Франс Бенгстон - Викинги

Той осенью банда чужеземцев прибыла с востока и стала продвигаться пешком вдоль границы. Все они были солдатами, все — раненные, и раны у многих из них еще кровоточили. Их было одиннадцать, и они бродили от дома к дому, прося еды и пристанища на ночь. Там, где им это предоставлялось, они оставались на одну ночь, а иногда — на две, а затем продолжали свой путь. Они говорили, что они — норвежцы и идут домой, но кроме этого ничего не сообщали. Они вели себя мирно, не прибегая к насилию против кого-либо, и когда им отказывали в приюте, продолжали свой путь, не жалуясь, как будто им было все равно, поели они, поспали, или нет.

Наконец, они прибыли в Гренинг, и Орм вышел поговорить с ними в сопровождении отца Виллибальда. Когда те увидели священника, то упали на колени и стали просить благословения. Он охотно сделал это, и они выглядели очень радостными оттого, что при­шли в христианский дом, и особенно оттого, что там был священник. Они жадно ели и пили, затем, когда насытились, сидели молча, мало обращая внимания на вопросы, адресованные им, как будто их головы были заняты чем-то более важным.

Отец Виллибальд осмотрел их раны, но им больше всего нужны были его благословения, и казалось, что им их никогда не будет достаточно. Когда им сказали, что завтра будет воскресенье, они стали просить раз­решить им остаться, чтобы посетить мессу и послу­шать проповедь. С этой просьбой Орм охотно согла­сился, хотя немного сердился на то, что они не говорят ничего о себе и о том, откуда пришли.

В воскресенье погода была хорошая, и многие при­ехали в церковь, помня о своем обещании, данном ими отцу Виллибальду в день крещения. Чужеземцам предоставили места на передних скамьях, и они вни­мательно слушали священника. Как обычно в течение этого года, темой он избрал конец света, уверяя их в том, что его следует ожидать совсем скоро, хотя и трудно точно сказать, когда именно, и что каждый христианин должен улучшить свое поведение, чтобы достойно встретить этот день. Когда он сказал это, было видно, как некоторые из чужеземцев презри­тельно заулыбались, другие, наоборот, заплакали, и на их щеках были видны слезы. После мессы они вновь попросили благословения, и отец Виллибальд благословил их большим благословением.

После того как он сделал это, они сказали:

— Ты — хороший человек, священник. Но не знаешь о том, что событие, о котором ты нас предуп­реждаешь, уже произошло. Конец света наступил, Христос отнял у нас нашего короля, чтобы тот жил с ним, а про нас забыл.

Никто не мог понять, что они имеют в виду, а большего они говорить не хотели. Наконец, они объ­яснили, что с ними произошло. Они говорили кратко, и такими голосами, которые, вероятно, бывают у мер­твых, как будто для них уже больше ничего не имеет значения.

Они рассказали, что их король, Олаф Триггвассон Норвежский, самый лучший из всех когда-либо жив­ших на земле, кроме самого Христа, пал в ходе вели­кой битвы против датчан и шведов. Они сами были захвачены живьем шведами, на их корабль ворвались враги в больших количествах, и они, усталые, были зажаты щитами, а некоторые из-за ран не могли больше защищаться. Другие их товарищи, которым повезло больше, последовали за своим королем к Христу. Затем их повели вместе с многими другими на один из шведских кораблей, чтобы отвезти в Швецию. На корабле их было сорок человек. Однажды ночью они стояли в устье реки, и кто-то заметил, что река эта называется Святая река. Это они восприняли как знак Божий, и те из них, у которых еще оставались силы, завязали драку со шведами, находившимися на корабле. Они убили их всех, но погибло и большинство их товарищей, так что в живых осталось только шес­тнадцать. Оставшиеся повели корабль вверх по реке настолько далеко, насколько могли. Пятеро, у которых были более тяжелые ранения, умерли на веслах, с улыбкой на лицах, а они, одиннадцать оставшихся, забрали оружие у мертвых шведов и покинули судно, намереваясь идти в Халланд сухопутным способом, и таким образом дойти до Норвегии. Потому что, когда они поняли, что являются самыми недостойными из людей короля Олафа,— ведь только их оставили в живых, когда всех их товарищей взяли сопровождать его,— они не осмелились покончить жизнь самоубий­ством из-за страха, что он откажется принять их. Они считали, что это — наказание, наложенное на них, они должны вернуться в Норвегию и принести своим со­гражданам весть о смерти их короля. Каждый день они прочитывали все известные им молитвы, хотя знали они их меньше, чем хотелось бы, и напоминали друг другу обо всех заповедях короля, касающихся поведения христианских воинов. Им, было очень ра­достно, сказали они, что наконец-то они нашли свя­щенника и им разрешили посетить мессу и получить благословение Божие. Теперь, однако, они должны продолжать свой путь, потому что нельзя терять вре­мени, ведь им надо принести печальную весть своим согражданам. Они верили, что когда сделают это, им будет дан знак, может быть, даже самим королем, что наконец-то их сочли достойными присоединиться к нему, хотя они и самые плохие из его людей.

Они поблагодарили Орма и священника за их до­броту и продолжили свой путь. Больше о них ничего в Гренинге не слышали, так же как не слышали и о конце света.

Год закончился без малейших признаков, которые появились бы на небесах, и в пограничной стране наступил период спокойствия. Отношения со смаландцами продолжали оставаться мирными, не было ни­каких достойных упоминания инцидентов, кроме обыч­ных убийств во время праздников и свадеб, и несколь­ких людей, сгоревших в собственных домах в резуль­тате споров между соседями. В Гренинге жизнь про­ходила спокойно. Отец Виллибальд ревностно служил Христу, хотя частенько можно было услышать, как он жалуется на то, что его община увеличивается слиш­ком медленно, несмотря на все его усилия. Что его особенно раздражало, так это количество людей, при­ходивших к нему с просьбой окрестить их в обмен на теленка или телку. Но даже он признавал, что дела могли бы идти и хуже, и считал, что некоторые из тех, кого он обратил, сейчас подвержены злым силам мень­ше, чем до крещения. Аза делала все, что могла, чтобы помочь ему, и хотя уже начала стареть, она была столь же активна, как и прежде, и много работала по при­смотру за детьми и слугами. Она и Йива были в Хороших отношениях и редко спорили, поскольку Аза Помнила, что ее невестка — королевских кровей, а когда они расходились во мнениях, Аза всегда уступа­ла, хотя и было заметно, что это противоречит ее характеру.

— Определенно,— сказал Орм Йиве,— что старуха еще упрямее тебя, а это уже немало. Хорошо, что дело обернулось так, как я надеялся, и что она никогда не пытается ставить под сомнение твою власть в доме.