Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела

Гиппиас снова задумался.

— Все люди, сидящие друг на друге, — усмехнулся он мрачности приведенного им примера.

— Ну и отлично, — одобрительно воскликнул Адриен, — или за отсутствием этого какой-либо другой символ; вот, например, нечто такое, кусок чего я вам принес. — Адриен положил кусок торта на стол. — Вот вам сей памятник в миниатюре… Что вы на это скажете?

— Торт! — вскричал Гиппиас, откидываясь в кресле, чтобы этим подчеркнуть великое к нему отвращение. — Ты как раз из тех, кто его ест. Если… если не ошибаюсь, — тут он взглянул на положенный перед ним кусок, — это украшенное завитушками вредоносное месиво носит название свадебного торта. Это сущий яд! Кого же это ты собрался им отравить? Чего ради ты таскаешь эту отраву с собой?

Адриен позвонил лакею и велел принести нож.

— Ради того, чтобы угостить вас той долей этого торта, которая причитается вам по праву. У вас ведь есть друзья и родные, и от них вас ничто не может спасти — никакое чудо. Это обычай, который являет собою, может быть, присущий всему человеческому роду цинизм; люди, полагающие, что они достигли вершины земного счастья, распределяют сие изделие кулинарии в знак уважения между своими друзьями, с тем чтобы (тут он взял из рук слуги нож и направился к столу, чтобы разрезать торт) дать этим друзьям возможность (разрезать эти сооружения надлежит с большой осторожностью — у каждой коринки в нем, у каждого ингредиента есть свое особое место, — свадебный торт, разумеется, относится к самому высокому рангу тортов, и в нем нашло свое выражение все хорошее и плохое, что есть в нашей цивилизации!) — так вот, я хотел сказать, что нам посылают эту эмблему любви, несомненно, для того (нам ведь придется взвесить все до последней крошки), чтобы мы лучше поняли, какое райское блаженство выпало на их долю, после того как сами проведем несколько часов в чистилище, где нам прочистят желудки. Ну так вот, насколько я могу судить, не имея под рукой ни весов, ни гирь, — вот она, ваша доля, дядюшка!

Он пододвинул к Гиппиасу стол тем углом, на котором красовался торт.

— Убирайся вон! — яростно вскричал Гиппиас, вскакивая с кресла. — Говорю тебе, что я к нему не притронусь! Это же смерть! Это еще в сто раз вреднее, чем проклятый слоеный рождественский пудинг! Какой дурак все это придумал? Кто посмел прислать мне этот торт? Мне! Это же оскорбление.

— Никто не заставляет вас есть его до обеда, — сказал Адриен, продолжая направлять на него угол стола, — но вы должны взять свою долю и сделать вид, что вы ее едите. Тому, кто столько сделал для того, чтобы состоялась эта свадьба, совесть не позволит отказаться от причитающейся ему доли ее плодов. Девушки, как я слышал, сначала томят этот торт у себя под подушкой, и от этого им снятся свадебные сны, — говорят, что сны эти особенно легкие. Это отменный торт, и, клянусь честью, он появился на свет с вашей помощью, — ну, конечно же, вы приложили к этому руку! Ну так вот, он перед вами.

Стол снова надвинулся на Гиппиаса. Тот быстро обежал его вокруг и в изнеможении плюхнулся на диван.

— Конечно! — вскричал он. — Ты на целый день испортил мне аппетит!

— Так что же, выходит, я должен буду сказать Ричарду, что вы не захотели отведать даже крохотного кусочка его торта? — сказал Адриен, положив руки на стол и уставившись на дядюшку.

— Ричарду?

— Да, вашему племяннику и моему кузену. Ричарду! Вашему спутнику, с которым вы приехали в Лондон. Вы же знаете — он женился? Обвенчался сегодня утром в Кенсингтонской приходской церкви, с особого разрешения, не то в половине двенадцатого, не то без двадцати двенадцать. Обвенчался и отправился провести медовый месяц на острове Уайт, прелестном местечке, где можно отлично прожить это время. Должен уведомить вас, что с вашей помощью, сэр, опыт сей удался!

— Ричард женился!

Гиппиасу приходили на ум какие-то доводы, которые должны были это известие опровергнуть, однако их надо было высказать вслух, а он был так всем услышанным потрясен, что мысли его спутались. Рука его, направившаяся было ко лбу, чтобы погладить оболочку этого вместилища разума, тут же бессильно повисла.

— Конечно же, вам все это было известно? Вы ведь так настаивали на том, чтобы его доверили вашему попечению…

— Женился? — Гиппиас привскочил — наконец-то он все понял. — Как, ведь он же еще не достиг совершеннолетия! Он же еще совсем ребенок.

— Все это так. Но тем не менее ваш ребенок женился. Приври как мужчина и заплати, что положено. И никаких помех. В нашей благородной стране достаточно того, что на вас брюки, и получить такое разрешение совсем просто. Интересы нравственности требуют, чтобы трудностей в этом отношении не возникало. Кто же вам поверит, что вы ничего об этом не знали?

— Черт знает что! Мерзкая шутка! Я бы предпочел, сэр, чтобы предметом ваших насмешек вы избрали кого-нибудь другого, — нахмурившись, буркнул Гиппиас и снова водрузился на диван. — Можешь успокоиться. Сегодня ты меня доконал.

Адриен сел в кресло; он принялся постепенно убеждать дядюшку, что все это действительно так, и завершил свои речи искусной концовкой. Он испытывал явное удовольствие от всех содроганий, в которые он того повергал; наконец Гиппиас все же ему поверил и, обливаясь потом, вскричал:

— Теперь становится понятным, почему он так вел себя со мной! Мальчишка, должно быть, адски хитер! Я это ощущаю… вот здесь, — он провел рукою по грудобрюшной преграде. — Мне не по силам этот мир дураков, — слабеющим голосом добавил он и закрыл глаза. — Нет, обедать я не могу. Есть? Как бы не так… Пообедаете без меня!

Вскоре Гиппиас ушел к себе, чтобы лечь в постель.

— Вот к чему приводят все наши тщательно продуманные планы! — раздеваясь, бормотал он. — Бедный Остин! — и уже после того, как голова его провалилась в подушку, продолжал: — Может статься, сегодняшнее голодание пойдет мне на пользу. — Все его философские убеждения достались Колитику дорогою ценою; у него было право их исповедовать.

Адриен продолжил начатое шествие с тортом.

Он приметил меланхолическую фигуру дяди Алджернона, который ездил верхом по Роу [106] Роу — аллея для верховых прогулок в Гайд-парке, по обочинам которой прохаживались и сидели пешеходы, собиравшиеся посмотреть на всадников. , нагуливая себе аппетит; и вид у него был такой, будто направляющая его шаги надежда, как и он, лишилась ноги. Капитан не преминул обратить внимание на нескладный сверток в руках у племянника.

— Надеюсь, я несу его достаточно напоказ? — спросил Адриен. — Там внутри есть нечто такое, что может умиротворить все тревоги нашей страны. Теперь девушки и женщины доброй старой Англии могут спать спокойно. Я чуть было не решил водрузить его на шест и пригласить бродячих музыкантов, чтобы поторжественнее отметить это событие. Это свадебный торт нашего дорогого Ричарда. Он обвенчался сегодня утром в половине двенадцатого по разрешению Кенсингтонской приходской церкви; а так как кольцо свое он потерял, то воспользовался для этого кольцом слезливой хозяйки дома, в котором поселилась его красавица-невеста, — она в ту минуту стояла уже с ним перед алтарем. Знак прощания с холостяцкой жизнью, а ее — с девической вы можете тотчас же испробовать, если сочтете нужным, и по мере возможности переварить в собственном желудке.