Эрнест Хемингуэй - Победитель не получает ничего

Старик, что сидел в тени, постучал рюмкой о блюдце. Официант помоложе вышел к нему.

- Вам чего?

Старик посмотрел на него.

- Еще бренди, - сказал он.

- Вы будете пьяны, - сказал официант. Старик смотрел на него. Официант ушел.

- Всю ночь просидит, - сказал он другому. - Я совсем не сплю. Раньше трех никогда не ляжешь. Лучше бы помер на прошлой неделе.

Официант взял со стойки бутылку бренди и чистый стакан и направился к столику, где сидел старик. Н поставил стакан и налил его до краев.

- Ну, что бы вам помереть на прошлой неделе, - сказал он глухому. Старик пошевелил пальцем.

- Добавьте еще, - сказал он.

Официант долил в рюмку еще столько, что бренди потек через край, по стакану, прямо в самый верхний из тех, что скопились перед стариком.

- Благодарю, - сказал старик.

Официант унес бутылку обратно в кафе и снова сел за столик у двери.

- Он уже пьян, - сказал он.

- Он каждую ночь пьян.

- Зачем ему было на себя руки накладывать?

- Откуда я знаю.

- А как он это сделал?

- Повесился на веревке.

- Кто ж его из петли вынул?

- Племянница.

- И зачем же это она?

- За его душу испугалась.

- А сколько у него денег?

- Уйма.

- Ему, должно быть, лет восемьдесят.

- Я бы меньше не дал.

- Шел бы он домой. Раньше трех никогда не ляжешь. Разве это дело?

- Нравится ему, вот и сидит.

- Скучно ему одному. А я не один - меня жена в постели ждет.

- И у него когда-то жена была.

- Теперь ему жена и к чему.

- Ну, не скажи. С женой ему, может быть, лучше было бы.

- За ним племянница ходит.

- Знаю. Ты ведь сказал - это она его из петли.

- Не хотел бы я дожить до его лет. Противные эти старики.

- Не всегда. Он старик аккуратный. Пьет, ни капли не прольет. Даже сейчас, когда пьяный. Посмотри.

- Не хочу и смотреть на него. Скорей бы домой шел. Никакого ему дела нет до тех, кому работать приходится.

Старик перевел взгляд с рюмки на другую сторону площадки, потом - на официантов.

- Еще бренди, - сказал он, показывая на рюмку. Тот официант, который спешил домой, вышел к нему.

- Конец, - сказал он так, как говорят люди неумные с пьяными или иностранцами. - На сегодня ни одной больше. Закрываемся.

- Еще одну, - сказал старик.

- Нет, кончено.

Официант вытер край столика полотенцем и покачал головой.

Старик встал, не спеша сосчитал стаканы. Вынул из кармана кожаный кошелек и заплатил за коньяк, оставив полпесеты на чай.

Официант смотрел ему вслед. Старик был очень сгорблен, шел неуверенно. Но с достоинством.

- Почему ты не дал ему еще посидеть или выпить? - спросил официант, тот, что не спешил домой. Они стали закрывать ставни. - Ведь еще и половины третьего нет.

- Я хочу домой, спать.

- Ну, что значит один час.

- Для меня - больше, чем для него.

- Час для всех - час.

- Ты и сам, как старик, рассуждаешь. Может, купишь себе бутылку и выпьешь дома.

- Это совсем другое дело.

- Да, это верно, - согласился женатый. Он не хотел быть несправедливым. Просто он очень спешил.

- А ты? Не боишься прийти домой раньше обычного?

- Ты что, оскорбить меня хочешь?

- Нет, друг, просто шучу.

- Нет, - сказал тот, который спешил. Он запер внизу ставню и выпрямился. - Доверие. Полное доверие.

- У тебя и молодость, и доверие, и работа есть, - сказал официант постарше. - Что еще человеку надо.

- А тебе чего не хватает?

- А у меня всего только работа.

- У тебя все то же, что и у меня.

- Нет. Доверия у меня никогда не было, а молодость прошла.

- Ну, чего стоишь? Перестань говорить глупости, давай запирать.

- А я вот люблю засиживаться в кафе, - сказал официант постарше. - Я из тех, кто не спешит в постель. Из тех, кому ночью нужен свет.

- Я хочу домой, спать.

- Разные мы люди, - сказал официант постарше. Он уже оделся, чтобы уходить. - Дело вовсе не в молодости и доверии, хоть и то и другое чудесно. Каждую ночь мне не хочется закрывать кафе потому, что кому-нибудь оно очень нужно.

- Ну что ты, ведь кабаки всю ночь открыты.

- Не понимаешь ты ничего. Здесь, в кафе, чисто и опрятно. Свет яркий. Свет - это большое дело, а тут вот еще и тень от дерева.

- Спокойной ночи, - сказал официант помоложе.

- Спокойной ночи, сказал другой.

Выключая электрический свет, он продолжал разговор с самим собой. Главное, конечно, свет, но нужно, чтобы и чисто было и опрятно. Музыка ни к чему. Конечно, музыка ни к чему. У стойки бара с достоинством не постоишь, а в такое время больше пойти некуда. А чего ему бояться? Да не в страхе дело, не в боязни! Ничто - и оно ему так знакомо. Все - ничто, да и сам человек ничто. Вот в чем дело, и ничего, кроме света не надо, да еще чистоты и порядка. Некоторые живут и никогда этого не чувствуют, а он-то знает, что все это ничто и снова ничто, ничто и снова ничто. Отче ничто, да святится ничто твое, да приидет ничто твое, да будет ничто твое, яко в ничто и в ничто. Ничто и снова ничто.

Он усмехнулся и остановился возле бара с блестящим титаном для кофе.

- Что вам? - спросил бармен.

- Ничто.

- Еще один ненормальный, - сказал бармен и отвернулся.

- Маленькую чашечку, - сказал официант. Бармен налил ему кофе.

- Свет яркий, приятный, а вот стойка не начищена, - сказал официант.

Бармен посмотрел на него, но ничего не ответил. Был слишком поздний час для разговоров.

- Еще одну? - спросил он.

- Нет, благодарю вас, - сказал официант и вышел.

Он не любил баров и погребков. Чистое, ярко освященное кафе - совсем другое дело. Теперь, ни о чем больше не думая, он пойдет домой, в свою комнату. Ляжет в постель и на рассвете наконец уснет. В конце концов, сказал он сам себе, может быть, это просто бессонница. Со многими бывает.

Когда мы показались в дверях, хозяин бара поднял голову, потом протянул руку и накрыл два блюда с бесплатной закуской стеклянными крышками.

- Кружку пива, - сказал я. Он нацедил пива, лопаточкой смахнул пену и взглянул на меня, не выпуская кружки из рук. Я положил на стойку деньги, и он подвинул пиво ко мне.

- А тебе? - спросил он Тома.

- Тоже.

Он нацедил еще кружку пива, смахнул пену и, увидев монету на стойке, поставил кружку перед Томом.

- В чем дело? - спросил Том.

Хозяин бара ему не ответил. Он посмотрел мимо нас и спросил человека, который только что вошел:

- Тебе?

- Виски, - сказал тот.

Хозяин достал бутылку, стакан и еще стакан с водой.

Том протянул руку и снял крышку с блюда с закуской. На блюде лежало заливное из поросячьих ножек и тут же деревянная штука, похожая на ножницы, сделанные из двух деревянных вилок.

- Нет, - сказал хозяин и опять накрыл блюдо стеклянной крышкой. Вилочные ножницы остались у Тома в руке. - Положи на место, - сказал хозяин.

- Идите вы знаете куда, - сказал Том.

Хозяин, не спуская с нас взгляда, нагнулся и сунул руку под стойку. Я положил на тарелку пятьдесят центов, и он снова выпрямился.