Чарльз Диккенс - Домби и сын

— Теперь вотъ въ чемь дѣло, капитанъ Куттль, — началъ Вальтеръ, стараясь настроить разговоръ на веселый ладъ, чтобы разогнать тоску своего друга, — намъ, думаю я, нужно озаботиться насчетъ пріисканія миссъ Домби приличной собесѣдницы во время пребыванія ея y насъ. О ея родственницахъ нечего и думать: дѣло ясное, миссъ Домби знаетъ, что всѣ онѣ подчинены ея отцу. Куда дѣвалась Сусаына?

— Молодая женщина, то есть? — подхватилъ капитанъ. — Полагать надо, ее выслали изъ дому противъ воли и желанія высокорожденной барышни-дѣвицы. Я уже было намекалъ насчетъ ея, но получилъ въ отвѣтъ, что молодая женщина уже давно выбыла изъ дому. Миссъ Домби о ней высокаго мнѣнія.

— Въ такомъ случаѣ, — сказалъ Вальтеръ, — вы спросите миссъ Домби, куда она ушла, и мы постараемся ее отыскать. Солнце уже высоко, и миссъ Домби скоро встанетъ. Вы ея лучшій другъ. Ступайте къ ней наверхъ, a я буду хлопотать здѣсь, внизу.

Ошеломленный капитанъ вздохнулъ изъ глубины души и поспѣшилъ выполнить приказаніе молодого друга. Флоренса была въ восторгѣ отъ своей новой комнаты, нетерпѣливо желала видѣть Вальтера и съ радостью представляла перспективу отыскать свою старую пріятельницу Сусанну Нипперъ. Но Флоренса знала лишь то, что она уѣхала въ Эссексъ, но куда именно, могъ сказать только одинъ м-ръ Тутсъ.

Съ этимъ извѣстіемъ задумчивый капитанъ возвратился къ Вальтеру и далъ ему уразумѣть, что м-ръ Тутсъ есть не что иное, какъ молодой джентльменъ, его искренній другъ и пріятель, притомъ очень богатый молодой джентльменъ, безнадежно обожавшій миссъ Домби. Далѣе капитанъ разсказалъ, какъ онъ сначала познакомился съ мромъ Тутсомъ, печальнымъ вѣстникомъ мнимой погибели Вальтера, и какимъ образомъ заключенъ былъ между ними торжественный договоръ, которымъ м-ръ Тутсъ обязывался никогда ни слова не говорить о предметѣ своей любви.

Спросили Флоренсу, можетъ ли она положиться на м-ра Тутса, и когда Флоренса отвѣтила съ улыбкой — о, да, отъ всего моего сердца, — пріятели стали хлопотать, какъ бы отыскать мѣсто жительства Тутса. Флоренса не знала, a капитанъ забылъ. "Впрочемъ бѣды нѣтъ, — думалъ капитанъ, — м-ръ Тутсъ скоро придетъ и безъ зову". Едва только была высказана эта догадка, какъ м-ръ Тутсъ дѣйствительно явился собственной особой.

— Капитанъ Гильсъ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, безъ церемоніи вламываясь въ гостиную, — я пришелъ доложить, что мозгъ y меня горитъ, горитъ, горитъ и… то есть, просто я съума схожу.

Мистеръ Тутсъ выпалилъ эти слова, какъ изъ мортиры, и только тутъ замѣтил ь, что капитанъ былъ не одинъ.

— Извините меня, сэръ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, ударяя себя по лбу, — но вы ужъ изволили слышать, что подъ черепомъ y меня пожаръ, a въ такомъ состояніи, вы понимаете, учтивость все равно, что къ стѣнѣ горохъ. Капитанъ Гильсъ, мнѣ нужно говорить съ вами наединѣ.

— Не зачѣмъ, пріятель, — возразилъ капитанъ, взявши его за руку. — Мы только что сами собирались васъ отыскивать.

— О, не шутите такъ жестоко, — возопилъ Тутсъ, — на что, скажите на милость, вамъ пригоденъ такой, съ позволенія сказать, преестественный скотъ, какъ я? Вы видите, я не брился, мое платье не вычищеио, волосы всклокочены. Если бы Лапчатый Гусь задумалъ чистить мой сапоги, я бы его за ноги да объ уголъ. Вотъ что!

Наружность м-ра Тутса, бурная и дикая, вполнѣ оправдывала эти неистовыя обнаруженія взволнованной души.

— Видите ли, пріятель, — сказалъ капитанъ, — этотъ молодой человѣкь — Вальтеръ Гей, племянникъ старика Соломона, тотъ самый, котораго мы считали погибшимъ.

— М-ръ Тутсъ отнялъ руку отъ своего лба и страшно вытаращилъ глаза.

— Боже милосердый! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ, — Какое чрезвычайное столкиовеніе напастей въ одинъ и тоть же день! Какъ ваше здоровье, сэръ! я… я… то есть, понимаете, я боюсь, не слишкомъ ли замочились вы. Капитанъ Гильсъ, два, три и словца наединѣ.

Онъ взялъ его за руку и, выходя изъ гостиной, шепталъ:

— Неужто, капитанъ Гильсъ, молодой человѣкъ тотъ самый, о которомъ, помните, вы говорили, что онъ и миссъ Домби сотворены другъ для друга?

— Да, любезный, я былъ тогда такого мнѣнія, — отвѣчалъ неумолимый капитанъ.

— A теперь! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ, поднося опять руку къ своему челу. — Теперь! этого еще недоставало, ненавистный соперникъ!.. A впрочемъ, за что же мнѣ его ненавидѣть, — прибавилъ м-ръ Тутсъ послѣ минутнаго размышленія, — вѣдь если подумать хорошенько, онъ ни въ чемъ не провинился. Да, рѣшительно ни въ чемъ. Воть теперь-то, капитанъ Гильсъ, мнѣ слѣдуетъ доказать, что привязанность моя кь миссъ Домби была истинно безкорыстна!

Съ этими словами м-ръ Тутсъ юркнулъ въ гостиную и схватилъ Вальтера за руку.

— Какъ ваше здоровье, сэръ? Надѣюсь, вы не простудились. Мнѣ… мнѣ… да что туть толковать? мнѣ очень пріятно съ вами познакомиться. Желаю вамъ, какъ можно чаще возвращаться съ того свѣта. Честное и благородное слово, сэръ, я чрезвычайно радъ васъ видѣть, — заключилъ Тутсъ, пристально озирая Вальтера съ головы до ногъ.

— Благодарю васъ отъ всего сердца, — сказалъ Вальтеръ. — Я не могъ желать болѣе искренняго и радушнаго привѣтствія.

— Будто бы? вотъ какъ! — сказалъ м-ръ Тутсъ, продолжая держать его руку. — Это очень любезно съ вашей стороны. Покорно васъ благодарю. Премного вамъ обязанъ. Какъ ваше здоровье? Надѣюсь, вы разстались дружелюбно со всѣми, кто остался на… то есть, я разумѣю собственно то мѣсто, откуда вы воротились, вы понимаете?

Вальтеръ поблагодарилъ опять.

— Капитанъ Гильсъ, — продолжалъ м-ръ Тутсъ, — я бы желалъ не выступать изъ границъ приличія; но я надѣюсь, вы позволите мнѣ намекнуть на извѣстное обстоятельство…

— Говорите, любезнѣйшій другъ, все, что вертится y васъ на языкѣ, смѣло и свободно.

— Въ такомъ случаѣ, капитанъ Гильсь, и вы, лейтенантъ Вальтеръ, знаете ли вы, что страшныя происшествія случились въ домѣ м-ра Домби? Миссъ Домби оставила своего отца, который, по моему мнѣнію, — самый жестокосердный человѣкъ. Нигдѣ не могли отыскать миссъ Домби, и никто не знаетъ, куда она ушла.

— Могу ли я спросить, какъ вы объ этомъ узнали? — сказалъ Вальтеръ.

— Лейтенантъ Вальтеръ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, который дошелъ до этого названія по логическому процессу мысли, свойственному только одному ему. Онъ, вѣроятно, перемѣшалъ христіанское имя съ ремесломъ моряка и предположилъ родственную связь между Вальтеромъ и капитаномъ, которая, по его понятіямъ, необходимо должна была распространяться и на ихъ титулы. — Лейтенантъ Вальтеръ, я могу безъ всякихъ оговорокъ дать вамъ прямой и рѣшительный отвѣтъ. Дѣло въ томъ, что, имѣя особыя причины интересоваться всѣмь, что имѣетъ какое-нибудь отношеніе къ судьбѣ миссъ Домби… то есть, вы не подумайте, лейтенантъ Вальтерь, чтобы я имѣль въ виду какіе-нибудь своекорыстные разсчеты — совсѣмъ нѣтъ! я очень хорошо знаю, что мнѣ давно бы слѣдовало сломить шею, такъ какъ видите, лейтенантъ Вальтеръ, плакать обо мнѣ никто не станетъ… Ну вотъ, говорю я, интересуясь судьбою миссъ Домби, я получиль съ нѣкотораго времени привычку дѣлать койкакіе подарки — ничтожные разумѣется — камердинеру м-ра Домби. Таулисонъ — его имя, препочтенный молодой человѣкъ, который уже давно состоитъ въ услуженін y этой семьи. Онъ вчера вечеромъ и увѣдомилъ меня, что вотъ, дескать, въ такомъ-то положеніи y насъ дѣла. Съ этого времени, капитанъ Гильсъ и лейтенанть Вальтеръ, я, съ вашего позволенія, просто сошелъ съ ума и всю ночь пролежалъ ничкомъ на софѣ, чортъ бы васъ побралъ.