Пэлем Вудхауз - Том 16. Фредди Виджен

Беседа двух джентльменов сполна подтвердила мнение мисс Бонд. Генерал заговорил первым. Это был один из тех сухопарых седоусых отставников, которых так много в верхних эшелонах британской армии. Ему было к семидесяти, его коллеге Гасси Мортлейку, тоже высокому, но, в отличие от генерала, тучному — к сорока.

— Почему вы в бриджах для верховой езды, Огастес?

— Катался верхом.

— А, — сказал генерал, довольный, что вопрос решился так просто. — Я в молодости много ездил верхом. Конечно, не как Бонд, в Национальном Кубке не участвовал, но один раз выиграл стиплчез.

— Я часто гадал, почему он так называется.

— Надо ж было как-то назвать.

— Наверное.

Наступившее задумчивое молчание нарушил Гораций — он вошел осторожной походкой, чтобы не пролить шампанское на подносе. Поставив бутылку на стол, Гораций удалился, и оба попечителя сразу встрепенулись. Как и сказал Майк, час был еще ранний, но для искрометного вина любой час впору. Более того, генерал увидел в бутылке доброе знамение.

— Шампанское! Видно, молодой Бонд хочет сообщить какую-ту радостную новость.

— Да, шипучкой запивают только приятные известия. Генерал осмотрел этикетку и остался доволен.

— «Вдова Клико» пятьдесят первого года. Лучше и быть не может. Любимое шампанское старого Хьюго.

— У него все было самое лучшее.

— Знаете, чего я никогда не понимал, — сказал генерал, — это как пили шампанское из дамских туфелек.

— А что, пили?

— В старые времена — сплошь и рядом.

— Мда, мне бы не хотелось.

— Мне бы тоже.

— А они все-таки пили.

— Да, у каждого свой вкус.

— Вы правы.

— Сколько людей, столько мнений.

— Верно. Очень точно подмечено.

Возможно, хоть и маловероятно, что разговор достиг бы новых глубин, но тут снова вошел Гораций.

— Простите, джентльмены, но я подумал, возможно, вы захотите, чтобы я откупорил бутылку.

Это он и сделал, причем мастерски, после чего вышел. Гасси проводил его взглядом.

— Он тут недавно, да?

— Всего несколько дней, Майк мне говорил. Коулману пришлось срочно уехать.

— Вроде свое дело знает.

— Да, очень толковый малый.

— Хорошие дворецкие в наше время редкость.

— Днем с огнем не сыщешь.

— Хотя кому сейчас по средствам держать дворецкого! Только таким богатеям, как Майк. У меня вот приходящая домработница.

— И у меня. По воскресеньям она не ходит.

— И что, супруга заставляет вас мыть посуду?

— Только вытирать. Мытье она мне не доверяет.

— Тяжелая у нас жизнь, генерал.

— Да уж, нелегкая.

— Не знаю, как бы я сводил концы с концами, если бы не жалованье попечителя. Вот почему я не могу спокойно смотреть на эту бутылку. Месяцев шесть шампанского не нюхал. Может, начнем?

— Не дожидаясь Майка?

— А что? Если он велел принести бутылку, значит, хотел, чтобы мы ее выпили.

— Вы совершенно правы, Огастес. Хьюго не стал бы томить нас ожиданием. Эх, какой человек ушел!

— Да, нам всегда будет его не хватать. Как сказал кто-то: «Он человек был, человек во всем. Ему подобных нам уже не встретить». [45] Он человек был, человек во всем. Ему подобных нам (в оригинале «мне») уже не встретить — «Гамлет», акт 1, сцена 2, пер. М. Лозинского. Так что, начнем… А, Майк. Мы тут гадаем, что вас задержало.

— Простите, что запоздал. Пришлось заехать в банк, взять некоторые бумаги. Разве Эпплби вам не сказал?

— Ах да, теперь припоминаю. Мы только что обсуждали, что он, видимо, очень толковый малый.

— Как открывал шампанское! — добавил Гасси. — Прямо мастер!

— Уже открыл? — сказал Майк. — Так что же вы не пьете? А, вижу, пьете.

— Решили обмыть сразу, — сказал генерал. — Я всегда говорю: собрался праздновать — не тяни. Ну, Майк, выкладывайте свои хорошие новости.

— Не знаю, можно ли назвать их хорошими, Гасси. Чтобы не тратить лишних слов, сразу перейду к главному и скажу, что со дня на день в банке будет ревизия. Она обнаружит недостачу примерно на сто тысяч фунтов, — сказал Майк, и Джил свалилась с кипы журналов. Трое мужчин в комнате должны были явственно различить грохот.

Они ничего не заметили: грохот утонул в тех звуках, которые разом издали Гасси и генерал. Что-то подобное можно было бы услышать, если бы два увесистых пешехода одновременно наступили на двух связанных хвостами котов. Мгновение оба сидели, в немом ужасе вытаращив глаза, потом разом рефлек-торно потянулись к бутылке. Гасси, более молодой и проворный, ухватил ее первым, налил себе бокал, выпил и обрел дар речи.

— Это шутка?

Майк помотал головой.

— Увы, нет. Наверное, я мог бы сообщить новость более мягко, но таковы факты.

Генерал, который пыхтел, как автомобиль, взбирающийся на слишком крутой подъем, совладал наконец с голосовыми связками.

— Этого не может быть! «Банк Бонда» всегда был надежен, как Английский банк.

— До недавнего времени, — поправил Майк.

Генерал пригвоздил его взглядом, который так часто нагонял страх на провинившихся адъютантов. Природа подарила ему исключительно кустистые брови; когда они сходились, сильные люди трепетали. Сейчас он свел их, устремив на Майка испепеляющий взгляд.

— Майк! Вы хотите сказать, что мухлевали с деньгами банка?

— Да, увы.

— Господи.

— Я оказался в трудной ситуации. Единственное, что оставалось — рискнуть. Основательно подумавши, я так и сделал. К сожалению, итог неутешителен: мы все в очень тяжелом положении.

— Мы? Не понимаю вас, — сказал генерал. — Мы с Огастесом не участвовали в ваших подлых делишках.

— Конечно, — вступил Гасси. — Я немедленно подаю в отставку.

— Я тоже, — добавил генерал.

— Мы не собираемся ни в чем участвовать.

— Ни в коем разе.

— Если вы заварили кашу, мы не имеет к этому ни малейшего касательства.

— Вот именно.

Майк предполагал, что разговор получится тягостным, и его ожидания полностью сбылись. Он не испытывал приязни к попечителям, назначенным покойным дядюшкой, но сейчас вполне им сочувствовал.

— Боюсь, — сказал он, — что сейчас поздно уходить в отставку.

— Поздно?!

— В качестве попечителей вы должны были наблюдать за банковскими активами. Вам это было скучно, и вы завели опасную привычку подписывать бумаги, не читая.

Наступила тишина. Попечители мучительно сознавали всю правдивость услышанного. Оба всегда думали только о вознаграждении, а не о тех обязанностях, за которые оно причиталось.

— Так что теперь вы оба глубоко втянуты в то, что назвали моими подлыми делишками.

Снова наступила долгая тишина. Гасси заговорил первым.

— Бонд, — сказал он, — вы — бессовестный негодяй.

— Никогда бы не подумал, — подхватил генерал. — Мы вам верили, верили безраздельно.