Пэлем Вудхауз - Том 17. Джимми Питт и другие

Харгейт внимательно слушал, пока лорд Дривер многословно объяснял ему основные правила игры в пикет. Время от времени он задавал какой-нибудь вопрос. По-видимому, он постепенно начинал усваивать общие принципы.

— Что значит «репик»? — спросил он, когда его лордство сделал паузу.

— А это вот что… — И его лордство продолжил свою лекцию.

— Ага, теперь я понял, — обрадовался неофит.

Игра началась. Лорд Дривер, как и следовало ожидать, выиграл у своего ученика первые два кона. Затем выиграл Харгейт.

— Теперь я уже вполне разобрался, что тут к чему, — сказал он самодовольно. — Игра-то совсем простая. Может, сыграем на интерес?

— Что ж, — медленно проговорил лорд Дривер, — если вам так хочется.

Он бы, конечно, такого не предложил, но, черт возьми, этот тип сам нарывается! Не его вина, если после одного-единственного выигрыша новичок возомнил, будто все понимает про игру в пикет. На самом-то деле пикет — такого рода игра, где выигрыш практически полностью зависит от умения игрока. Но… В конце концов, у Харгейта наверняка полно денег. Не обеднеет!

— Что ж, — повторил его лордство. — Сколько ставим?

— Что-нибудь скромненькое? Десять шиллингов на сотню?

Несомненно, тут его лордству следовало поправить новичка, объяснить, что десять шиллингов за сотню очков в пикете — далеко не скромная ставка. Он-то знал, что неопытный игрок за двадцать минут легко может проиграть и четыреста очков, а уж двести — обычное дело. Но он оставил все как есть.

— Очень хорошо, — сказал лорд Дривер.

Двадцать минут спустя Харгейт огорченно смотрел на листок, где записывались очки.

— Я должен вам восемнадцать шиллингов, — сказал он. — Заплатить сейчас, или уж потом разочтемся сразу за все?

— Может быть, на этом остановимся? — предложил лорд Дривер. — Дождь уже кончился.

— Нет, сыграем еще. Мне нечего делать до обеда, и вам, я думаю, тоже.

Совесть его лордства слабо трепыхнулась напоследок.

— Знаете, Харгейт, вам правда лучше бы остановиться. В эту игру можно проиграться в пух.

— Мой дорогой Дривер, — довольно холодно ответил Харгейт, — благодарю вас, но я сам могу позаботиться о себе. Разумеется, если вам не хочется рисковать, тогда, безусловно…

— О, ни в коем случае, — оскорбился его лордство. — Буду только рад. Но помните, я вас предупредил.

— Буду иметь это в виду. Кстати, пока мы не начали — может быть, поднимем ставки? Как насчет соверена за сотню?

Лорд Дривер никак не мог себе позволить играть в пикет по соверену за сотню, да и вообще не мог позволить себе играть в пикет на деньги, но после обидного намека, брошенного его противником, самолюбие не позволяло признать этот унизительный факт. Лорд Дривер кивнул.

Шестьдесят минут спустя Харгейт взглянул на часы:

— Пожалуй, пора переодеваться к обеду.

Его лордство в глубоком раздумье ничего на это не ответил.

— Позвольте-ка, вы должны мне двадцать фунтов, если не ошибаюсь? — продолжал Харгейт. — Надо же, как вам не повезло!

Они вышли в сад, полный роз.

— Как все благоухает после дождя, — разговорился Харгейт. — Дождик все освежил!

Его лордство, по-видимому, не слышал. Должно быть, углубился в какие-то свои мысли. Он был рассеян и задумчив.

— Еще успеем немного прогуляться, — заметил Харгейт, снова глядя на часы. — Я хотел поговорить с вами.

— А! — сказал лорд Дривер.

Выражение лица лорда не расходилось с его чувствами. Он казался задумчивым и в самом деле пребывал в задумчивости. Чертовски неудачно получилось с этими двадцатью фунтами!

Харгейт исподтишка наблюдал за ним. Его образ жизни требовал большой осведомленности по поводу образа жизни других людей, а потому он знал, что лорд Дривер неимущ и во всем зависит от дядюшки, обладающего чрезвычайно развитым хватательным рефлексом. На том и строил Харгейт свои расчеты.

— Что за человек этот Питт? — спросил он.

— Да так, мой приятель, — ответил его лордство. — А что?

— Я его не выношу.

— А по-моему, он неплохой, — сказал его лордство. — Собственно говоря, я точно знаю, что неплохой. — Это он вспомнил человеколюбивые поступки Джимми. — Почему он вам не нравится?

— Сам не знаю. Не нравится, и все тут.

— О? — равнодушно отозвался его лордство. Он был не в настроении выслушивать рассказы о чьих-то симпатиях и антипатиях.

— Слушайте-ка, Дривер, — сказал Харгейт. — Сделайте мне одолжение. Уберите Питта из замка.

Лорд Дривер в изумлении посмотрел на своего гостя.

— Э? — сказал он. Харгейт повторил.

— Я смотрю, вы тут наметили для меня целую программу, — сказал лорд Дривер.

— Уберите его отсюда, — жарко повторил Харгейт. Он тяжело переживал запрет на бильярд, испытывая Танталовы муки. В замке полно молодых джентльменов именно такого рода, с какими он привык работать, любой может стать легкой добычей, а он из-за Джимми вынужден стоять на приколе, словно отслуживший свое линкор. Есть отчего прийти в бешенство! — Заставьте его уехать. Вы его сюда пригласили. Вряд ли он собирается остаться здесь навсегда, правда? Если вы уедете, ему тоже придется собирать вещички. Вот что поезжайте завтра в Лондон. Подберите какой-нибудь предлог, это дело нетрудное. Он волей-неволей должен будет уехать с вами. В Лондоне вы отвяжетесь от него и вернетесь сюда. Так и сделайте.

Нежно-розовый румянец медленно разлился по лицу лорда Дривера. Он сделался похож на рассерженного кролика. В его организме был не такой уж большой запас гордости, но при мысли о той недостойной роли, что предлагал ему Харгейт, ее мелководные глубины взволновались до самого дна. Между тем Харгейт, продолжив свою речь, добавил последнюю каплю:

— Да, кстати о деньгах, которые вы проиграли мне в пикет, — сколько там было? Двадцать? Двадцать фунтов было, я не ошибся? Ну, так это все, считайте, аннулируется. С этим все будет в порядке.

— В порядке? — взорвался его лордство, порозовев до ушей, — в порядке, черт меня побери совсем? Я завтра же выплачу вам все до последнего забубённого пенни, и после этого вы сами можете выметаться, вы, а не Питт! Да за кого вы меня принимаете, хотел бы я знать?

— За болвана, если вы откажетесь от моего предложения.

— Знаете что, мне просто-таки хочется вас отколошматить!

— Не советую. Эта не та игра, где вы могли бы блеснуть. Лучше уж ограничьтесь пикетом.

— Если вы считаете, что я не смогу вам отдать ваши тухлые деньги…

— Считаю. Но если вы сможете — так тем лучше. Деньги мне всегда пригодятся.

— Может, в чем-то я и болван…

— Это еще мягко сказано, сердечный мой.

— …но я не подонок!

— Как вы разрумянились, Дривер. Сердиться полезно для цвета лица.

— А если вы думаете, что можете меня подкупить, так это самая большая ошибка в вашей жизни!