Чарльз Диккенс - Очерки Боза, Наш приход

Убедить миссис Тибс не представляло большого труда; ее любопытство было задето, ревность разбужена, и собеседники скоро условились обо всем. Миссис Тибс взялась за свое шитье, а Джон Ивенсон, засунув руки в карманы, начал ходить по комнате, как будто ничего не произошло. Партия в криббедж окончилась, и завязался общий разговор.

— Ну, мистер О'Блири, — сказал музыкальный волчок, поворачиваясь на своей оси, — как вам понравился в тот вечер Воксхолл?

— Очень недурно, — ответил Орсон, которого сад привел в совершенный восторг.

— Приходилось ли вам видеть что-нибудь равное представлению капитана Росса? {68} 68 Капитан Росс — известный арктический мореплаватель, вернувшийся в Англию в 1833 году после четырехлетних поисков северо-западного прохода (вокруг Канады); вслед за этим в некоторых театрах были поставлены на сцене пьесы, где он был главным героем. А?

— Нет, — ответил патриот с обычной своей оговоркой, — нигде не приходилось, кроме Дублина.

— Я встретил там графа де Канки и капитана Фицтомпсона, — сказал Уисботл, — они были восхищены.

— В таком случае представление несомненно великолепно, — огрызнулся Ивенсон.

— Мне особенно понравилось, как начучелены белые медведи, — заметила миссис Блосс. — В ихних мохнатых белых шкурах они точь-в-точь полярные медведи, правда, мистер Ивенсон?

— Я бы скорее сказал, что они похожи на кондуктора омнибуса, вставшего на четвереньки, — ответил брюзга.

— Я был бы весьма доволен нашим посещением Воксхолла, — простонал Гоблер, — если бы я не схватил там страшную простуду, после чего мои боли ужасно усилились. Мне пришлось принять несколько ванн, прежде чем я рискнул покинуть свою комнату.

— Эти ванны с душем — прелестная вещь! — воскликнул Уисботл.

— Превосходная! — сказал Томкинс.

— Восхитительная, — поддакнул О'Блири (он однажды видел такую ванну перед мастерской жестянщика).

— Отвратительные аппараты! — возразил Ивенсон, чья неприязнь распространялась почти на все предметы как одушевленные, так и неодушевленные.

— Отвратительные, мистер Ивенсон? — в страшном негодовании переспросил Гоблер. — Отвратительные! Подумайте, какую пользу они приносят, вспомните, сколько жизней они спасли, вызывая испарину!

— Что верно, то верно, — проворчал Джон Ивенсон, переставая мерить шагами крупные квадраты ковра. — Я был таким ослом, что однажды позволил установить такую штуку у себя в спальне. Черт возьми! Чтобы полностью излечить меня, хватило одного раза, — даже полгода спустя, стоило мне увидеть ее, как я весь покрывался испариной.

Это заявление было встречено легким смехом, который еще не утих, когда появился Джеймс, неся поднос, нагруженный остатками барашка, дебютировавшего еще за обедом, а также хлебом, сыром, кружочками масла среди леса петрушки, целым маринованным грецким орехом и третью другого, и прочим. Мальчик исчез и снова вернулся с другим подносом, на котором стояли стаканы и кувшины горячей и холодной воды. Джентльмены принесли свои бутылки; горничная поставила под карточный столик разнообразные подсвечники накладного серебра, и слуги удалились на покой.

Жильцы пододвинули стулья к столу, и разговор вошел в обычное русло. Джон Ивенсон, никогда не ужинавший, развалился на диване и развлекался тем, что противоречил всем и каждому. О'Блири старался наесться до отвала, отчего в груди миссис Тибс нарастало справедливое негодование; мистер Гоблер и миссис Блосс с большой нежностью обсуждали лечение пилюлями и другие невинные забавы; а между Томкинсом и Уисботлом «завязался спор» — другими словами, они старались перекричать друг друга, причем каждый льстил себя надеждой, что его доводы неопровержимы, и оба имели самое смутное представление о предмете своего спора. Часа два спустя жильцы и медные подсвечники попарно разошлись по своим спальням. Джон Ивенсон стянул сапоги, запер дверь и приготовился ждать, пока мистер Гоблер не удалится к себе. Последний всегда засиживался в гостиной на час дольше остальных, принимал лекарства и стонал.

Грейт-Корэм-стрит погрузилась в состояние полного покоя: было около двух часов. Изредка мимо погромыхивали извозчичьи экипажи, да какой-нибудь запоздавший клерк во пути домой в Сомерс-Таун задевал каблуком решетку угольного иодвала, отчего раздавался лязг, словно хлопала печная заслонка. Доносившееся с улицы монотонное бульканье усугубляло мрачный романтизм сцены. Это стекала вода по желобу дома N 11.

«Он, вероятно, уже заснул», — подумал Джон Ивенсон, с примерным терпением выждавший более часа после того, как Гоблер покинул гостиную. Он прислушался в доме царила мертвая тишина; тогда, погасив ночник, он приоткрыл дверь. На лестнице было темно, как в могиле.

— Ш-ш-ш, — прошипел любитель гадостей, словно римская свеча, проявляющая первые признаки того, что она намерена взорваться.

— Тс-с-с, — прошептали в ответ.

— Это вы, миссис Тибс?

— Да, сэр.

— Где?

— Здесь.

И на фоне лестничного окна, словно дух королевы Анны в последнем акте «Ричарда III», появился силуэт миссис Тибс.

— Сюда, миссис Тибс, — прошептал обрадованный сплетник, — дайте мне руку, так! Кто бы это ни был они сейчас в кладовой; я свесился из окна и видел, как они случайно опрокинули свечу и остались в темноте. Вы не забыли сиять ботинки?

— Нет, — еле выговорила трепещущая миссис Тибс.

— Хорошо; я снял сапоги, так что мы можем спуститься поближе к кладовой, перегнуться через перила и слушать.

И они прокрались вниз, а каждая ступенька скрипела, словно патентованный каток для белья по субботам.

— Готов поклясться, это Уисботл и еще кто-то! громким шепотом воскликнул радикал после того, как они подслушивали несколько минут.

— Тише! Давайте послушаем, что они скажут! воскликнула миссис Тибс, которая теперь, забыв обо всем остальном, превыше всего Жаждала удовлетворить свое любопытство.

— Ох, если бы я только вам поверила, — кокетливо сказал женский голос, — одинокая жизнь моей хозяйки скоро кончилась бы.

— Что она говорит? — спросил мистер Ивенсон у своей спутницы, чья позиция оказалась более удобной.

— Говорит, что скоро покончит со своей хозяйкой, — ответила миссис Тибс. — Негодяйка! Они замышляют убийство.

— Я знаю, вам нужны деньги, — продолжал голос, принадлежавший Агнес. Если я получу пятьсот фунтов, я живо ее разожгу.

— Что? Что? — снова спросил Ивенсон. Он слышал ровно столько, сколько было нужно, чтобы пробудить в нем желание услышать больше.

— Кажется, она говорит, что подожжет дом, — ответила насмерть перепуганная миссис Тибс. — Слава богу, я застрахована в «Фениксе».

— Как только ваша хозяйка даст мне согласие, милочка, — сказал мужской голос с сильным ирландским акцентом, — можете считать эти деньги своими.