Чарльз Диккенс - Домби и сын

Эти глубокія соображенія не помѣшали капитану Куттлю слушать молодого человѣка съ напряженнымъ вниманіемъ и проливать слезы на праздничные воротнички своей рубашки. Наконецъ, въ изобрѣтательномъ мозгу его зародился новый весьма замысловатый планъ: "При первой же встрѣчѣ, — думалъ капитанъ, — приглашу къ себѣ м-ра Домби на Корабельную площадь перекусить хлѣба-соли, и за дружеской бутылкой хорошаго вина мы вдоволь наговоримся относительно будущихъ видовъ нашего парня". Но тутъ же пришла ему въ голову неизвѣстность относительно м-съ Макъ Стингеръ. Какъ знать? Быть можетъ, н_е_п_у_т_н_а_я л_и_с_и_ц_а угораздится во время этой бесѣды засѣсть въ передней и задумаетъ читать свои проповѣди. Нехорошо, очень нехорошо.

Одинъ фактъ представлялся капитану Куттлю осязательно очевиднымъ, фактъ, что молодой человѣкъ уже сдѣлался въ нѣкоторомъ родѣ членомъ семейства м-ра Домби. Разумѣется, скромный парень самъ этого не замѣчалъ; гдѣ ему? Онъ едва замѣчаетъ непочатый обѣдъ, который стоитъ y него подъ носомъ. A дѣло яснѣе солнца: Вальтеръ былъ дѣйствующимъ лицомъ въ печальной сценѣ, которую онъ изобразилъ съ такимъ патетическимъ эффектомъ. Его вспомнили, назвали по имени, поручили особенной заботливости, — и теперь ли еще сомнѣваться, что м-ръ Домби станетъ пещись о немъ, какъ о собственномъ дѣтищѣ? Такія заключенія, и не бывъ приведены въ ясность, могли быть чрезвычайно успокоительными для ученаго мастера всѣхъ морскихъ инструментовъ. Поэтому капитанъ основательно разсчиталъ, что теперь-то именно всего приличнѣе свести рѣчь на вестъ-индскій проектъ, который съ этой точки зрѣнія представлялся милостивымъ благословеніемъ самого неба.

— Будь y меня капиталъ, — сказалъ онъ, — я не замедлилъ бы сію же минуту вручить нашему мальчугану сотню тысячъ фунтовъ чистоганомъ, и былъ бы убѣжденъ, какъ дважды-два четыре, что эти денежки воротятся въ мой сундукъ съ огромными процентами.

Это непредвидѣнное извѣстіе сперва, какъ громомъ, поразило Соломона Гильса; но капитанъ развернулъ передъ нимъ такую блистательную перспективу, a съ такимъ искусствомъ намекнулъ на виттингтонскія послѣдствія, что y бѣднаго старика закружилась голова. Затѣмъ капитанъ очень ловко повелъ рѣчь на послѣднія приключенія, разсказанныя Вальтеромъ, и такъ какъ все это имѣло самую тѣсную связь съ поэтическимъ сказаніемъ о любовныхъ похожденіяхъ красавицы Пегги, то онъ и пропѣлъ это стихотвореніе съ такимъ чуднымъ эффектомъ, какого и самъ въ себѣ не подозрѣвалъ. Вальтеръ, съ своей стороны, притворившись чрезвычайно веселымъ, настроилъ такую бездну воздушныхъ замковъ относительно своего благополучнаго возвращенія въ Лондонъ послѣ блистательныхъ похожденій на чужбинѣ, что дядя Соломонъ, посмотрѣвъ сперва на племянника, a потомъ на закадычнаго друга, серьезно начиналъ думать, что ему должно съ ума сойти отъ радости.

— Но вы понимаете, друзья мои, я ужъ отсталъ отъ времени, — замѣтилъ озадаченный старикъ, проводя съ нервическимъ раздраженіемъ свои пальцы черезъ весь рядъ блестящихъ пуговицъ жилета. — Мнѣ бы хотѣлось имѣть племянника на глазахъ. Это, ужъ, вѣдь я знаю, старая пѣсня. Онъ всегда съ ума сходитъ отъ моря. Онъ… онъ, смѣю сказать, радехонекъ меня оставить.

— Дядя Соль! — вскричалъ Вальтеръ съ живостью, — если ты такъ станешь думать, — кончено: я не ѣду. Что тутъ толковать, капитанъ Куттль? Не ѣду, да и только. Если дядюшка думаетъ, что я радехонекъ его оставить, — къ чорту вестъ-индскіе острова, къ чорту мое губернаторство. Не двигаюсь съ мѣста.

— Полно, Валли, полно, — сказалъ капитанъ. — Ахъ Соломонъ, Соломонъ, какъ тебѣ не стыдно!

Старикъ неподвижно смотрѣлъ на Вальтера, не говоря ни слова.

— A вонъ плыветъ какой-то корабль, — затянулъ аллегорически капитанъ — плыветъ прямо сюда на нашу пристань. Чье это имя написано на кораблѣ? имя Гэя, кажется? или нѣтъ, нѣтъ, сказалъ капитанъ, возвышая голосъ — теперь хорошо вижу: "Соломонъ Гильсъ".

— Недъ, — сказалъ старикъ, притягивая Вальтера къ себѣ и нѣжно смотря ему въ лицо — я знаю, разумѣется, я очень хорошо знаю, что Валли заботится больше обо мнѣ, чѣмъ о себѣ самомъ. Въ этомъ и никогда не сомнѣвался. Но если я говорю, что онъ радъ уѣхать, это значитъ, я надеюсь, что онъ радъ. Смотри сюда, Недъ, да и ты, Валли: вѣдь это совсѣмъ неожиданная новость: вѣдь она, что называется, упала, какъ снѣгъ на голову. A я ужъ отсталъ отъ времени — охъ! — далеко отсталъ. Скажи мнѣ еще разъ, но скажи по совѣсти: точно ли тутъ дѣло идетъ о счастьи моего милаго племянника?

Старикъ съ невыразимымъ безпокойствомъ смотрѣлъ то на Вальтера, то на капитана. Тѣ молчали.

— Говорите же: да или нѣтъ? Я могу привыкнуть ко всему и помирюсь со всѣмъ, если этого требуютъ выгоды Вальтера; но сохрани Богъ, если онъ что-нибудь отъ меня скрываетъ или единственно изъ-за меня пускается на какое-нибудь опасное предпріятіе. Слушай, Недъ Куттль, — продолжалъ старикъ такимъ трогательнымъ голосомъ, который въ основаніи поколебалъ дипломатическую тактику храбраго капитана — откровененъ ли ты со мной? Правду ли высказалъ ты своему другу? Говори. Что же ты молчишь, Недъ Куттль? Какая задняя мысль y тебя на умѣ? Почему ты первый, a не я, узналъ, что онъ долженъ ѣхать? Почему?…

Вальтеръ, скрѣпя сердце, съ истиннымъ самоотверженіемъ поспѣшилъ на выручку капитана, и оба они, толкуя безпрестанно о заморскихъ проектахъ, такъ запутали старика, что онъ, по-видимому, даже забылъ о скорой разлукѣ съ племянникомъ.

Но медлить и колебаться было невозможно. На другой же день Вальтеръ получилъ отъ главнаго приказчика, м-ра Каркера, необходимыя бумаги и деньги на экипировку вмѣстѣ съ извѣщеніемъ, что "Сынъ и Наслѣдникъ" снимется съ якоря недѣли черезъ двѣ. При торопливыхъ хлопотахъ предъ отъѣздомъ, — Вальтеръ нарочно суетился отъ утра до ночи; старикъ потерялъ и послѣднюю власть надъ собою. Онъ ходилъ, какъ угорѣлый, думая обо всемъ и ни о чемъ. Время отъѣзда приближалось быстро.

Капитанъ Куттль, ежедневно узнававшій отъ Вальтера обо всѣхъ подробностяхъ, видѣлъ очень ясно, что время идетъ къ концу, и между тѣмъ не представлялось ни малѣйшаго случая освѣдомиться хорошенько о настоящей сущности дѣла. Долго и безполезно думалъ онъ объ этомъ головоломномъ вопросѣ, пока, наконецъ, свѣтлая идея не озарила его умъ. "А что, если я заверну къ м-ру Каркеру?" — спросилъ онъ самъ себя. "Вѣдь можно и отъ него освѣдомиться о направленіи вѣтра!"

Эта идея чрезвычайно понравилась капитану. Она осѣнила его мозгъ въ счастливую минуту вдохновенія, когда онъ послѣ завтрака на корабельной площади съ большимъ комфортомъ курилъ трубку. Табакъ былъ превосходный, a идея, нечего сказать, еще превосходнѣе. Она совершенно успокоила его честную совѣсть, немножко растревоженную какъ довѣренностью Вальтера, такъ и безконечными разспросами старика. Теперь онъ можетъ услужить друзьямъ. Разумѣется, онъ вывѣдаетъ напередъ образъ мыслей и характеръ м-ра Каркера, a тамъ, смотря по обстоятельствамъ, разговорится съ нимъ съ большей или меньшей откровенностью.