Лесли Хартли - По найму

— Я не собиралась говорить ни о чем мрачном — напротив, у меня на душе так легко и радостно: сама не знаю, почему я вдруг закончила сравнением с чумой, раком и прочими кошмарами, — решила оправдаться леди Франклин. — Ума не приложу, почему неприятные вещи рождают столько метафор. Заговорив о соборах и, судя по всему, изрядно вам наскучив, я просто хотела поделиться ощущением, что мое счастье, которое пускай несопоставимо ни с собором, ни даже с крошечной церковкой, но значит для меня очень многое, — стало возможно исключительно благодаря нашим объединенным усилиям — я им обязана вам.

Она не отдавала себе отчета в том, что Ледбиттер слышал это от нее уже много раз. Ей казалось, что она несется в неоглядную даль на пенистом гребне прозрачной как слеза волны благодарности.

— К счастью, вы не знаете, что такое жизнь в одиночном заключении наедине с одними и теми же мучительными переживаниями. У вас есть клиенты — кто-то, как и я, пристает к вам со своими бедами, у других, возможно, больше такта; у вас есть жена, дети, и все они в той или иной степени проливают бальзам на рану, которая, мне кажется, есть у каждого из нас. Мне же было некого позвать на помощь, — это тоже часть моей трагедии, но потом появились вы...

— Я рад, если смог вам помочь, миледи, — отозвался Ледбиттер.

— Вы не просто помогли мне, вы стали моей духовной опорой, моим утешением, даже когда вас не было рядом. Я училась у вас стойкости, ведь вам довелось пережить такое, что мне и не снилось: вы не спасовали перед опасностями на войне, а потом сумели найти свое место и в мирной жизни, а это, я знаю, очень даже нелегко.

— Я сделан из прочных материалов, — улыбнулся Ледбиттер.

— Это мне особенно в вас понравилось. Каким-то непостижимым образом вам удалось передать часть этой прочности мне. Я знала, что со мной рядом человек, на которого всегда можно положиться, человек, многое повидавший на своем веку и в отличие от меня живущий настоящей, полнокровной жизнью. В вас и в том, что с вами связано — в вашей семье — жене и детях, в вашем образе жизни, нет ничего притворного, фальшивого, и я постепенно начала понимать, что мир не замыкается стенами моей комнаты, — ощущение, которого мне так не хватало. Общение с вами помогло мне преодолеть свое одиночество. Уж вы-то, наверное, никогда от него не страдали, не так ли? Скорее наоборот, вам иногда, должно быть, очень хочется побыть одному.

— Порой мне бывает одиноко, — сказал Ледбиттер. — Очень даже одиноко, — добавил он.

— Несмотря на вашу занятость, на семью и детей?

— Да, да, несмотря на все это, — подтвердил Ледбиттер. — Но вы больше не страдаете от одиночества, миледи?

— В общем-то нет, — ответила леди Франклин. — Иногда, правда, мне бывает одиноко, но как-то совсем по-иному. Теперь мне хочется общаться. Раньше не хотелось.

— Мне тоже хочется общаться, — сказал Ледбиттер.

— При том, что вы все время на людях?

— Это не совсем одно и то же, — пробормотал он, — это не совсем одно и то же.

— Когда же вам бывает одиноко? — заинтересовалась леди Франклин..

— Когда мне бывает одиноко? — переспросил Ледбиттер. — Вы, наверное, удивитесь, миледи, но мне бывает одиноко, когда рядом нет вас.

— Мне приятно это слышать, — ответила леди Франклин, но, поняв по выражению его лица, что сказала что-то не то, поспешила поправиться: — Я хотела сказать, мне приятно, что вы так ко мне относитесь, приятно, что без меня скучаете.

Ледбиттер оставил эту реплику без ответа.

— Мне одиноко без вас, — сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Мне очень жаль, — забормотала леди Франклин, петляя, как загнанный заяц, — вернее, я рада, что вы помните обо мне, то есть очень жаль, что вам одиноко без меня... — Господи, что же она такое говорит!

В отчаянии она посмотрела на водителя. Давно свыкнувшись с мыслью, что испытывать одиночество — это печальный удел ее самой, она никак не могла взять в толк, что кому-то может быть одиноко без нее, тем более невероятным казалось, что этот человек Ледбиттер, у которого есть клиенты, жена, дети...

— Вам, наверное, кажется странным, что мне одиноко без вас? — не без вызова спросил Ледбиттер.

Только теперь леди Франклин начала понимать, что дело приняло серьезный оборот. На эту мысль ее навели не столько его слова, сколько интонации. Она попыталась ответить — но не на интонации, а на слова:

— Мне очень жаль, что вам без меня одиноко, — проговорила она, стараясь проглотить «без меня». — В самом деле, мы так много были вместе. Но мне казалось, что ваша жена...

— Забудьте о ней.

— И ваши дети...

— И про них забудьте!

— Но как я могу про них забыть, — запротестовала леди Франклин, — когда вы столько про них рассказывали. Вы даже обещали меня с ними познакомить.

— Забудьте про них про всех! — чуть было не сорвался на крик Ледбиттер. — Их нет в природе! Они не существуют!

— Не существуют? — растерялась леди Франклин.

— Нет. Существуем только мы с вами — вы да я.

В его глазах была отчаянная, хоть и непонятная мольба. Казалось, они взывают о помощи. Сердце леди Франклин разрывалось от жалости. Жалость развязала ей язык, и она наконец проговорила:

— Я могу вам чем-то помочь?

— Да.

Машина сбавила скорость, свернула на проселочную дорогу и остановилась. Ледбиттер знал толк в любовных делах. Он не прибегал к методам первобытного человека, но умел сделать потрясение приятным. В его поцелуе божественно смешались и угроза, и удивительная сладость, а потому леди Франклин закрыла глаза в наслаждении, но открыла их в бешенстве.

— Я хочу выйти, — сказала она.

Ледбиттер промолчал.

— Я хочу выйти, — повторила леди Франклин. — Выпустите меня, Ледбиттер.

В его душе творилось нечто невообразимое, но обращение по фамилии сработало безотказно.

— Куда же вы, миледи? — сказал он. — До Лондона еще далеко — десять миль.

— Не важно, — ответила леди Франклин. — Я пойду пешком или сяду на попутную машину.

— Давайте я хотя бы поймаю такси, — предложил Ледбиттер.

— Спасибо, но это ни к чему, — отрезала она, по-прежнему глядя куда-то в сторону, — я доберусь сама.

— Леди Франклин, — сказал он, обращаясь к ней так впервые за все время их знакомства, — могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Нет, — услышал он в ответ. — Лучше дайте мне выйти.

Путаясь в собственных ногах, он кое-как выбрался из машины, обогнул ее сзади — только бы не видеть лица леди Франклин! — распахнул дверцу и, выпрямившись, застыл, глядя прямо перед собой.

— Все. Благодарю вас, — сказала леди Франклин. — Прощайте.

Оказавшись один, Ледбиттер сел в машину и задним ходом на бешеной скорости бросил ее к шоссе. Выруливая на него, он увидел, что леди Франклин медленно идет по обочине. В руках у нее ничего не было, и только тогда он заметил на переднем сиденье ее сумочку и путеводитель по Винчестерскому собору. Сначала он решил ехать: на новые переговоры уже не было сил, но, вовремя вспомнив, какие возникнут осложнения, если ее вещи останутся у него, он забрал и сумочку, и путеводитель и, выйдя из машины, пошел обратно, к леди Франклин.