Эдит Уортон - Избранное

— Дело в том, — продолжал мистер ван дер Лайден, поглаживая свою длинную ногу бескровной рукою, отягощенной огромным кольцом с печаткой пэтруна, — дело в том, что я заехал поблагодарить ее за прелестную записку, которую она прислала мне по поводу цветов, а также — но это, разумеется, только между нами — дружески предостеречь ее, чтобы она не разрешала герцогу возить ее с собой в гости. Не знаю, слышали ли вы…

Миссис Арчер изобразила снисходительную улыбку.

— Разве герцог возит ее в гости?

— Вы же знаете, каковы эти английские вельможи. Все они одинаковы. Мы с Луизой очень любим нашего кузена, но от людей, привыкших вращаться при европейских дворах, напрасно ожидать внимания к нашим маленьким республиканским тонкостям. Герцог ездит туда, где ему весело, — мистер ван дер Лайден умолк, но никто ничего не сказал. — Да, кажется, вчера он ездил с нею к миссис Лемюэл Стразерс. Силлертон Джексон только что рассказал нам эту глупую историю, и Луиза очень огорчилась. Я решил, что проще всего поехать прямо к графине Оленской и объяснить — вы, разумеется, понимаете, — всего лишь тончайшим намеком объяснить, как мы в Нью-Йорке смотрим на некоторые вещи. Я подумал, что мог бы сделать это очень деликатно… потому что в тот вечер, когда она у нас обедала, она отчасти высказала пожелание… отчасти дала мне понять, что была бы благодарна за советы. Так оно и оказалось.

Мистер ван дер Лайден обвел взглядом комнату с выражением, которое — будь на челе его хотя бы малейший признак низменных страстей — можно было бы назвать самодовольным. Но в его чертах запечатлелась лишь мягкая доброжелательность, которую почтительно отразило лицо миссис Арчер.

— Ах, какие вы оба милые, дорогой Генри! Всегда! Ньюленд особенно ценит ваш поступок — ведь это касается нашей славной Мэй и его новой родни.

Она бросила предостерегающий взгляд на сына, который сказал:

— Да, сэр, в высшей степени. Но я был уверен, что госпожа Оленская вам понравится.

Мистер ван дер Лайден с бесконечной кротостью на него посмотрел.

— Я никогда не приглашаю в свой дом людей, которые мне не нравятся, мой милый Ньюленд, — произнес он. — Именно это я только что сказал Силлертону Джексону. — Взглянув на часы, он встал и добавил: — Однако меня ждет Луиза. Мы сегодня рано обедаем, так как едем с герцогом в оперу.

Когда за гостем торжественно задвинулись портьеры, семейство Арчер погрузилось в молчание.

— О, боже, как романтично! — не выдержала наконец Джейни. Никто в точности не знал, к чему относятся ее отрывочные комментарии, и родные давно оставили всякие попытки их разгадать.

Миссис Арчер со вздохом покачала головой.

— Только бы все это хорошо кончилось, — произнесла она тоном человека, которому доподлинно известно, что ничего подобного не будет. — Ньюленд, сегодня вечером ты должен остаться дома и принять Силлертона Джексона — я просто не знаю, что ему сказать.

— Бедная мамочка! Но он не приедет, — засмеялся Арчер, наклоняясь, чтобы поцелуем стереть морщины с ее нахмуренного чела.

Недели через две, когда Ньюленд Арчер рассеянно предавался безделью в отведенном ему кабинете адвокатской конторы «Леттерблер, Лэмсон и Лоу», его вызвал к себе глава фирмы.

Старый мистер Леттерблер, неизменный поверенный трех поколений нью-йоркской знати, в явной растерянности восседал за письменным столом красного дерева. Покуда он приглаживал коротко остриженные белоснежные бакенбарды и ерошил рукою растрепанные седые кудри над выпуклым лбом, его непочтительный подчиненный думал, как он похож на домашнего врача, который недоволен больным, чья болезнь никак не поддается определению.

— Милостивый государь, — (он всегда обращался к Арчеру таким образом), — я послал за вами с целью поручить вам небольшое дело, дело, о котором я в настоящий момент предпочел бы не говорить ни мистеру Скипуорту, ни мистеру Редвуду.

Джентльмены, которых он назвал, были двумя другими старшими компаньонами фирмы, ибо, как издавна повелось в старинных юридических учреждениях Нью-Йорка, все компаньоны, чьи имена значились на фирменных бланках, давно умерли, и мистер Леттерблер, выражаясь профессиональным языком, был, так сказать, своим собственным внуком.

Откинувшись на спинку кресла, он нахмурился и продолжал:

— По семейным обстоятельствам… Арчер поднял глаза.

— Речь идет о семействе Минготт, — с улыбкой и поклоном пояснил мистер Леттерблер. — Вчера меня пригласила к себе миссис Мэнсон Минготт. Ее внучка, графиня Оленская, желает возбудить дело о разводе со своим супругом. Мне были переданы кое-какие бумаги. — Он умолк и забарабанил пальцами по столу. — Ввиду того, что вы в ближайшем будущем породнитесь с этим семейством, я хотел бы посоветоваться с вами… рассмотреть совместно с вами это дело, прежде чем предпринять дальнейшие шаги.

Арчер почувствовал, как кровь приливает к вискам. После визита к графине Оленской он виделся с нею всего один раз, да и то в ложе Минготтов в опере. За это время ее образ заметно потускнел и стал постепенно отступать на задний план, тогда как Мэй Велланд вновь заняла законное место в его мыслях. После того как Джейни однажды случайно упомянула о разводе графини Оленской, Арчер больше ничего о нем не слышал и отмахнулся от этой истории, как от необоснованной сплетни. Теоретически самое понятие развода претило ему не меньше, чем его матери, и он был недоволен, что мистер Леттерблер (явно по наущению старой Кэтрин Минготт) столь откровенно намеревается втянуть его в это дело. В конце концов, у Минготтов достаточно мужчин, которые могли бы им заняться, а он еще даже не вошел в их семью.

Он ждал, когда старший компаньон заговорит снова. Мистер Леттеблер отпер ящик и вынул какой-то пакет.

— Если вы просмотрите эти бумаги… Арчер нахмурился.

— Прошу прощения, сэр, но именно ввиду будущего родства я предпочел бы, чтобы вы посоветовались с мистером Скипуортом или с мистером Редвудом.

Мистер Леттерблер казался удивленным и даже немного обиженным. Подчиненные обыкновенно не отклоняют подобных предложений.

— Я уважаю ваши сомнения, сэр, но мне кажется, что в данном случае истинная деликатность требует, чтобы вы выполнили мою просьбу. Более того, это предложение исходит не от меня, а от миссис Мэнсон Минготт и ее сына. Я виделся с Лазелом Минготтом, а также с мистером Велландом. Все они назвали вас.

Арчер почувствовал, как в нем закипает гнев. Последние две недели он как бы безвольно плыл по течению, между тем как красота и светлая натура Мэй смягчали беззастенчивые притязания Минготтов. Однако последний приказ старой миссис Минготт раскрыл ему глаза, на требования, которые клан считал себя вправе предъявлять будущему зятю, и навязываемая ему роль глубоко его возмутила.