РИЧАРД ХИЛЬДРЕТ - БЕЛЫЙ РАБ

"При том презрительном отношении к труду, которое создалось благодаря рабству, разоренным белым трудно найти деньги, необходимые на то, чтобы начать какое-нибудь дело. И все же именно из их среды, несмотря на все трудности и препятствия, выходят новые плантаторы и землевладельцы. Вы представить себе не можете, до какой степени падения дошли эти выброшенные из привычной среды белые. Их губит существование рабского труда, вся система рабства…

"Приходится ли поэтому удивляться, что мы настолько отстаем от Севера в области промышленного развития, в отношении культуры и даже богатства?

"Повторяю: величайшее зло рабства, - уже не говоря о самом факте его существования, - заключается, по-моему, в том вредном воздействии, которое оно оказывает на белое население. Рабство, особенно на Юге, мешает американскому народу стать по-настоящему развитой, цивилизованной и предприимчивой нацией, лишает его возможности увеличивать свое богатство. Огромный вред, приносимый рабством, кроется еще и в том, что оно не позволяет неграм, вливаясь в основную массу населения, внести туда новую, здоровую струю.

"Ну а если уж говорить по совести, то я мог бы вам по именам перечислить целый ряд рабов, которые, несмотря на невыносимые условия существования, во много раз умнее и способнее, чем я и мои два помощника вместе взятые… Да, если б рабами были люди, совершенно лишенные умственных способностей, - это бы еще куда ни шло. Но беда именно в том, что дело обстоит совсем не так…"

- Представьте себе, мистер Мэзон, - сказал я, - что мы бы с вами родились в рабстве. Не удивляйтесь: мне приходилось встречать рабов, кожа которых была столь же белой, как наша. Как, по-вашему, примирились бы мы со своей судьбой?

- Примирились бы, вероятно, как карась мирится с пребыванием на сковородке, предпочитая оставаться на ней, чем броситься в огонь очага… Но вряд ли стали бы считать огонь своей естественной стихией.

На следующий день, подъезжая к Карльтон-Холлу, мы увидели под аркой крыльца джентльмена, платье и весь внешний вид которого сразу обличали в нем лицо духовного звания. Мистер Мэзон, радушно приветствовавший гостя, представил его мне как преподобного Поля Тельфера, ректора епископальной церкви святого Стефана.

Было нечто в облике мистера Тельфера, что с первого же взгляда произвело на меня впечатление. Это был высокий, стройный молодой человек, лет двадцати трех или четырех. Его красивое лицо, когда он говорил, озарялось лучезарной улыбкой, освещавшей, казалось, все кругом. Речь его была очень проста и в то же время полна достоинства и очарования.

- Он сын миссис Тельфер, урожденной мисс Монтгомери, - объяснил мне мистер Мэзон. - Его мать была дочерью прежней владелицы Поплар-Гроув, той самой дамы, которую вы, по вашим словам, так жаждали повидать. Я лично не был с нею знаком, но, хорошо зная ее внука, я нисколько не удивлен тем, что вы были так разочарованы, не застав ее.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что миссис Монтгомери и ее дочь, после потери своего состояния, перебрались в Чарльстон и там, к ужасу своих родственников, открыли школу для девочек. Вскоре мисс Монтгомери завоевала сердце одного из местных богачей, некоего мистера Тельфера, и стала его женой. От этого брака родился сын, тот самый молодой священник, черты лица которого напомнили мне черты его матери.

- Кстати, - продолжал мистер Мэзон, - раз вы так искренне заинтересовались системой, применяемой мною на плантации, я должен сказать, что мистер Тельфер сыграл в создании ее немаловажную роль. Без его участия не обходится ни свадьба, ни крестины. Запрещение пойти в воскресенье в церковь и послушать его проповедь воспринимается нашими рабами как самое тяжелое наказание.

Позднее мне стало известно, что священником мистер Тельфер сделался под влиянием своей матери. Потеря состояния и связанные с этим трудности толкнули ее на путь благочестия, в котором она искала утешения от всех своих бед. Она с самой ранней юности сына старалась внушить ему, что им руководит призвание стать священником, и он сейчас отдавал все свои силы пастырской деятельности.

Церковь святого Стефана, в которой совершал службу мистер Тельфер, была одной из самых старых во всем графстве. Это было полуразрушенное здание с обвалившейся крышей, лишенное дверей и оконных рам. Только стены продолжали еще кое-как стоять. Мистер Тельфер потратил остаток своих средств на то, чтобы хоть частично восстановить это здание. Сюда стекались к нему рабы со всех соседних плантаций.

С самого начала своей миссионерской деятельности мистер Тельфер главное внимание обратил на моральное состояние своей паствы, - оно волновало его больше, чем вопросы чисто религиозные. В лице своего соседа, мистера Мэзона, он встретил деятельного помощника. Делал он попытки воздействовать и на остальных хозяев и таким путем хоть сколько-нибудь улучшить невыносимое положение рабов.

Но, несмотря на частичные улучшения, которые могли быть внесены в положение рабов, мистер Тельфер, как и всякий здравомыслящий человек, не мог смотреть на самую систему рабовладения как на нечто незыблемое и неизменное. Входя в близкое соприкосновение как с хозяевами, так и с рабами, он лучше кого-либо другого понимал, в какое ложное положение поставлены и те и другие. Не имея сил полностью освободиться от широко распространенных предрассудков, он не находил путей, чтобы изменить существующее положение. В конце концов он увлекся придуманным кем-то проектом колонизации. Он сам стал председателем "Колонизационного общества" в своем графстве. Под влиянием его патетических проповедей некоторые из владельцев дали свободу своим любимым рабам, с тем чтобы они были отправлены в Либерию. Его яркое воображение, не считаясь ли с временем, ни с пространством, рисовало ему картины "всеобщего исхода" всего негритянского народа и всех "цветных" из, Америки и переселения его в Африку, где должна возникнуть новая цивилизация, новый оплот христианства. Он был так глубоко убежден в возможности увидеть свою мечту осуществленной, с таким восторгом говорил о ней, что, как ни ясна была для собеседника несбыточность надежд мистера Тельфера, как-то жаль было разочаровывать его.

На горе мистера Тельфера, последние выступления аболиционистов на Севере нанесли тяжелый удар его надеждам. Он с огорчением говорил о том, что поведение этих аболиционистов на долгие годы отодвинет освобождение рабов на Юге. Он на себе уже испытал последствия этих выступлений. Несколько времени назад он организовал воскресную школу, где, помимо проповедей и наставлений, рабов обучали чтению и письму. И вот только что комитет бдительности, состоящий из плантаторов, обратился к нему с предложением прекратить эти занятия впредь до нового распоряжения, "ввиду возбуждения умов".