Луи Селин - Банда гиньолей

Я вспоминал… и молчал! Каскад разглагольствовал. Счастлив был, что его слушают… красовался.

— Откуда ни возьмись, идет прямо на меня сержант, лентами изукрашенный! Подходит, разговор заводит! Сам злобой пышет!

Случай, значит, с ним такой был.

— Нет! понимаете, мужики!.. Нет, вы видали! За кого он меня принимает? Чтоб я за ним на зов фанфар! Вербоваться чтоб пошел! Еще чего!.. «French! — говорю я ему. — Француз, понимаешь?» Ошибочка, стало быть! У него рожа вытянулась! Челюсть отвисла! Вот те хрен!.. Народ кругом со смеху покатывается! Это видеть надо! Как я его мордой об стол!.. Он бешеный сделался! «French rascal! — кричит. — Мошенник французский!» Толпа сразу против меня!.. Продолжения я ожидать не стал! Сам посуди! Я один, а их тысяча!.. Пока, ребята!.. И стало быть, руки в ноги! А видел бы ты этого вербовщика! Задница — во! В мундир затянут с прибамбасами! Тот еще фрукт! Немцам на смех! Е-мое! Прет!..

Каскад потешался от души!., клиенты вокруг тоже… Блестящий рассказчик был!., хозяин «Доблести» — и тот смягчился, старые счеты забыл…

— И это у них вербовщик! Ну, тогда я молчу! Тогда мне и сказать нечего!.. Передай-ка мне зелья! Настойки их клоповой!

Наливает себе полный стакан виски… Угощает всех вокруг… сама щедрость…

— Пейте все! Ты меня слышишь? Я ж не так просто пришел! Мне тут говорят про болезнь! Еще не знаю, про что!., про то, как сдохнуть! Черта с два! Я смеяться хочу! Это мне напоминает историю с Жанной Губки Бантиком!.. Подцепил я ее в Сантосе!.. То-се… сажаю в экипаж! Расстилаюсь, как могу! После обеда в ландо ее прогуливаю, как миллионершу! Развлекаю ее, балую… Жарища там, друзья мои! Ну, чисто печь! А я все угодить ей хочу… Останавливаемся перед кабаком, самым у них лучшим! Самым тогда модным, «Оригона» называется! Хочу, чтоб все, как у людей!.. Вдруг откуда ни возьмись тореро с гитарой! Хоп! и уводит девчонку! Вот так прямо! Только взглянул! и — оп! Умыкнул! Она у него на шее так и повисла! Вот любезности к чему приводят! Была — и нету! Увел под ручку. Тут я не выдержал! Сами понимаете! Хватаю этого авантюриста! канифолю его как следует!.. Так что тореадор двух зубов не досчитался! А он меня — в полицию!.. В Сантосе все на виду! Тюрьма прямо на свежем воздухе! Так они меня вдвоем навещать приходили! поразвлечься, значит, в воскресный день! в душу мне плюнуть! рука об руку!., чуешь, какие сволочи… А я, значит, за решеткой!., шесть месяцев оттрубил! Эх, молодость!.. Мне тогда двадцать пять было — этим все объясняется!.. От прогулочек в ландо я отучился навсегда!.. Взбучку им с первого раза! Будешь миндальничать — тебя же и облапошат!., пошлют куда подальше!.. «I love you» там всякие… Сразу ей силу не показал! И остался в дураках! Она меня в два счета обставила! Запомни, малыш!.. Медали у него!.. Вояка, на фиг! Слышишь? Ты еще не все знаешь! Этого в газетах не прочтешь!..

Просперо придерживался того же мнения.

Клиенты вокруг, грузчики причальные с мускулистыми татуированными руками, головами кивали и ни слова не понимали… Проспер им кое-как перевел в общих чертах нравоучительную речь… Они приложились по новой… Благо и кружки полны были, и по губам, по усам текло… Чокаются с фырканьем… от хриплого хохотка посуда звякает… за здоровье собрата, сколь щедрого, столь и мудрого!.. Они были до того одурелые от солодового джина, портера, густого табачного облака, табачной жвачки во рту, физического труда, что объяснять им подробнее бессмысленно… Все равно не поймут… Они просто желали чествовать чудака-весельчака, который здорово так все устраивал! Братву угощал… бодрость духа в теле восстанавливал при помощи виски и «напитка моряков» — зелья по рецепту Просперо. От одной только капли этого напитка у вас лицо перекашивалось разом; таким, если дыхнуть, так весь туман растает от доков Барбели до Гринвича на десятках Темз! Главное при этом за стойку придерживаться! А то валил наповал!

«Потому что славный был парнишка!» — громыхнула по окнам подхваченная всей оравой строка! Прокатилась звериным ревом!.. Табачные облака сгустились так, что хоть ножом их разрезай… Глаза у всех сделались красными, слезились, мигали, горели, будто их перцем засыпало — от копоти… и еще от других дымов похлеще, просачивающихся с реки, насыщенных серой, углем, селитрой, обволакивающих, сальных, затмевающих даже и свет газового рожка, размывающих и расквашивающих лица, лепя на них чудные гримасы. Все горланящее заведение расплывалось в тумане… сутолока орущих призраков…

«Потому что славный был парнишка!..»

Гаркнули по новой… а после — про войну припевчик модный, злободневный, в «Эмпайр» от него с ума сходили:

«Пакуй заботы в вещмешок И пой! пой! пой!..»

Даже Каскад надсаживался: «Пой! пой! пой!» Тут как раз подходит Боро, он все это время в карты играл.

— Откуда это ты взялся, кашалот? — напал на него Каскад.

— Из постели, патрон! Будьте здоровы! Рад служить! И вовсе не из тюрьмы, как некоторые… — тонкий намек.

— Однако же и с вами такое случалось, чего греха таить, господин Боро!

— К чести моей будет сказано, не менее четырнадцати раз! Господин Каскад!.. За убеждения!.. Откр-р-ровенно го-вор-р-рю! И гор-ржусь этим! И, придет время, снова там буду!..

Ну и акцент, не «р», а раскаты грома!

— Нашел, чем хвастать!..

— Потому что я — никогда! Вы слышите, господин Каскад! Никогда за сутенерство!..

Схлопотал Каскад!

— Ваши убеждения никого не интересуют, господин Бор-р-рохр-ром! Интересуют документы, почтеннейший!..

— Сколько угодно, господин Каскад!

Роется в карманах, руку поглубже запускает, извлекает кипу бумаг, блокноты, бумажонки, огрызки паспортов, все рваное, подклеенное, сальное…

Каскад рассматривает внимательно, возвращает.

— Ай-ай-ай! Белыми нитками шито, господин бандит с честью! И это все, чем вы располагаете? Плохо дело, Боро! Очень плохо!.. А что у вас, господин Промашка?

Это он мне.

— Ну-ка покажите-ка ваши документики! Вы позволите?.. Достаю, стало быть… Разворачивает, возвращает… Брови хмурит…

— Да у вас, господин Промашка, тоже рыльце в пушку! Приходили тут, вас спрашивали!.. Теперь мне все понятно!.. В консульство вас вызывали!.. Черт побери!.. Теперь понятно! Вы афиши-то читали?.. Или только все «Миррор» да «Миррор»?.. У Берлемона только о том и говорят!.. У кого двенадцатый разряд, всех призывают!.. Освобожденных, неосвобожденных!.. Ну а вы, дорогой Клодовиц? Милейший доктор! Ученый вы наш!..

Поворачивается к нему.

— Покажите-ка, что там у вас!.. Я, разумеется, уже видел! Да только давно!.. Хотелось бы снова! Соскучился!.. Уж больно чудные были у вас документы два года назад!.. Они все еще при вас?.. Тем лучше! Вы на них сидите, как наседка!.. Может, чего новенького высидели?..

Клодовиц лезет за документами, у него их полным-полно за подкладкой… есть правдоподобные… есть и совсем откровенные подделки!.. Зачеркнутые-перечеркнутые… паспорта, каких свет не видывал! фальшивки из фальшивок! курам на смех! Он и сам не отрицал.