Эдвард Бульвер-Литтон - Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

Не считая нужным возвращаться теперь к миссис Ботри, Кенелм направился к дому Тома Боулза.

Дверь была заперта. На стук Кенелма поспешно вышла высокая, полная и представительная женщина лет пятидесяти, тяжесть которых она без особых усилий несла на своих широких плечах. Она была в весьма скромном черном платье, а каштановые волосы ее были просто заплетены и скрыты под плотно сидевшим на голове чепчиком. Черты лица у нее были орлиные и очень правильные — вообще в ней было что-то величественное, напоминавшее Корнелию [75] Корнелия — древнеримская матрона, дочь полководца Сципиона Африканского и мать обоих Гракхов — знаменитых государственных деятелей древнего Рима. Ради воспитания детей отказалась от брака с царем Египта Птолемеем VIII. . Она могла бы служить моделью для этой римской матроны, если бы не англосаксонская белизна ее лица.

— Что вам угодно? — холодным и несколько суровым голосом спросила она.

— Сударыня, — ответил Кенелм, снимая шляпу, — я зашел навестить мистера Боулза и искренне надеюсь, что здоровье позволяет ему принять меня.

— Нет, сэр, Том нездоров, он лежит в постели, и его нельзя беспокоить.

— В таком случае, могу я попросить разрешения войти? Я хотел бы сказать вам несколько слов: ведь, если я не ошибаюсь, вы его мать?

Миссис Боулз на миг задумалась. Но она заметила, что изысканные манеры Кенелма не вязались с его простой одеждой. Предполагая, что посетитель явился по каким-нибудь делам ее сына, она открыла дверь шире и отодвинулась в сторону, чтобы дать гостю пройти. Когда он остановился посреди гостиной, она предложила ему сесть и, чтобы показать пример, села сама.

— Сударыня, — сказал Кенелм, — не жалейте, что вы впустили меня, и не думайте обо мне дурно, если я признаюсь вам, что стал, к сожалению, причиной несчастного случая с вашим сыном.

Миссис Боулз вскочила с места.

— Так это вы побили моего сына?

— Нет, сударыня, не говорите, что я побил его, он не побит. Он так храбр и так силен, что легко побил бы меня, если б я по счастливой случайности не сбил его с ног, прежде чем он успел сделать это со мной. Пожалуйста, останьтесь на месте и терпеливо выслушайте меня.

Грудь миссис Боулз, этой английской Юноны, вздымалась от негодования, на лице появилось надменное выражение, которое очень шло к ее орлиным чертам, но она все же безмолвно повиновалась.

— Вы согласитесь, — продолжал Кенелм, — что мистер Боулз дрался не в первый раз. Ведь это так?

— У моего сына горячий нрав, — неохотно ответила миссис Боулз, — и его не следует раздражать.

Стало быть, вы признаете это обстоятельство? — невозмутимым тоном произнес Кенелм, вежливо наклонив голову. — Мистер Боулз часто принимал участие в подобных драках и всегда сам был зачинщиком: вам должно быть известно, что он не такой человек, чтобы другой решился нанести ему первый удар. Однако после тех маленьких происшествий, когда мистер Боулз чуть, ли не до смерти бил тех, кто его рассердил, вы ведь не чувствовали никакой неприязни к пострадавшему? И если бы за ними нужен был уход, вы, вероятно, стали бы ухаживать?

— Насчет ухода я не знаю, — сказала миссис Боулз, начиная несколько терять высокомерный вид, — но, конечно, мне было их очень жаль. А что касается Тома, то — хотя не мне об этом говорить — злобы в нем не больше, чем в младенце. Он готов сейчас помириться со всяким, как бы жестоко ни отколотили его.

— Я так и предполагал. А если б этот человек продолжал сердиться и не хотел идти на мировую, Том назвал бы его дурным человеком и был бы не прочь отколотить его снова.

Лицо миссис Боулз смягчилось величественной улыбкой.

— Так вот, я только смиренно подражаю мистеру Боулзу, — продолжал Кенелм. — Я пришел помириться с ним и пожать ему руку.

— Нет, сэр, нет! — воскликнула миссис Боулз, побледнев, — и не думайте об этом. Дело не в том, что его побили: он скоро оправится от побоев, но тут оскорблена его гордость, и если он вас увидит, может произойти беда. Ведь вы приезжий и собираетесь уезжать отсюда. Так уезжайте же скорее, держитесь подальше от него!

И мать умоляюще сложила руки.

— Миссис Боулз, — сказал Кенелм, переменив голос и выражение лица; он говорил теперь так серьезно и внушительно, что заставил ее замолчать. — Не поможете ли вы мне спасти вашего сына от опасностей, которые вспыльчивость и непомерная гордость могут каждую минуту навлечь на него? Неужели вам никогда не приходило в голову, что такие свойства натуры бывают причиной страшных преступлений, которые влекут за собой не менее страшное наказание, и что против жестокого насилия и свирепых страстей общество защищает себя каторгой и виселицами?

— Сэр, как вы смеете!..

— Подождите! Если один человек убивает другого в минуту необузданного гнева, это преступление, за которое совесть тяжко терзает виновного. Но закон карает за него сравнительно мягко, называя это убийством в состоянии невменяемости. Но если причиною были ревность или мщение и если ни один свидетель не докажет, что преступление было непредумышленным, закон называет это предумышленным убийством. Не эта ли мысль заставила вас воскликнуть таким умоляющим тоном: "Уезжайте скорее, держитесь подальше от него"?

Миссис Боулз не ответила и, тяжело дыша, откинулась на спинку кресла.

— Отбросьте ваши опасения, — кротко продолжал Кенелм. — Если вы мне поможете, я уверен, что спасу вашего сына от подобных опасностей, и я только хочу помочь вам в этом. Я убежден, что у него характер добрый и благородный и что его стоит спасти.

Говоря это, он взял миссис Боулз за руку. Она не отдернула руку и даже ответила на его пожатие. Гордость ее смягчилась, и она начала плакать.

Наконец, несколько овладев собой, она сказала:

— Это все из-за той девушки. Он не был таким, пока она не свела его с ума. С того времени мой бедный Том сам не свой.

— Вы знаете, что он дал мне слово в присутствии односельчан, если он будет побежден в этой драке, никогда больше не тревожить Джесси Уайлз?

— Да, он сам мне это сказал. Вот это и тяготит его теперь. Он все что-то бормочет про себя, и ничем его не утешить. Я боюсь, что он замышляет месть. Снова умоляю вас: держитесь от него подальше!

— Если он намерен мстить, то не мне. Допустим, что я уйду и больше не буду здесь показываться. Уверены ли вы в глубине души, что жизнь этой девушки будет в безопасности?

— Как! Чтобы мой Том убил женщину?

— Разве вы никогда не читали в газетах, что мужчины убивают своих возлюбленных, если те отказывают им в любви? Во всяком случае, вы сами не одобряете его безумного увлечения. Я слыхал, что вы желали бы удалить Тома из деревни на время, пока Джесси Уайлэ не выйдет замуж или не уедет отсюда совсем.