Эдит Уортон - Избранное

Ввиду того, что столовая мисс Ван-Влюк вмещала не более шести персон, количество членов клуба было ограничено этим числом, и то, что одна из участниц дискуссий оказалась пустым местом, мешало бесперебойному обмену мнениями. Кое-кто уже начал роптать: с какой стати миссис Роуби позволяет себе жить, так сказать, за счет умственного багажа других! Недовольство это еще более усилилось, когда стало ясно, что она даже не удосужилась прочесть «Крылья смерти». Имя Озрик Дейн она, если ей верить, слыхала, но на этом — подумать только! — ее знакомство с прославленной романисткой и ограничивалось. Дамы просто не в силах были скрыть своего изумления! Правда, миссис Беллингер, чрезвычайно дорожившая репутацией своего детища и поэтому желавшая, чтобы даже миссис Роуби выглядела наилучшим образом, мягко дала понять, что если та не успела ознакомиться с последним романом писательницы, то уж наверное читала предшествующий — и не менее значительный — «Критический момент».

Миссис Роуби нахмурила золотистые брови, старательно напрягая память, и в итоге вспомнила: да, конечно, она видела эту книгу в доме брата, когда гостила у него в Бразилии, и даже намеревалась почитать ее во время катания по реке, но потом в лодке они в шутку стали швыряться друг в друга чем попало, и книга угодила в воду — словом, ей так и не удалось…

Картина, вызванная в воображении членов клуба рассказом миссис Роуби, не помогла упрочить ее репутацию, а породила лишь тягостное молчание, прерванное наконец миссис Плинт.

— Я понимаю, — сказала она, — что при таком обилии различных занятий вам не хватало времени для чтения, но, согласитесь, просмотреть «Крылья смерти» перед приездом Озрик Дейн вы все-таки могли.

Миссис Роуби выслушала упрек вполне добродушно. Она, право, собиралась полистать этот роман, но так увлеклась книгой Троллопа, [219] Троллоп Энтони (1815–1882) — английский писатель-реалист, бытописатель провинциальной жизни. что…

— Кто это теперь читает Троллопа! — перебила ее миссис Беллингер.

Миссис Роуби смутилась.

— Я только начала, — призналась она.

— И вам интересно его читать? — осведомилась миссис Плинт.

— У него занимательные романы.

— Занимательность, — сказала миссис Плинт, — последнее, чем я руководствуюсь при выборе книги.

— О, что и говорить, «Крылья смерти» не назовешь занимательным чтением, — ввернула миссис Леверет, выражавшая свои суждения на манер угодливого коммивояжера, всегда готового предложить любую другую вещь, если та, на которую пал его выбор, окажется покупателю не по вкусу.

— Разве для этого писался роман Озрик Дейн? — спросила миссис Плинт, любившая задавать вопросы, на которые никому, кроме нее, не дозволялось давать ответы. — Разумеется, нет.

— Разумеется, нет. Я именно это и хотела сказать, — подтвердила миссис Леверет, поспешно убирая один товар и заменяя его другим. — Он писался, чтобы… чтобы возвышать!

Мисс Ван-Влюк водрузила на нос очки и с видом судьи, надевающего черную шапочку для оглашения обвинительного приговора, изрекла:

— Вот уж не знаю, как о книге, проникнутой таким горьким пессимизмом, при всей ее нравоучительности, можно сказать, что она возвышает.

— Конечно, я как раз имела в виду сказать, что роман поучает, — залепетала миссис Леверет в полном смятении оттого, что слова, которые она считала синонимами, вдруг оказались различными по значению. Удовольствие, получаемое миссис Леверет на заседаниях Обеденного клуба, часто омрачалось такого рода неожиданностями, а так как она не догадывалась, какую важную роль играла, давая остальным членам возможность самоутверждаться за ее счет, то нередко мучилась сознанием, что недостойна участвовать в их дискуссиях. Не будь у нее туповатой сестрицы, восхищавшейся ее умом, бедняжка вряд ли избежала бы комплекса неполноценности.

— А они женятся в конце? — спросила миссис Роуби.

— Кто они? — хором возопил Обеденный клуб.

— Как кто? Она и он. Ведь «Крылья смерти» — роман. А в романе, по-моему, это самое главное. Если героев разлучают, я просто места себе не нахожу.

Миссис Плинт и миссис Беллингер обменялись негодующими взглядами.

— Ну если вы настроены на подобный лад, — сказала миссис Беллингер, — то я вряд ли стала бы рекомендовать вам «Крылья смерти». Что до меня, я никогда не могла понять, как можно тратить время на занимательные поделки, когда есть столько книг, которые нельзя не прочесть.

— Но самое замечательное, — произнесла вполголоса Лора Глайд, — во всем этом то, что никто не может сказать, как кончаются «Крылья смерти». Пораженная ужасным смыслом того, что ею же было облечено словами, Озрик Дейн милосердно скрыла его от нас — быть может, даже от себя самой, — как Апеллес скрыл лицо Агамемнона, приносящего в жертву Ифигению. [220] … Апеллес скрыл лицо Агамемнона, приносящего а жертву Ифигению. — Апеллес — знаменитый греческий художник IV веке до н. э. Агамемнон — в греческой мифологии аргосский царь, предводитель греков в Троянской войне. Прогневив Артемиду (см. примеч. 66), дал обет принести ей в жертву свою любимую дочь Ифигению, но в последний момент Артемида заменила девушку на жертвеннике ланью. Однако картина, о которой идет речь — «Жертвоприношение Ифигении», — принадлежит не Апеллесу, а другому греческому художнику, Тиманфу (ок. 400 г. до н. э.). Она известна нам по копии на помпейских фресках, а также по описанию Плиния, отметившего, что Тиманф лицо Агамемнона «скрыл под покрывалом, не будучи в состоянии придать ему достаточное выражение». Очевидно, Уортон намеренно заставляет героиню рассказа сделать ошибку, чтобы подчеркнуть ее невежество под маской образованности.

— Что это? Стихи? — шепотом спросила миссис Леверет у миссис Плинт, которая, не удостоив ее прямым ответом, холодно посоветовала:

— А вы посмотрите в энциклопедии. Я взяла себе за правило смотреть решительно все сама. — И в тоне ее звучало: «Хотя мне ничего не стоит приказать сделать это моему лакею».

— Я хотела сказать, — вновь взяла слово мисс Ван-Влюк, — что тут неизбежно встает вопрос: а может ли книга поучать, если она не возвышает?

— О! — только и выдохнула миссис Леверет, ощущая, что почва окончательно уходит у нее из-под ног.

— Не знаю, — возразила миссис Беллингер, которой в тоне мисс Ван-Влюк почудилось нечто посягающее на ее, миссис Беллингер, вожделенную привилегию принимать у себя Озрик Дейн. — Не знаю, уместен ли такой вопрос, когда речь идет о книге, возбудившей к себе больший интерес всех мало-мальски думающих людей, чем любая другая после «Роберта Элсмера». [221] «Роберт Элсмер» (1888) — проблемный роман английской писательницы Мэри Августы Уорд (миссис Хамфри Уорд; 1851–1920) об английском священнике, отказавшемся от религиозных догматов и занявшемся филантропией.