Джудит Леннокс - Следы на песке

Они вышли на мыс. Среди редких кустиков травы попадались мелкие розовые цветы. Джейк посмотрел на Стрикленда.

— Почему вы так говорите?

— Потому что вы — хороший учитель.

Джейк разразился взрывом хохота.

— Мне приходится преподавать латынь, хотя приглашали меня как учителя французского и немецкого. Так вот, я иду на один урок впереди учеников, Стрикленд. Читаю учебник накануне вечером.

— Вы любите этих маленьких негодников, — сказал Стрикленд.

— Учеников?

— Да. Понимаете, я их терпеть не могу. А вы их любите.

Порыв ветра ударил Джейка в лицо. Он моргнул.

— Да. Пожалуй, да.

— Все остальное не важно. Вы любите этих мальчишек, включая тупиц и нытиков, а потому вы хороший учитель.

Джейк бросил окурок в бьющиеся внизу волны. Вдалеке зазвонил колокол.

— Пора возвращаться в тюрьму, — мрачно сказал Стрикленд.

Спустя некоторое время Джейк осознал, что ему нравится деление дня на отдельные части: уроки, игры, перемены, обед и ужин. Ему нравилось, что не надо принимать решения, не надо искать смысл в своем существовании. Унылый серый корнуолльский пейзаж — суровый каменистый берег и вересковые пустоши — уже не вызывал в нем прежней неприязни. Он привык к своей холодной тесной комнатке с коричневым линолеумом на полу, служившей и спальней, и кабинетом. Развлечений было немного: раз в неделю выпивка в компании Стрикленда и Денмана, преподавателя английского, и легкий флирт с местной барменшей. В Хитервуде было мало женщин: внушающая ужас жена директора, толстая старая кухарка да пара забитых горничных, с которыми Джейк несмело заигрывал. И заведующая хозяйством школы, миссис Зелински, чей язычок был остр, как игла, которой она прокалывала нарывы.

Многое в Хитервуде по-прежнему приводило Джейка в замешательство. Больше всего его возмущало применение в школе физических наказаний. Даже в армии, думал Джейк, не бьют солдат кожаным ремнем. Ремень висел в школьном холле; провинившийся должен был принести его сам, и это делало наказание еще более унизительным. Джейк никогда не прибегал к ремню — один вид этого предмета вызывал у него приступ дурноты, но большинство других учителей применяли этот вид наказания. Особенно часто бил учеников мистер Линфилд, учитель математики. Джейк подозревал, что это доставляет ему удовольствие.

Однажды вечером, возвращаясь к себе в комнату, Джейк наткнулся на Линфилда, который что-то выговаривал ученику. Коридор был погружен в полумрак (директор экономил на электричестве), и Джейку пришлось внимательно приглядеться, чтобы узнать мальчика. Это был Киркпатрик из его класса. Неаккуратный, близорукий, страдающий от аденоидов, бестолковый в спортивных играх, он не располагал к себе ни сотоварищей, ни учителей. Его родители жили в Африке, и на короткие каникулы Киркпатрика поручали заботам дяди-холостяка. Джейк не мог вообразить более жалкое существование, чем то, которое влачил этот мальчик.

Линфилд громко отчитывал Киркпатрика. «Должно быть, бедный ребенок напутал что-то в уравнениях, — подумал Джейк. — Видимо, сейчас Линфилд отправит его за ремнем». Но, приблизившись, Джейк увидел, что Линфилд снял с мальчика очки и ударил ладонью по лицу. Звучный хлопок эхом отозвался в коридоре.

Джейк впоследствии так и не мог вспомнить, что произошло между этим звуком и треском, с которым голова Линфилда стукнулась о стену. Черная пустота. Руки Джейка сомкнулись на шее Линфилда. Киркпатрик убежал — стук башмаков, мокрое от слез лицо. Линфилд задыхался и бессвязно лопотал:

— Проклятье, Мальгрейв, отпустите меня.

Он начал кашлять. Цвет лица из красного стал белым, потом синим. «Цвета британского флага», — подумал Джейк, продолжая давить. Затем он почувствовал, что кто-то тянет его назад, и услышал голос Стрикленда:

— Ради бога, Мальгрейв, вы его задушите.

Джейк разжал руки. Линфилд, кашляя, опустился на пол.

Прошагав по коридору, Джейк вышел из здания школы, пересек спортивную площадку и направился к утесам. Тропинка была узкой и скользкой от грязи. Волны бились о прибрежные скалы. Клочья пены, принесенные ветром, таяли на лице, смачивая ресницы. Стоя на краю утеса, Джейк думал о том, как легко прыгнуть вниз, нырнуть в бездну и увидеть, как вода смыкается над головой. Он презирал себя за то, что не способен шагнуть вперед. Он знал, что труден только этот первый шаг.

Некоторое время спустя он услышал голос, выкликающий его имя, и, обернувшись, увидел, что к нему бежит миссис Зелински. Она задыхалась, на бледном лице выступили красные пятна.

— Мы с мистером Стриклендом ищем вас повсюду, мистер Мальгрейв.

Джейк выбросил в море окурок сигареты.

— Вы слишком много курите. Опять начнете кашлять.

— Хорошо, брошу курить, — сказал он и швырнул пачку сигарет в море. Потом сел на траву и обхватил руками колени. — Теперь все в порядке.

— Я пришла сказать вам, что мистер Линфилд чувствует себя хорошо, — сказала миссис Зелински. — Я осмотрела его — только небольшие поверхностные синяки.

— А я-то надеялся, что он сдохнет.

— Это глупо, потому что тогда бы вас повесили.

Джейк потер тыльной стороной руки переносицу и ничего не сказал.

— Когда я увидела, что вы стоите здесь, я испугалась. Я подумала, что вы можете сделать какую-нибудь глупость.

Он поднял голову и рассмеялся.

— У меня не хватило мужества.

— Мужества? — возмутилась она. — Мужество нужно, чтобы продолжать борьбу. А это — слишком легкий выход.

— Господи. Похоже, вы начитались женских журналов. Я был о вас лучшего мнения, миссис Зелински. Я думал, что вы мятежница вроде меня.

— Конечно, Линфилд — ужасный человек. Я не виню вас в том, что вы сделали. Это было глупо, но я не виню вас. Вы идете обратно в школу, мистер Мальгрейв?

«Она думает, что я хочу утопиться», — подумал Джейк. Он улыбнулся и покачал головой. В душе была пустота.

— Холодно. — Она поежилась и запахнула вязаный жакет. — Вы получите пневмонию… Глупо сидеть здесь, на мокрой траве.

— Хорошо, я встану.

Джейк поднялся на ноги и пошел вдоль обрыва. Женщина мелкими быстрыми шагами последовала за ним. Через некоторое время он обернулся и сердито сказал:

— Идите домой. Ради бога, идите.

— Уже темнеет. Вы можете поскользнуться и упасть.

— Ну и что? Невелика потеря.

— Опять вы говорите глупости, мистер Мальгрейв.

Ее навязчивая забота раздражала Джейка.

— Ступайте домой, миссис Зелински. Я не стою того, чтобы спасать меня. Я ничем не лучше Линфилда.

— Это чушь. Вы совсем на него не похожи.

— Линфилд с наслаждением бьет учеников, — сказал Джейк уже более спокойно. — А я с наслаждением побил его. — Он увидел замешательство в ее глазах и довольно улыбнулся в душе. — Я не шучу. Я сделал это с наслаждением.