодушием. Он достал из кармана какие-то документы и внимательно смотрел в них, но это были не карты, и Бог знает, были ли то вообще документы, касавшиеся медной горы.

– Вы недостаточно глубоко пробурили! – сказал он, словно вычитал это из бумаг.

– Это верно, – сейчас же согласились господа; а инженер спросил:

– Откуда же Гейслер может это знать? Ведь вы совсем не бурили?

Тогда Гейслер улыбнулся, словно пробурил земной шар на двести метров в глубину, но потом засыпал скважины.

Они пробыли до полудня и все толковали и так и этак, и уж начали посматривать на часы. Они заставили Гейслера спустить цену до четверти миллиона, но ни на волос больше. Должно быть, они довольно серьезно обидели его, они исходили из того, что он рад продать, вынужден продавать, но это было совсем не так, ха-ха, разве они не видят, что он сидит перед ними, почти такой же важный и богатый, как они!

– Пятнадцать, двадцать тысяч тоже хорошие деньги, – сказали господа.

Гейслер не отрицал этого, особенно, когда эти деньги нужны, но двести пятьдесят тысяч больше.

Тогда один из господ сказал, и сказал, должно быть, для того, чтоб пригнуть немножко Гейслера к земле:

– Между прочим, мы привезли вам поклон от родных госпожи Гейслер из Швеции.

– Благодарствуйте! – ответил Гейслер.