Нацумэ Сосэки - Ваш покорный слуга кот

– Ничего, все будет в порядке! Я не побоюсь, если даже на меня нападут целые полки сыщиков, тысяча сыщиков, две тысячи сыщиков! Они будут иметь дело с Кангэцу Мидзусима, физиком и мастером шлифования шаров!

– Восхищен! — завопил Мэйтэй. — Я в восхищении! Сразу видно новобрачного физика! Какая великолепная энергия! Между прочим, Кусями-кун, если сыщики относятся к породе воров, грабителей и бандитов, то к какой породе относится Канэда-кун, который пользуется их услугами?

– Его можно приравнять к Кумадзака Тёхану.

– Тёхан — хорошо сказано. Как это поется? «Только что был Тёхан и вдруг раздвоился и исчез». Впрочем, наш Тёхан из переулка напротив, ростовщик, скупердяй и мошенник, не исчезнет, не беспокойся. И тому, кто попадется в руки к этому прохвосту, будет плохо, до конца дней своих помнить придется. Так что будь настороже, Кангэцу-кун.

– А, ничего страшного. «Ого, бандит, с каким ты важным видом ходишь! Давно мы знаем, кто ты таков, а ты все продолжаешь старые дела!» Я ему еще покажу! — храбро заявил Кангэцу-кун.

– Кстати, о сыщиках, — заговорил Докусэн-кун. — Знаете, в двадцатом веке большинство людей склонны заниматься сыском. Интересно, почему это?

Это было совершенно в стиле Докусэн-куна — перейти на отвлеченную тему, не имеющую отношения к конкретному вопросу.

– Вероятно, потому, что подорожали продукты, — ответил Кангэцу.

– Наверное, потому, что никто не разбирается в искусстве, — сказал Тофу.

– Я думаю, потому, что у людей прорезались рожки цивилизации, и они напоминают теперь забродившее сусло, — объявил Мэйтэй.

Наступила очередь хозяина. Он с важным видом сказал:

– Я много думал над этим вопросом. Полагаю, причина склонности людей к сыску кроется в чрезмерно развитом самосознании. Причем то, что я называю самосознанием, не имеет ничего общего с тем, что Докусэн-кун называет прозрением или единением «Я» с небом и землей…

– Как-то ты непонятно изъясняешься. Уж если ты, Кусями-кун, забрался в дебри великих теорий, то позволь и недостойному Мэйтэю пожаловаться на современную цивилизацию и изложить свои взгляды.

– Ну излагай, излагай. Как будто у тебя есть что излагать.

– А вот и есть. И еще как есть. Ты вот недавно кланялся сыщику, как божеству, а сегодня сравниваешь сыщиков с ворами и бандитами. Ты — воплощенное противоречие. А я всю свою жизнь ни разу не менял своего мнения.

– Сыщик — это сыщик. Агент — это агент. Недавно — это недавно. Сегодня — это сегодня. Постоянство мнений свидетельствует об отсутствии умственного прогресса. «Дурак не сдвинется» — это про тебя сказано.

– Ох, как строго! Даже сыщика похвалишь за такую прямоту.

– Это я — сыщик?

– Я не говорю, что ты сыщик. Ты не сыщик и потому человек прямой. И давай не будем ссориться. Давай лучше послушаем продолжение твоего мудрого рассуждения.

– Самосознание, — сказал хозяин, — это когда современные люди слишком отчетливо сознают, что им выгодно и что им невыгодно, а также что выгодно и что невыгодно другим. Это самосознание все более обостряется с развитием цивилизации. Хэнлей говорил о Стивенсоне, что Стивенсон ни на минуту не мог забыть о своем «Я». Он не мог пройти мимо зеркала, не оглянувшись на свое отражение. И таковы все люди нынешнего времени, независимо от того, спит их «Я» или не спит. Их постоянно преследует это «Я», где бы они ни находились, что бы ни делали. Поведение и слова людей становятся искусственными, жизнь превращается в муку, они с утра до вечера живут с таким ощущением, словно на смотринах. Слова «спокойствие» и «умиротворенность» стали пустыми звуками, лишенными всякого смысла. Вот почему я говорю, что современный человек детективен. Он все время высматривает и вынюхивает. Он вороват. Он скрывается от других и во всем ищет выгоду. Самосознание его обостряется. Он все время беспокоится, удастся ли ему поймать вора. Он думает о выгоде во сне и наяву и становится похож на вора и на сыщика. Все время оглядываться и копошиться, не иметь до самой могилы ни минуты покоя — вот удел современного человека. Это и есть проклятие цивилизации. Ужасно глупо.

– Очень интересно, — сказал Докусэн-кун. Остаться в стороне от обсуждения подобной проблемы он, естественно, не мог. — Рассуждения Кусями-куна весьма продуманны. Древние учат нас: «Забудь себя». А современная жизнь учит совершенно иному: «Не забывай о себе». Современный человек переполнен сознанием собственного «Я». Это постоянное горение в аду. А ведь нет на свете ничего более прекрасного, чем забыть себя. Сказано: «В ничто обращаюсь в ночи под луной». Современные люди неестественны, даже когда они творят добро. Все поступки англичан, которыми они так гордятся и определяют словом «найс» [185] ...«найс» — мило (англ). , обусловлены, если разобраться, чрезмерно обостренным самосознанием. В свое время король Англии путешествовал по Индии. Однажды он гостил у одного раджи и обедал с его семьей. И вот раджа, забывшись, схватил, по обычаю своей страны, картофелину рукой и положил к себе на тарелку. Он тотчас же спохватился и очень смутился, но король сделал вид, что ничего не замечает, и тоже взял картофелину двумя пальцами…

– Это и называется английским вкусом? — спросил Кангэцу.

– А я слыхал о таком случае, — сказал хозяин. — Это тоже произошло в Англии. Офицеры одного полка устроили угощение для какого-то нижнего чина. Нижний чин был, видимо, непривычен к банкетам, и когда после угощения принесли блюда с водой для мытья рук, он эту воду выпил. Тогда командир полка вдруг провозгласил в его честь здравицу и тоже одним духом выпил воду из своего блюда. И все офицеры последовали его примеру.

– Известна еще такая история, — сказал Мэйтэй, которому молчать было невмоготу. — Однажды Карлейль получил от королевы приглашение на аудиенцию. Он еще не был знаком с правилами этикета, установленными при дворе. К тому же он вообще был человеком со странностями. Он вошел в зал, сказал: «Ну, как дела?» — взял стул и уселся. Стоявшие позади королевы фрейлины захихикали… нет, хотели было захихикать, но тут королева обернулась к ним и подала знак садиться. Карлейль, таким образом, избежал глупого положения. Вот как была снисходительна и добра королева.

– Ну, так то Карлейль, — заметил Кангэцу-кун. — Карлейлю было бы наплевать, даже если бы остальные продолжали стоять.

– Оставим в стороне сознательную доброту, — сказал Докусэн-кун. — К сожалению, чем человек сознательнее, тем труднее ему быть добрым. Говорят, что грубость нравов исчезает пропорционально росту культуры, люди становятся все более вежливыми. Но это ошибка. Как может человек оставаться спокойным, если у него так сильно развито самосознание? Это только на первый взгляд кажется, что он тихий и вежливый. Отношения людей Друг с другом доставляют им неисчислимые муки. Каждый чувствует себя борцом перед решающей схваткой. Со стороны человек как будто спокоен и миролюбив, а в душе у него кипит яд.