Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер

— Дживс! — вскричал я.

— Да, безусловно, сэр, — сказал Дживс, выразив этими словами смысл и значение всего, что произошло.

Тем временем внизу страсти накалялись. Мистер Анструтер, хоть и немощный старик, маху не дал. Редко увидишь, чтобы человек его возраста действовал с таким проворством. Схватив трость, лежавшую рядом с шезлонгом, он ринулся в бой. Минуту спустя они с Тосом скрылись за углом дома и исчезли из поля моего зрения. Судя по доносившимся до меня воплям Тоса, ему, несмотря на всю его прыть, не удалось сбежать с поля боя.

Наконец суматоха и крики прекратились, и я, бросив злорадный взгляд на Снеттишэм женского пола, которая стояла с таким видом, будто ей по физиономии заехали тортом, и смотрела, как ее ставленник проигрывает состязание, обернулся к Дживсу. Я чувствовал себя победителем. Нечасто мне удается обставить Дживса, но сейчас, бесспорно, выигрыш был мой.

— Вот видите, Дживс, я был прав, а вы ошибались. Тос есть Тос. Кровь в нем заговорила. Разве может леопард избавиться от пятен на шкуре или эфиоп от чего-то там еще? Как это учили нас в школе?

— Можно изгонять природу вилами, сэр, но она все равно возвращается. В латинском оригинале это звучит…

— Бог с ним, с латинским оригиналом. Главное в том, что я вам говорил — Тос не сможет вынести этих золотых кудряшек, так и вышло. А вы со мной не соглашались.

— Как мне кажется, дело не в кудряшках, сэр.

— Именно в них, Дживс.

— Нет, сэр. Полагаю, дело в том, что мастер Себастьян с пренебрежением отозвался о мисс Гарбо.

— Да? С чего бы это?

— Я сам ему предложил, чтобы он это сделал, когда встретил его недавно. Мастер Себастьян очень охотно со мной согласился, так как, по его мнению, мисс Гарбо безусловно проигрывает в красоте и таланте по сравнению с мисс Кларой Бау, к которой мастер Себастьян давно питает глубокую симпатию. То, чему мы только что были свидетелями, сэр, наводит меня на мысль, что мастер Себастьян затронул упомянутую тему в самом начале их беседы с мастером Томасом.

Я рухнул на стул. Такое даже Вустерам не под силу.

— Дживс!

— Сэр?

— Вы хотите сказать, что Себастьян Мун, совсем еще ребенок, который расхаживает с длинными локонами, не вызывая отвращения в окружающих, влюблен в Клару Бау?

— Да, сэр, и, как он дал мне понять, довольно давно.

— Дживс, это новое поколение нам сто очков вперед даст.

— Да, сэр.

— Разве вы были таким?

— Нет, сэр.

— Я тоже не был таким, Дживс. В четырнадцать лет я написал Мэри Ллойд и попросил у нее автограф, но, если не считать этого эпизода, моя личная жизнь безупречна. Но дело не в этом. Дело в том, Дживс, что я снова должен отдать вам дань восхищения.

— Очень вам благодарен, сэр.

— Вы еще раз доказали, что вы великий человек, Дживс, от вас исходит свет разума.

— Рад, что мог оказаться полезен, сэр. Нуждаетесь ли вы еще в моих услугах?

— В смысле, вы хотите вернуться в Богнор к своим креветкам? Поезжайте, Дживс, и проведите там еще две недели, если захочется. И пусть вам сопутствует успех в ловле креветок.

— Большое спасибо, сэр.

Я восхищенно глядел на него. В его глазах светился ум высшего порядка, затылок выступал далеко назад.

— Жаль мне ту креветку, которая попытается своими жалкими уловками противостоять вам, Дживс, — сказал я.

И это была чистая правда.

Осенью того года, когда ноябрьские скачки в Манчестере выиграл Йоркширский Пудинг, благополучие моего старого друга Ричарда (Бинго) Литтла достигло своего… забыл, как это называется. В общем, он стал, судя по всему, совершенным баловнем судьбы. Ел с аппетитом, спал крепко и наслаждался счастливой семейной жизнью. Когда же его всеми уважаемый дядя лорд Уилберфорс откинул, наконец, коньки, Бинго унаследовал значительное состояние и прекрасное старинное поместье, расположенное милях в тридцати от Нориджа. Сгоняв туда ненадолго, я убедился, что если есть на свете человек, который пребывает на верху блаженства, так это Бинго.

Мне пришлось покинуть райский уголок, потому что по настоянию моих родственников я должен был мчаться в Харроугейт, чтобы опекать моего дядюшку Джорджа, у которого снова стала пошаливать печень. Но когда в день отъезда мы с Бинго уплетали завтрак, я охотно принял его приглашение вернуться сразу, как только снова вырвусь в мир цивилизации.

— Постарайся успеть к Лейкенхэмским скачкам, — твердил мне Бинго. Он вторично загрузил в свою тарелку сосиски с беконом. Бинго всегда был большой обжора, а на деревенском воздухе его аппетит разыгрался вовсю. — Махнем туда на автомобиле, возьмем корзину с едой и повеселимся на славу.

Я хотел было ответить, что непременно последую его совету, но миссис Бинго, которая как раз в это время вскрывала письмо, вдруг издала восторженный вопль.

— О, какая радость, мой любименький ягненочек!

Миссис Бинго, если вы помните, до замужества была известной писательницей Рози М. Бэнкс, и теперь она, обращаясь к мужу, имеет обыкновение придумывать для него эти кошмарные прозвища. Вероятно, причина в том, что она всю жизнь писала душещипательные романы для широких масс. Бинго особо против этого не бунтует. Понимая, что его женушка — автор такой из ряда вон выходящей ахинеи, как «Светский лев Мервин Кин» и «Фабричная девчонка», он, видимо, ожидал чего-то похлеще.

— О, какая радость, мой любименький ягненочек! Правда?

— Что?

— К нам хочет приехать Лаура Пайк.

— Кто?

— Ты, конечно, слышал о ней от меня. Она моя самая любимая школьная подруга. Я перед ней преклоняюсь. Она необыкновенно умна. Лаура хочет погостить у нас неделю-другую.

— Нет вопросов. Пусть подваливает.

— Ты правда не возражаешь?

— Конечно, нет. Любая твоя подруга…

— Мой любименький! — сказала миссис Бинго, посылая мужу воздушный поцелуй из-за кофейника.

— Мой ангел! — сказал Бинго, прожевывая сосиску.

В самом деле, очень трогательно. Очаровательная домашняя сценка. Взаимное сердец лобызанье и все такое прочее. Когда мы с Дживсом возвращались домой на автомобиле, я ему сказал:

— В наше неспокойное время, Дживс, когда жены только и думают о том, как бы полнее себя выразить, когда мужья поглядывают на сторону и делают то, чего делать не положено, когда дом превращается в психушку, так приятно встретить пару, живущую в любви и согласии.

— Безусловно, сэр.

— Я имею в виду мистера и миссис Бинго.

— Понимаю, сэр.

— Один поэт очень хорошо сказал о таких парах. Не помню, что именно.

— «Два сердца бьются, как одно, одна и та же дума их умы тревожит», сэр.

— Чертовски хорошо сказано, Дживс.

— Сказано, как мне кажется, весьма убедительно, сэр.

Если бы я знал, что идиллическая сцена, свидетелем которой я был в то утро, уже таит в себе первый слабый ропот грядущего шторма! Рок неслышными шагами приближался к счастливым супругам, тайно засовывая кусок свинца в боксерскую перчатку.