Оноре Бальзак - Шуаны, или Бретань в 1799 году

— Где она? — спросил капитан.

— Не знаю... Пьер прогнал меня и велел не двигаться с места.

— В какую сторону они пошли?

— Туда, — ответила Франсина, указывая на плотину.

Капитан и Франсина заметили тогда на поверхности озера, ярко озаренного луной, человеческие тени, в одной из них различили стройный силуэт женщины, и у них забилось сердце.

— Это она! — воскликнула бретонка.

Мадмуазель де Верней, казалось, покорно стояла среди нескольких человек, которые, судя по их жестам, ссорились между собою.

— Их несколько! — сказал капитан. — Все равно, идем!

— Вы без пользы погибнете! — воскликнула Франсина.

— Ну, я сегодня один раз уже умер, — весело ответил Мерль.

И они двинулись к темному своду ворот, за которыми происходила эта сцена. На полпути Франсина остановилась.

— Нет, дальше я не пойду, — тихо воскликнула она. — Пьер мне сказал, чтобы я не вмешивалась; я ему верю. Мы только все испортим. Делайте, что хотите, господин офицер, но отойдите от меня. Если Пьер увидит меня с вами, он убьет вас.

В этот момент Хватай-Каравай вошел в ворота — позвать кучера, оставшегося в конюшне, заметил капитана, и, наставив на него ружье, крикнул:

— Святая Анна Орейская! Верно нам говорил антренский ректор, что синие продали душу дьяволу. Погоди, погоди! Ты у меня теперь не воскреснешь!

— Стой! Мне подарили жизнь, — крикнул Мерль, видя грозящую опасность. — Вот перчатка твоего командира.

— Ну, ну! До чего хитры эти привидения! А я не подарю тебе жизнь... Ave Maria! [24] Начальные слова католической молитвы.

Шуан выстрелил. Пуля попала капитану в голову, он упал. Когда Франсина подошла к Мерлю, она услышала невнятные слова:

— Все-таки лучше остаться с ними, чем вернуться без них.

Шуан бросился раздевать синего и бормотал:

— А хорошо, что привидения воскресают во всей своей одежде.

Капитан пошевелил рукой, словно желая показать перчатку Молодца, и, увидев этот охранный знак, шуан остолбенел.

— Эх, не хочется мне теперь быть в собственной своей шкуре! — воскликнул он и исчез с быстротой птицы.

Чтобы понять эту роковую для капитана встречу, необходимо проследить за мадмуазель де Верней с той минуты, когда маркиз в отчаянии и ярости расстался с ней, отдав ее во власть Хватай-Каравая. Франсина судорожно ухватилась тогда за руку Крадись-по-Земле и, заливаясь слезами, потребовала, чтобы он исполнил обещание, которое дал ей. В нескольких шагах от них Хватай-Каравай вел свою жертву, словно влачил за собою груз. Волосы у Мари распустились; склонив голову, она все смотрела в сторону озера, но железный кулак крепко держал ее, и она поневоле следовала за шуаном; он то и дело оборачивался, чтобы заставить ее ускорить шаг, и каждый раз какая-то игривая мысль вызывала отвратительную улыбку на его лице.

— Ну и красотка! — воскликнул он с грубым восхищением.

Франсина услышала эти слова, и способность говорить вернулась к ней.

— Пьер!

— Ну что?

— Он убьет ее?

— Немного погодя, — ответил Крадись-по-Земле.

— Но она не поддастся, а если она умрет, умру и я.

— Вон как! Ты очень уж ее любишь... пусть умирает, — сказал Крадись-по-Земле.

— Пьер, если мы станем богаты и счастливы, то ведь всем будем обязаны ей. Да и не в этом дело! Разве ты не обещал спасти ее от всякой беды?

— Попробую! Ты оставайся здесь и смотри не шелохнись.

Франсина тотчас выпустила руку Крадись-по-Земле и в ужаснейшей тревоге осталась ждать во дворе. Крадись-по-Земле присоединился к приятелю в ту минуту, когда тот, войдя в сарай, заставил свою жертву сесть в карету. Хватай-Каравай попросил товарища помочь ему выкатить карету во двор.

— Что ты хочешь со всем этим делать? — спросил у него Крадись-по-Земле.

— Как что? Главная молодка отдала мне эту девку, и все ее добро теперь мое.

— Правильно, за карету ты выручишь деньги, а девка на что тебе? Она вцепится тебе в глаза, как кошка.

Хватай-Каравай громко захохотал и ответил:

— Не беда! Я отвезу ее к себе домой и привяжу покрепче.

— Ну, ладно, запряжем лошадей, — сказал Крадись-по-Земле.

Через минуту Крадись-по-Земле, предоставив товарищу стеречь добычу, выкатил карету во двор, и Хватай-Каравай сел в нее рядом с мадмуазель де Верней, не замечая, что она приготовилась выпрыгнуть и броситься в пруд.

— Эй, Хватай-Каравай! — крикнул Крадись-по-Земле.

— Что?

— Я покупаю твою добычу.

— Шутишь? — спросил шуан и ухватил свою пленницу за платье, как мясник хватает теленка, вздумавшего спастись от него бегством.

— Дай-ка на нее поглядеть, я скажу тебе свою цену.

Несчастная девушка вынуждена была выйти из экипажа и стать меж двух шуанов; каждый держал ее за руку и смотрел на нее таким взглядом, каким, вероятно, два библейских старца смотрели на купающуюся Сусанну.

— Слушай, — вздохнув, сказал Крадись-по-Земле, — хочешь получить тридцать ливров надежной ренты?

— А не врешь?

— По рукам, — сказал Крадись-по-Земле, подставляя ладонь.

— По рукам! Еще бы! На эти деньги можно раздобыть бретонок, да еще каких пригожих! Погоди, а карета! Кому же карета достанется? — спохватился вдруг Хватай-Каравай.

— Мне! — крикнул Крадись-по-Земле грозным тоном, свидетельствовавшим о своего рода превосходстве, которое свирепый характер давал ему над всеми его товарищами.

— А если в карете золото?

— Ты ударил по рукам?

— Ударил!

— Ну, значит, ступай за кучером, он лежит связанный в конюшне.

— А если золото в каре...

— Есть там золото? — грубо спросил Крадись-по-Земле у Мари, встряхнув ее за плечо.

— У меня есть около ста экю, — ответила мадмуазель де Верней.

При этих словах шуаны переглянулись.

— Э, друг! Не стоит ссориться из-за какой-то синей, — шепнул Хватай-Каравай на ухо Крадись-по-Земле. — Камень ей на шею — да в воду! А сотню экю разделим.

— Я дам тебе сто экю из своей доли выкупа д'Оржемона, — воскликнул Крадись-по-Земле, сдерживая стон, вызванный такой жертвой.

Хрипло вскрикнув от удовольствия, Хватай-Каравай отправился за кучером, и его счастье принесло несчастье капитану, которого он встретил на пути. Услышав выстрел, Крадись-по-Земле кинулся к тому месту, где Франсина стояла на коленях возле бедняги капитана и, сложив руки, молилась, все еще не в силах прийти в себя от тяжелого зрелища убийства.

— Беги к своей хозяйке, — резко сказал ей шуан. — Она спасена.

Он сам бросился за кучером, вернулся с быстротой молнии и, пробегая мимо трупа Мерля, заметил перчатку Молодца, которую все еще сжимала мертвая рука.

— Ого! — воскликнул шуан. — Хватай-Каравай неудачно выстрелил. Пожалуй, не придется ему попользоваться своей рентой.

Он вырвал у мертвеца перчатку и сказал мадмуазель де Верней, уже сидевшей в карете рядом с Франсиной: