Франц Кафка - Ангелы не летают

«…рождаются раз в столетие».

«Искусство Кафки вынуждает вновь и вновь перечитывать его произведения… Мы подходим здесь к границам человеческого мышления».

«Пока люди будут читать, они будут читать Кафку».

Такие дела. Ну, вам, наверное, уже пора? Да и мне, пожалуй. Да-да, в живую жизнь, конечно. И все же что-то, мне кажется, могло вас здесь удивить или заинтересовать: в этих пространствах Кафки странно, но интересно. Нет-нет, разумеется, я понимаю, я ни в чем вас не убедил — так, посидели на кухне, поговорили. И замечательно! Несогласие с чужим прочтением — это уже шаг к собственному, а лиха беда… в смысле — в добрый путь. (Тот маленький рассказ «В путь» кончается словами: «Ведь это, к счастью, и в самом деле чудовищное путешествие».) Впрочем, отправляться в этот путь никто не обязан. Без Кафки можно прожить. И без Равеля можно, и без Леонардо. Просто ваша жизнь могла быть побогаче, а будет победнее. Вы согласны? Да еще и те, которые ничего на самом деле в этих равелях не смыслят, но звон слышали, будут чувствовать свое превосходство над вами — и с усмешкой его демонстрировать. Ладно, бог с ними. Никто не знает, для чего читать Кафку; даже, кажется, и вопрос этот «для чего?» из какого-то другого пространства. Но ведь не для того же, чтобы кому-то что-то демонстрировать. А тогда все-таки — для чего? Ну, может быть, для души. Вы согласны?

Г. Ноткин

В состав наследия Кафки входят восемь маленьких голубых тетрадей ин-октаво (как вспоминает М. Брод, такие тетрадки в гимназии они называли «словариками»). Эти тетради относятся к периоду 1917–1919 годов и вначале ведутся параллельно с одиннадцатой и затем двенадцатой «большими» дневниковыми тетрадями ин-кварто, но с ноября 1917 по июнь 1919 года Кафка дневник не вел, и «голубые тетради» заполняют, таким образом, возникшую лакуну. Однако, как отмечает Брод, в этих тетрадях почти нет «подневных» заметок, даты встречаются редко, события личной жизни и разного рода будничные происшествия везде лишь обозначены немногими словами (записанными к тому же более мелким почерком, чем как бы подчеркивается незначительность содержания), и большая часть записей — это наброски художника, фрагменты рассказов, афоризмы, размышления, небольшие законченные новеллы, а также неоконченная пьеса «Сторож склепа».

То есть тетради ин-октаво — это, по существу, творческие записные книжки писателя. По этой причине М. Брод не включил их в том дневников, а перенес в том произведений из наследия.

В первой тетради, помимо представленных текстов, содержатся также известные рассказы — такие, например, как «Шакалы и арабы», «Мост», «Егерь Гракх», «Всадник на ведре».

Продолжение рассказа «Всадник на ведре».

Черновик письма писателю и историку литературы Паулю Виглеру, выпустившему во время войны избранные письма Бетховена и Шопенгауэра. «У. В.» в начале письма — «Уважаемый Виглер».

Набросок к рассказу «Новый адвокат».

1.11, 1.12. Рассказ «Воззвание».

1.14, 1.15, 1.17. Варианты к рассказу «Воззвание».

Имеется в виду книга Ludwig Richter «Lebenserinnerungen eines deutschen Malers» (Людвиг Рихтер. «Воспоминания немецкого художника»).

После записи 1.18 Кафка набрасывает первый вариант состава сборника «Сельский врач»: «На галерке», «Кастовый дух» (по-видимому, это вариант заглавия рассказа «Посещение шахты»), «Всадник на ведре», «Всадник» (возможно — вариант заглавия рассказа «Соседняя деревня»), «Купец» (возможно — вариант заглавия рассказа, опубликованного Бредом под заглавием «Сосед»). Далее следует, как отмечает Брод, трудночитаемый черновик письма неизвестному адресату (возможно, это врач-натуралист из Варнсдорфа Шнитцер); Брод уверен, что речь в письме идет о сестре писателя Оттле [Заметим, что если Брод прав, то возраст сестры в письме указан неточно] в сельскохозяйственных экспериментах которой Кафка, подолгу гостивший у нее в Цюрау и затем в Плане, принимал живое участие, по крайней мере в качестве пациента-испытателя. Вот этот текст:

«У меня есть сестра двадцати семи лет, здоровая [одно слово не прочитывается], веселая, осмотрительная и все же достаточно уверенная в себе — между прочим, уже несколько лет строгая вегетарианка в недрах плотоядной семьи. До сих пор она была занята в деле родителей, однако теперь под влиянием ряда внешних и внутренних причин хочет осуществить свое старинное желание, а именно попробовать себя в агрономии. Она хочет закончить какие-нибудь сельскохозяйственные курсы и затем подыскать себе соответствующее место. Вы, с Вашим огромным опытом и кругозором, несомненно, могли бы дать хороший совет, который имел бы для нее решающее значение. Очень прошу Вас об этой дружеской услуге».

Брод указывает, что для датировки этой тетради, то есть определения ее в качестве второй, решающим явилось то обстоятельство, что содержащийся в ней рассказ «Доклад для академии» в ноябре 1917 г. уже был опубликован (см. прим. 3.6). Помимо этого рассказа и фрагментов к нему, во второй тетради содержатся: рассказ «Сосед» (у Кафки он записан без заглавия), рассказ «Химера» (заглавие авторское) и фрагмент к рассказу «Егерь Гракх».

Рассказ «Егерь Гракх» написан в декабре 1916 г.; впервые опубликован в 1931 г. Существенно отличающийся от основного текста фрагмент написан в апреле 1917 г.; впервые опубликован в 1937 г.

Собственно запись 2.1 — вариант к рассказу «Химера».

Третья и четвертая тетради содержат отдельные датированные записи, благодаря этому мы знаем, что они сделаны в Цюрау, где Кафка жил у сестры, восстанавливая силы после первого легочного кровотечения. Из записей этого периода он позднее отберет и выпишет на отдельные листки те афоризмы, которые Брод опубликует под заглавием «Рассуждения о грехе, страдании, надежде и пути истинном», оставив их в то же время в корпусе текстов «голубых тетрадей» для сохранения контекстуальных связей.

В оригинале: «Furcht vor der Nacht: Furcht vor der Nicht-Nacht».

Вторая и третья фразы записи 3.5 — это афоризм № 1 из «Рассуждений…».

В октябре 1917 г. в редактируемом Мартином Бубером журнале «Der Jude» появился рассказ Кафки «Шакалы и арабы»; в ноябре — рассказ «Доклад для академии».

Вторая фраза записи — афоризм № 2.

После слов «В постели» идет афоризм № 3.

Рассказ, опубликованный Бродом под заглавием «Железнодорожные пассажиры».

Афоризмы № 4, № 5 и № 6.