Антон Таммсааре - Новый Нечистый из Самого Пекла

У властей создалось гораздо более тяжелое положение. Правда, была внесена ясность в происхождение, костей, но требовал разрешения и другой вопрос: какой смертью умерла покойная хозяйка Пекла и как попали в лес ее кости? Тут было много пищи для подозрения, но имелись также признаки, которые позволяли предполагать отсутствие какой-либо виновности. Мыслимо ли считать вероятным, чтобы Юла, беременная двойней, за две недели до родов могла применить насилие к женщине, в помощи которой она сама так нуждалась бы впоследствии? Мыслимо ли было ей после этого идти за мужиком, идти, как все утверждают, совсем спокойно, заставить его за несколько километров тащить доски для гроба – и все это только лишь для того, чтобы доказать, что труп исчез? Невероятно! Другое дело, если она с самого начала действовала заодно с Юркой, – это, конечно, совсем другое дело, но для такого утверждения не было никаких данных. Поэтому оставался только один исход – дело прекратить.

В то время как Юрка и Юла были заняты хлопотами, вызванными уходом Лизеты прямиком в ад, нагрянула новая беда. Юрка пожелал приписать к церкви своих первых близнецов и снова пошел к пастору. Он совсем не хотел, чтобы в один прекрасный день с ними случилось то же, что произошло с самим Юркой: приходишь к пастору, стоишь перед ним жив-живехонек на своих на двоих, а тут говорят, что тебя, мол, нет – нет в подушном списке. Юрка хотел, чтобы его дети были записаны и чтобы он знал: душа у них есть. Последнему обстоятельству Юрка придавал особое значение потому, что сам желал достичь блаженства и надеялся, что оно не минует и его детей, если у них будет душа.

– А-а! Нечистый из Самого Пекла! – воскликнул пастор, прежде чем Юрка успел поздороваться. – Теперь-то я тебя знаю. Ты пришел как раз во время, у меня к тебе дело.

– Нет, это у меня дело к господину пастору, – сказал Юрка.

Но пастор, не соизволив прислушаться к его словам, продолжал:

– Я уже хотел посылать за тобой, а ты сам пожаловал. Послушай, что тут за история с записями? Я имею в виду твою приходскую запись и твоей покойной жены. В тот раз ты сказал, откуда вы оба родом, но когда я послал туда запрос, мне ответили, что ни тебя, ни твоей покойной жены там не числится.

– Так ведь старуха моя померла, – молвил Юрка, лишь бы что-нибудь сказать.

– Что же такого, что умерла, в приходской записи она все же могла бы числиться, ибо душа не умирает, она вечна. Ну, хорошо, насчет твоей жены будь что будет – оставим, как тебе угодно, мертвых в покое, ибо счет им ведется на небесах…

– На небесах ведут счет душам, – молвил Юрка, перебивая пастора.

– Совершенно верно: их душам ведут счет на небесах, – согласился пастор. – Но как же быть с записью твоей души, ты же ведь живешь? О тебе должно быть записано на земле, потому что ты сам еще обретаешься здесь.

– Я еще здесь, и дети у меня, так что… – вымолвил Юрка, пытаясь свернуть разговор поближе к своему делу.

Но пастор на это сказал:

– Не покажешь ли ты мне еще разок свое удостоверение личности. Оно при тебе?

– При мне, должно быть, – проговорил Юрка, роясь в карманах. Разыскав бумагу, он протянул ее пастору. Тот внимательно поглядел на листок, а потом сказал:

– Да, с виду все как будто бы и в порядке, и печати есть и подписи, а все-таки мне отвечают, что тебя нет.

– Как нет, раз я тут? – уверенно возразил Юрка.

– Я не знаю, почему тебя нет, – ответил пастор, размышляя: «Кто-то здесь заблуждается, а кто – поди-ка узнай», и, пытаясь разобраться в этом, спросил у Юрки: – Кто тебе дал это удостоверение?

– Петр, – не колеблясь, ответил Юрка.

– Какой Петр? – оторопело спросил пастор.

– Какой?… Тот самый, который небесные врата стережет, – с той же уверенностью пояснил Юрка.

«Та-ак. Опять, значит, добрались до рая и ада, как в прошлый раз, – подумал пастор. – Он и посейчас Нечистый».

И пастор спросил равнодушно и деловито, словно речь шла о самых обычных вещах:

– Сам Петр лично дал тебе это удостоверение, из своих то есть рук?

– Нет, – ответил Юрка.

– А как же?

– Ангел принес.

– Почему же он сам тебе не вручил, когда ты к нему ходил?

– Тогда еще не знали наверняка, пойду ли я на землю.

– Почему же не знали наверняка?

– Я хотел со старухой посоветоваться: стоит ли в человека обращаться, чтобы обрести блаженство.

– И старуха, стало быть, рассудила, что стоит?

– Вроде бы так.

– После этого Петр прислал тебе удостоверение?

– Да, после этого.

– А что за ерунда у тебя вышла со старухиными похоронами, как я слышал?

– Почему ерунда?

– Жены-то в гробу не оказалось.

– Откуда ж ей там быть, раз она прямиком в ад ушла; только никто этому не верит.

– Да, оскудели верою люди! – вздохнул пастор. – Натерпишься ты горя, чадо возлюбленное, с этим удостоверением, ибо в конце концов и ему никто не поверит. Скажут – поддельное.

– Как так поддельное! – вскричал Юрка. – Петр сам прислал.

– Подписи-то Петровой нет, вот в чем беда. Ты сам разве не смотрел?

– Нет.

– Так подойди погляди: нету Петровой подписи.

– Я грамоте не знаю.

– Очень жаль, что ты не умеешь читать, иначе ты воочию увидел бы, сколь сомнительна эта бумага. Ты говоришь, что получал ее у Петра, но подписи Петра на ней не значится, вместо этого стоит печать какого-то волостного правления и подпись старшины, – да и та настолько убога и неразборчива, что и не поймешь даже, что это такое.

– Поддельное удостоверение… – бубнил Юрка в раздумье. – Петр, выходит, обманщик.

– Судя по этому удостоверению, кажется – что так.

– И ангелы обманывают… – продолжал размышлять Юрка.

– Неизвестно еще, кто тебя обманул – Петр или ангел, который доставил тебе бумагу, – разъяснял пастор, стараясь вывести Юрку из тупика, а тот своим чередом тоже пустился в объяснения:

– Петр сам, своими устами сказал мне: «Если хочешь родиться на земле, родись; и не надо тебе никакого удостоверения, потому что от новорожденных бумаг не требуют – кто такой, мол, и откуда явился. А попадешь на землю без того, чтобы родиться, то имей удостоверение, что ты родился и все такое». – «Ну, – сказал я, – давай удостоверение, и пойду-ка я на землю, не рождаясь». – «Оно и вернее, – сказал на это Петр, – времена нынче пошли такие, что женщины хоть и беременны, да разрешиться не могут, а коли и родят, так преждевременно. И тебя могут выкинуть до срока, а тогда начинай все сызнова. Может случиться еще и так, – сказал Петр, – что и вовсе не успеешь ты родиться, потому что раньше того весь род людской исчезнет с лица земли».

– Да, возлюбленное чадо мое, лихие настали времена, – согласился пастор.

– Попытайся я родиться от женщины, – с сожалением вздохнул Юрка, – было бы у меня сейчас настоящее удостоверение. Эх ты, Петр, Петр!