Габриэль Маркес - Хроника предсказанной смерти

– Флора, – позвал он на своём языке, – открой дверь.

Он вошёл в спальню дочери, в то время как остальные домашние потрясённо разглядывали Сантьяго Назара. Тот стоял на коленях в гостиной, собирая с полу письма и укладывая их в шкатулку. "Он выглядел как кающийся грешник", – рассказывали мне. Нахир Мигель вышел из спальни через несколько минут, сделал знак рукой, и все исчезли.

Он по-арабски же заговорил с Сантьяго. "Я сразу понял, что он понятия не имеет, о чём идёт речь", – рассказывал мне Нахир Мигель. Тогда Нахир Мигель без обиняков спросил Сантьяго, знает ли тот, что братья Викарио ищут его, чтобы убить. "Сантьяго побледнел и так растерялся, что невозможно было поверить в притворство". Нахир Мигель согласился с тем, что юноша скорее смутился, чем испугался.

– Тебе видней, правы они или нет, – сказал Нахир Мигель. – Но в любом случае, остаётся два выхода: либо ты прячешься здесь, ведь наш дом – твой дом, или уходишь, но с моим ружьём.

– Ни черта не понимаю, – сказал Сантьяго Назар.

Это было единственным, что он смог произнести, причём по-испански. "Он был похож на мокрого воробышка", – говорил Нахир Мигель. Ему пришлось забрать шкатулку из рук Сантьяго, который не знал, куда её деть, открывая дверь.

– Их двое на одного, – предупредил Нахир.

Сантьяго Назар ушёл. Народ собрался на площади, словно намечался парад. Все видели, как вышел Сантьяго, все поняли – он уже знает, что его хотят убить, и так растерян, что не может найти дороги домой. Говорили, кто-то закричал с балкона: "Не туда, арапчонок, через чёрную дверь!" Сантьяго Назар обернулся на голос. Ямиль Шайум крикнул, чтобы Сантьяго прятался к нему в лавку, и принялся искать охотничье ружьё, но забыл, где спрятал патроны. Со всех сторон стали кричать, и Сантьяго несколько раз бросался то в одну сторону, то в другую, сбитый с толку столькими голосами сразу. Видимо он хотел войти в дом через кухню, но должно быть, вдруг сообразил, что парадная дверь открыта.

– Вот он, – сказал Педро Викарио.

Братья увидели Сантьяго одновременно. Пабло снял с плеча мешок, опустил его на табурет и развернул нож-ятаган. Прежде чем выйти из лавки, оба, не сговариваясь, перекрестились. Тогда Клотильда Армента схватила Педро Викарио за рубаху и закричала Сантьяго, чтобы он бежал, потому что его хотят убить. Её крик был таким пронзительным, что перекрыл остальные.

"Сначала он испугался, – рассказывала мне Клотильда, – потому что не знал, кто кричит и откуда". Но, отыскав взглядом Клотильду, увидал также и Пабло Викарио, который опрокинул её наземь одним толчком и бросился вслед за братом. Сантьяго был меньше чем в 50 метрах от своего дома и побежал к парадной двери.

За пять минут до этого на кухне Виктория Гусман рассказала Пласиде Линеро то, что уже знал весь город. Пласида была женщиной с крепкими нервами и не выказала никаких признаков тревоги. Она спросила Викторию, говорила ли та что-нибудь её сыну и Виктория солгала, не сморгнув глазом, что ещё ничего не знала, когда Сантьяго спускался пить кофе. В этот момент Дивина Флор, мывшая полы в гостиной, увидела, как Сантьяго Назар вошёл в через парадную дверь и по винтовой корабельной лестнице поднялся в спальню.

"Это было сияющее видение, – рассказывала Дивина Флор. – Он был в белом, а в руке нёс что-то, чего я не разглядела как следует, мне показалось – букет роз". Так что когда Пласида Линеро спросила девушку про сына, та успокоила её:

– Он поднялся к себе минуту назад.

Тут Пласида заметила записку на полу, но даже не подумала её поднять и узнала содержание лишь во время общей сумятицы, последовавшей за трагедией, когда кто-то показал ей листок. В дверной проём она увидела братьев Викарио, бегущих к дому. Со своего места Пласида могла видеть близнецов, но собственного сына, бежавшего с другого конца площади, ей видно не было.

"Я решила, что они хотят ворваться и убить его в доме", – рассказывала Пласида. Тогда она подбежала к двери и захлопнула её. Опуская засов, Пласида услыхала крики Сантьяго и отчаянные удары в дверь, но подумала, что он наверху, бранится на братьев Викарио с балкона своей спальни, и поднялась его поддержать.

Сантьяго не хватало считанных секунд, чтобы вбежать в дом, когда дверь закрылась. Он несколько раз ударил по ней кулаками и тут же обернулся, чтобы встретить врагов лицом к лицу.

"Я испугался, увидев его так – лицом к лицу, – рассказывал мне Пабло Викарио, – потому что он показался мне чуть ли не в два раза выше обычного". Сантьяго Назар поднял руку, чтобы закрыться от Педро Викарио, который нанёс первый удар ножом справа.

– Сукины дети! – крикнул он.

Нож пробил ему правую ладонь, и по рукоятку вошёл в бок. Все услышали крик боли.

– Мама!

Педро Викарио твёрдой рукой забойщика вытащил нож и нанёс второй удар почти в то же место.

"Странно, что нож снова вышел чистым, – заявил Педро следователю. – Я раза три ударил, а крови не было ни капельки". После третьего удара Сантьяго Назар согнулся пополам, обнимая руками живот, застонал как агнец на заклании и попытался повернуться спиной к убийцам. Тогда Пабло Викарио, стоявший слева с кривым ножом, нанёс единственный удар в позвоночник, и тугая струя крови облила ему рубашку. "На рубашке остался его запах", – говорил мне Пабло. Трижды смертельно раненый, Сантьяго Назар снова обернулся к ним лицом и прислонился спиной к двери родного дома, даже не пытаясь сопротивляться, словно хотел помочь им разделить задачу поровну. "Он не кричал больше, – сказал Педро Викарио следователю. – Наоборот: мне показалось, что он смеётся". Тогда оба принялись бить его ножами, пригвождая к стене, с лёгкостью перемежая удары, скользя по поверхности тихой заводи безумия по другую сторону страха. Они не слышали криков толпы, напуганной собственным преступлением. "Я чувствовал, словно скачу на лошади", – заявил Пабло Викарио. Но оба скоро вернулись к действительности из-за того, что уже утомились, а Сантьяго Назар, казалось, никогда не упадёт. "Дьявольщина, братец! Ты и представить себе не можешь, как трудно убить человека!" Пытаясь покончить с этим, Педро Викарио искал сердце, но искал его почти у подмышки, там, где сердце у свиней. А не падал Сантьяго потому, что Викарио сами пригвоздили его ножами к двери. Отчаявшись, Пабло полоснул Сантьяго вдоль живота, и все внутренности с хлопком вывалились наружу. Педро хотел нанести такой же удар, но у него сердце замерло от ужаса, и нож соскользнул, поранив Сантьяго в бедро. Тот ещё мгновение удерживался на ногах, прислонившись к двери, пока не увидел в солнечных лучах собственные кишки, чистенькие, синего цвета, и тогда упал на колени.

Безуспешно окликая сына по дому, Пласида Линеро слышала неизвестно откуда чужие крики, затем выглянула в окно, выходившее на площадь, и увидела бегущих к церкви близнецов Викарио. За ними бежал со своим тигриным ружьём Ямиль Шайум и другие арабы, невооружённые, и Пласида решила, что опасность миновала. Она вышла на балкон спальни и увидела перед дверью Сантьяго Назара, ничком в пыли, пытающегося подняться из лужи собственной крови. Боком ему удалось приподняться, он встал и пошёл, от потрясения не чувствуя боли, поддерживая руками свисающие внутренности.