Пэлем Вудхауз - Том 17. Джимми Питт и другие

— Да я тут ни при чем, старик, — промямлил его лордство, — это все дядюшка.

— Дядюшка! Господи ты Боже мой! — Джимми в отчаянии стиснул кулаки. — Ты что же, позволяешь дядюшке командовать тобой в таком деле? Неужели ты такой… такой… студнеобразный… ползучий бесхребетник…

— Послушай, старик! — обиделся его лордство.

— Я бы тебя назвал вонючим трусливым скунсом, но это была бы грубая лесть. Не в моем характере нагло льстить человеку прямо в лицо.

Лорд Дривер, оскорбленный в лучших чувствах, приподнялся с оттоманки.

— Не вставай, — предупредил его Джимми. — Я за себя не ручаюсь!

Его лордство поспешно сел на место. Ему стало не по себе. Он никогда еще не видел Джимми в таком настроении. Сперва он был этим просто огорчен и разочарован, поскольку ожидал сочувствия. Но теперь дело приняло более серьезный оборот. Джимми расхаживал по комнате, как молодой и разъяренный тигр. Правда, в настоящую минуту их разделял бильярдный стол, но его лордство предпочел бы хорошую, прочную решетку. Он приютился в уголке оттоманки так же истово, как моллюск присасывается к скале. Разумеется, со стороны Джимми было бы верхом дурного тона наброситься с кулаками на человека, у которого он в гостях, но можно ли рассчитывать, что Джимми сейчас способен вспомнить о правилах этикета?

— Не представляю, какого дьявола она согласилась, — пробормотал Джимми словно про себя, внезапно остановившись и злобно глядя на графа через стол.

Лорд Дривер перевел дух. Сказано было, может, и невежливо, но это, по крайней мере, не грозило физическим насилием.

— Сам не пойму, старичок, — сказал он. — Странно все это, строго между нами. Еще сегодня…

— Что — еще сегодня?

— Она мне наотрез отказала.

— Ты сегодня уже делал ей предложение?

— Ну да, и в тот раз все прошло отлично. Она так мило мне отказала. Даже слышать не хотела об этом. Чуть было не засмеялась мне в физиономию. А вечером… — От мысли о собственной горькой доле голос его повысился до писка, — дядюшка вдруг вызывает меня к себе и говорит, что она передумала, ждет меня в утренней комнате. Иду туда, и она мне в двух словах объявляет, что все как следует обдумала и вся эта пакость снова на ходу! По-моему, это называется свинством. Я просто не знал, что делать, в смысле — надо ее поцеловать или нет…

Джимми яростно фыркнул.

— А? — растерянно переспросил его лордство.

— Продолжай, — процедил Джимми сквозь зубы.

— Понимаешь, я стоял перед ней, как дурак. В итоге просто сказал: «Ну, значит, такие дела» — или что-то в этом духе. Черт возьми, сам не знаю, что я такое ляпнул, и давай Бог ноги! Странно все это, очень странно. Я ведь ей на самом деле не нужен, это же видно. Ей до меня и дела нет. Знаешь, что я думаю, старик, — сказал он торжественно, — ее, скорее всего, тоже заставили. Должно быть, дядюшка с ней поговорил.

Джимми коротко рассмеялся.

— Дорогой мой, ты, как видно, считаешь, что твоему дядюшке никто не в силах противиться. А по-моему, он только на тебя так действует.

— Ну, не знаю, мне кажется, дело в этом. А ты что скажешь?

— Что тут говорить? Нечего, да и незачем.

Джимми плеснул в стакан виски и добавил самую чуточку содовой.

— Лихо ты это дело принимаешь, — заметил его лордство с легкой завистью.

— По особым случаям, — ответил Джимми и одним глотком осушил стакан.

Вечером Джимми сидел у себя в спальне и курил последнюю сигарету' на сон грядущий, и тут в комнату вошел Штырь Маллинз. Джимми размышлял. Он был из тех людей, чьи способности лучше всего проявляются в критические моменты. Перед лицом неминуемой катастрофы он мобилизовал все ресурсы и ум его заработал с особой остротой. Новость, которую он узнал сегодня вечером, не изменила его намерений, но он понимал, что необходимо пересмотреть свои методы. Теперь нужно было все поставить на один-единственный бросок игральной кости. Образцом ему должен был стать не Ромео, а, скорее, юный Лохинвар. Джимми отказывался признать себя неспособным добиться чего угодно, если оно ему настолько необходимо, как Молли. Он также отказывался поверить, будто Молли в самом деле испытывает какие бы то ни было чувства к лорду Дриверу. Джимми подозревал, что тут не обошлось без козней МакИкерна, хотя эти подозрения нисколько не проясняли загадку. Молли — девушка с характером, не то, что его лордство, она не станет покорно слушаться старших в деле такого рода. Вся эта история поставила Джимми в тупик.

— Да, Штырь? — спросил он.

Джимми был недоволен тем, что его отвлекают. Он был занят своими мыслями и хотел, чтобы к нему никто не лез. Штырь, судя по всему, был чем-то взволнован.

— Слышь, начальник! Ни за что не угадаете! Знаете того типа, что явился сюда сегодня, — которого старикан МакИкерн приволок с собой из деревни?

— Гейлер? — сказал Джимми. — А что с ним такое?

В тот день в замке прибавилось гостей. Мистер МакИкерн пошел прогуляться в деревню и встретил старого знакомого по Нью-Йорку. Тот, осматривая достопримечательности Англии, добрался до Дривера и жаждал посетить исторический замок. Мистер МакИкерн привел его с собой, представил сэру Томасу, и теперь мистер Сэмюэль Гейлер занимал комнату на том же этаже, что и Джимми. Вечером он присутствовал за обедом — низенький человек с деревянным лицом, участвовавший в разговоре не больше, чем Харгейт. Джимми на него и внимания-то не обратил.

— Так что с ним такое?

— Он шпик, начальник.

— Кто?

— Шпик.

— Сыщик?

— Ну. Переодетый легавый.

— С чего ты взял?

— Взял! Да я их по глазам вижу, и по ногам тоже отличаю, и по всей повадке. Я вам легавого из тысячи сразу покажу. Шпик он, точно. Верное слово. Я видел, начальник, он на вас нацелился.

— На меня? Это еще почему? Ах да, конечно. Понимаю. Наш друг МакИкерн нанял его следить за нами.

— Точно, начальник.

— Конечно, ты мог и ошибиться.

— Ни-ни, начальник. Слышь-ка, он тут не один такой.

— Что, есть и другие сыщики? Такими темпами здесь, пожалуй, скоро будет аншлаг. А кто еще?

— Мордоворот внизу, в комнате для слуг. Я спервоначалу еще сомневался, а сейчас-то уже точно его раскусил. Легавый он, верьте слову. Личный холуй сэр-Таммаса — ну, этот второй мордоворот. Только никакой он не холуй. Приставлен смотреть, чтобы брульянты кто-нибудь не стырил. Слышь, начальник, что скажете, как вам брульянты?

— В жизни не видел такой красоты.

— Ага, это точно. Сто тыщ долларей потянули. Чума, верьте слову! Слышь-ка, а может, все-таки…

— Штырь! Я тебе удивляюсь. Да ты просто настоящий Мефистофель, Штырь! Если бы не моя железная воля, кто знает, на что ты мог бы меня толкнуть? Право, тебе следует осторожнее выбирать темы для беседы. Ты можешь дурно повлиять на такого, как я.