Герман Мелвилл - Израиль Поттер. Пятьдесят лет его изгнания

Тем временем упрямый Поль метался по всему кораблю, подобный огню святого Эльма, [95] Огни св. Эльма — электрические разряды в атмосфере в форме светящихся кисточек, наблюдаемые иногда на острых концах предметов, расположенных высоко над землей. пляшущему в бурю то там, то сям на кончиках реев и мачт. И где бы он ни появлялся, он, казалось, отбрасывал бледный свет на окружающие лица. Почерневший опаленный колпак на его голове съежился в пушечный пыж. Раззолоченный рукав его парижского кафтана повис лохмотьями, открыв всем взглядам синюю татуировку, и эта рука, подъятая в яростном жесте среди клубов порохового дыма, сеяла суеверный ужас, словно заколдованный штандарт сатаны. Однако он неистовствовал так не потому, что его снедал внутренний жар, а просто желая увлечь и вдохновить своих людей — и при виде него многие в ожесточении срывали с себя куртки и рубахи, подставляя обнаженные тела столь же обнаженному свинцу. То же происходило и на «Сераписе», и казалось, что возле его пушек суетятся не покрытые копотью канониры, а сатиры и фавны.

В начале боя, когда корабли еще не переплелись реями, в разрывах порохового дыма, который висел над ними, словно туман — над горными вершинами, и расходился лишь на краткие мгновения, на батарейной палубе «Сераписа» за этот миг можно было порой увидеть застывшую в различных воинственных позах целую галерею мраморных статуй — статуй сражающихся гладиаторов.

Напряженно наклонившись, отставив ногу и протянув изогнутую руку к дулу пушки, стоял заряжающий, готовый исполнить свою обязанность; по другую сторону лафета в той же позе, но сжимая в обеих руках, словно пику, длинный черный банник, ждал досылающий, у казенной части пригибался бдительный комендор, чьи зоркие глаза, горящие, как глаза леопарда, жадно впивались в цель, а позади них всех, высокий и прямой, как египетский символ смерти, [96] …как египетский символ смерти… — В египетской мифологии главный бог в царстве мертвых — Анубис — изображался в виде человека с головой шакала или собаки черного цвета. вытягивался запальщик, на миг застыв без движения и опустив вниз длинный фитиль. Так, подчиняясь волшебной магии воинской дисциплины, канониры «Сераписа» трудились на двух своих батареях. Они обслуживали эти ряды пушек, как работницы — ряды прялок на ткацкой фабрике. Методичнее, чем Парки, [97] Парки — римские аналоги мойр древнегреческой мифологии. Мойры — три дочери Зевса и Фемиды, богини судьбы. (Прим. выполнившего OCR.) смертоноснее, чем Атропос, [98] Атропос — «неотвратимая»; одна из парок, богинь человеческой судьбы в римской мифологии. [Перерезает нить жизни. (Прим. выполнившего OCR.)] механичнее, чем шахматный автомат. [99] Шахматный автомат. — Имеется в виду механический «шахматист» — знаменитый экспонат из «Кабинета автоматов», открытого в 1770 г. венгерским дворянином Веркешеном фон Кемпеленом (1734–1804).

— Вот что, мой милый: нужно бросить гранату в их грот-люк. Я видел там груду пороховых зарядов. Подносчики натаскали их больше, чем успевает пойти в дело. Сооруди-ка гранату из ведра и устрой побольше шуму, да поскорей.

Эти слова произнес Поль, обращаясь к Израилю. Израиль поспешил выполнить приказ. Через две-три минуты, держа ведро в перепачканной порохом руке, он уже висел, подобно Аполлиону, [100] Аполлион — библейский ангел бездны (Откр., 9:11). на самом конце рея на высоте шестидесяти футов над провалом обреченного люка. Он вглядывался сквозь колышущийся дым в гибельную шахту, и казалось, будто с вершины бешеного водопада он вглядывается в пену, бурлящую у его подножья. Выждав момент, Израиль с такой безупречной точностью швырнул свою гранату, что «Серапис» через мгновенье содрогнулся, словно вулкан перед началом извержения. Воспламенился весь ряд приготовленных зарядов. Огонь пронесся по нему горизонтально, будто курьерский поезд по рельсам. Более двадцати человек было убито взрывом и почти сорок ранено. Эта граната вновь сравняла шансы, когда победа уже начинала клониться на сторону «Сераписа».

Но тут павшие духом англичане опять ободрились, и причиной тому был неожиданный оборот, который приняли события из-за действий одного из спутников «Ричарда» — действий настолько неслыханно гнусных, что все великодушные умы предпочитают объяснять их какой-нибудь непонятной ошибкой, а не злобным безумием того, кто их совершил.

Мы упоминали о том, как перед восходом луны спутник «Сераписа» «Скарборо» появился было на сцене и тут же, побуждаемый благоразумной осторожностью, удалился. Теперь нам предстоит рассказать, как в час, когда луна уже высоко поднялась на небе, к сражающимся приблизился корабль эскадры Поля «Альянс» и как удалился он. «Альянс», которым командовал француз, заслуживший глубокое презрение в собственном флоте и неприязнь тех, с кем он плавал на этот раз, «Альянс», который отказывал Полю в повиновении и до сих пор трусливо уклонялся от любого боя, этот «Альянс» оказался теперь совсем рядом. При виде него Поль решил, что битва выиграна. Но, к его ужасу, «Альянс» дал залп прямо по корме «Ричарда», даже не задев «Сераписа». Поль окликнул своего подчиненного, умоляя его во имя всего святого не стрелять по «Ричарду». В ответ раздались второй, третий и четвертый залпы, поразившие корму, нос и шкафут «Ричарда». Один из этих залпов убил нескольких матросов и офицера. И все это время пушки «Сераписа», как плотничьи буравы, как морской червь, называемый «прилипалой», беспощадно сверлили тот же обреченный корабль. Завершив свой маневр, для которого нет названия, «Альянс» удалился и больше никакого участия в битве не принимал. Этот маневр можно уподобить великому лондонскому пожару, вспыхнувшему вслед за опустошительной эпидемией чумы. [101] …уподобить великому лондонскому пожару, вспыхнувшему вслед за опустошительной эпидемией чумы. — Эпидемия чумы началась в Лондоне в 1665 г., а в 1666 г. половину зданий города уничтожил грандиозный пожар. Теперь «Ричард» получил столько пробоин ниже ватерлинии, что начал погружаться в воду, как решето.

— Сдаетесь? — крикнул английский капитан.

— Я еще и не начал драться! — заревел Поль с тонущего корабля.

Этот вопрос и ответ пронеслись на крыльях огня и дыма. Горели уже оба корабля. Команды и на том и на другом не знали, что делать: то ли поражать врага, то ли спасаться. И в эту минуту к ним прибавилось еще сто человек, до сих пор остававшихся невидимыми и неслышимыми. Сто пленных англичан, запертых в трюме «Ричарда», были освобождены растерявшимся боцманом и ринулись по трапам на палубу. Один из них, капитан капера, захваченного Полем у шотландских берегов, пролез, словно грабитель в окно, из порта в порт и сообщил английскому капитану о положении дел на «Ричарде».