Антон Чехов - Пьесы. 1889-1891

Критик И. И. Иванов упрекал Чехова за то, что он «обрушивается на людей, посвятивших свою жизнь науке и труду», которых он казнит «с особенным наслаждением» как в прозе («Скучная история»), так и в драме («Леший»). По его мнению, Войницкий, работая всю жизнь ради благополучия профессора, «поступал хорошо и во всяком случае не имел никакого резона стреляться задним числом». В страсти Лешего к разведению лесов он увидел лишь «мелодраму на учено-эстетической основе», «неестественную и комичную». Критик утверждал, что в пьесе нет событий, «необходимо вытекающих из хода ее действия», а изображено несколько «казусов», лишенных общего интереса: «Казусы эти переплетены в массу семейных разговоров, крайне длинных и утомительных» (Ив. Иванов . Театр г-жи Абрамовой… «Леший», ком. в 4 д. г. Чехова. – «Артист», 1890, кн. 6, февраль, стр. 124–125). Впоследствии тот же критик, уже в качестве члена Театрально-литературного комитета, выступит против допущения на сцену «Дяди Вани» – пьесы, переделанной из «Лешего».

Одним из приверженцев пьесы, твердо убежденным в ее драматургических достоинствах, являлся А. И. Урусов. Он намеревался поместить в журнале «Артист» статью о «Лешем», приуроченную к постановке пьесы. 5 января 1890 г. он сообщал редактору журнала Куманину, что уже « начал писать о комедии Чехова» и что его статья «едва ли будет согласна с ходячими отзывами о „Лешем“…» ( ГЦТМ ). Он выпросил у Куманина рукопись пьесы, однако к сроку не успел и 3 февраля 1890 г. пояснял: «Возвращая Вам при сем рукопись „Лешего“, я с живейшим сожалением должен заявить, что не мог кончить статьи об этой замечательной вещи к сегодняшнему дню. Завтра я уезжаю в Петербург. Так как меня А. П. Чехов особенно интересует, то я напишу о нем этюдик, но когда – сказать не могу» (там же).

В 1892 г. Урусов собирался ставить «Лешего» с артистами-любителями в московском Обществе искусства и литературы. Об этом писала Чехову в марте 1892 г. Е. М. Шаврова: «Вчера я познакомилась с кн. Урусовым и зачислена в члены Общества. Будем играть „Лешего“. Князь очень симпатичный, и цели, которые он хочет поставить Обществу, мне очень нравятся. Он будет ставить только серьезные вещи хорошего репертуара, – и ненавидит „любительское отношение“ к делу» (письмо без даты – ГБЛ ).

Урусов настойчиво добивался опубликования «Лешего», но всякий раз наталкивался на возражения Чехова. В 1895 г., заручившись согласием обновленной редакции «Северного вестника» на публикацию пьесы, он отвечал фактическому руководителю журнала А. Л. Флексеру (А. олынскому) на его письмо от 18 октября 1895 г.: «Я сегодня же пишу А. П. Чехову <���…> Он решительно не хотел печатать этой интересной пьесы, бог знает почему: кажется, его смутило ожесточение, вызванное в профессорски-либеральных кружках <���…> Пьеса в высшей степени оригинальна и интересна. Чехов ее возненавидел, однако разрешил ее литографировать. В этом виде она и продается у Рассохина. Я хотел ее ставить в Москве с любителями. Он разрешил и прислал мне экземпляр. Думаю, что разрешит ее и напечатать» (14 ноября 1895 г. – «Князь Александр Иванович Урусов. Статьи. Письма. Воспоминания», т. II–III. М., 1907, стр. 283).

В тот же день Урусов обратился к Чехову: «Вы знаете мое пристрастие и увлечение к „Лешему“ – Вашему несправедливо-нелюбимому детищу. Я его хвалю всем, и все им интересуются. Редакция „Северного вестника“ просит меня написать Вам: не разрешите ли Вы напечатать Вашу комедию? Разрешите, Антон Павлович. Со стороны виднее, какие достоинства заключает в себе эта превосходная, глубоко оригинальная вещь» ( ГБЛ ). Повторив свою просьбу в письме на следующий день, Урусов добавлял: «Я всем проповедую поэтическое достоинство пьесы, к которой никто не относится так строго и несправедливо, как Вы» (там же; см. также письмо Чехова от 21 ноября 1895 г.). 18 декабря 1895 г. он снова напоминал Чехову: «…я спешу напомнить Вам о себе и о Вашем „Лешем“, с которым Вы обращаетесь жестоко. Разрешите только – а я уж похлопочу, чтобы один из моих экземпляров (Рассохина) был доставлен без замедления в „Сев<���ерный> вестн<���ик>“» (там же).

Последнюю попытку добиться от Чехова разрешения на публикацию пьесы Урусов предпринял в 1899 г. в связи с наметившимся открытием нового театрального журнала «Пантеон» под редакцией молодых участников «Мира искусства» во главе с С. П. Дягилевым. Урусов сообщал тогда Чехову: «Я посоветовал им просить у Вас „Лешего“ и напечатать его как замечательный вариант „Дяди Вани“ <���…> Они схватились за эту мысль с восторгом! <���…> Поверьте чести: это дитя Вашей музы Вас не пристыдит. Вы ужасно к себе строги. До жестокости!» (около 13 октября 1899 г. – ГБЛ ). Чехов ответил ему: «…я не могу печатать „Лешего“. Эту пьесу я ненавижу и стараюсь забыть о ней. Сама ли она виновата или те обстоятельства, при которых она писалась и шла на сцене, – не знаю, но только для меня было бы истинным ударом, если бы какие-нибудь силы извлекли ее из-под спуда и заставили жить. Вот Вам яркий случай извращения родительского чувства!» (16 октября 1899 г.).

Впервые – отдельное литографированное издание: Юбилей. Шутка в 1-м действии А. Чехова. Литография комиссионера Общества русских драматических писателей С. Ф. Рассохина. Москва (ценз. разр. февраль 1892 г.; вышло в свет с 1 по 8 мая 1892 г.; отпечатано 110 экз.).

С изменениями вошло в издание А. Ф. Маркса (1902).

Одновременно был выпущен сборник пьес, отпечатанный с того же стереотипа: Свадьба. Юбилей. Три сестры. Пьесы Антона Чехова. Издание А. Ф. Маркса. СПб., 1902 (ценз. разр. 15 марта 1902 г.).

Сохранилась беловая рукопись пьесы (автограф) с текстом первоначальной редакции, с авторской правкой: Юбилей. Шутка в 1 действии А. Чехова ( ГЦТМ ), а также две скопированные с нее рукописи, с незначительными разночтениями – экземпляры, представленные в драматическую цензуру ( ГЦТМ и ЛГТБ ).

На обложке цензурного экземпляра ГЦТМ – штемпель с датой представления в драматическую цензуру: «21 дек<���абря> 1891» и резолюция цензора: «К представлению дозволено. С.-Петербург, 30 декабря 1891-го года. Цензор драматических сочинений С. Донауров». Там же – пометы, сделанные после представления рукописи в Московский цензурный комитет: дата регистрации – «25 января 1892» (год обозначен ошибочно: «1891») и резолюция цензора – «Дозв<���олено> цензур<���ой>. М<���осква>. <���дата нрзб.> 1892 г.», с его росписью через все листы рукописи: «Цензор Назаревский».

На обложке второго цензурного экземпляра, хранившегося в библиотеке драматической цензуры, – то же заглавие, та же дата регистрации и аналогичная резолюция цензора. Ниже – штамп с пометой о разрешении пьесы «к представлению на народных театрах» и подпись: «8 июня 1904 г. Цензор драматических сочинений Верещагин» ( ЛГТБ ).