Ганс Андерсен - Всего лишь скрипач

— Видите, как уютно я все устроила, — сказала мадам Кнепус. — В ящике стола вы будете держать свое чистое белье, а в этот ранец под кроватью класть грязное. Во всем должен быть порядок! Господин Кнепус ходит умываться к водоразборной колонке, но молодой человек должен все делать как принято. Вот здесь, в бутылке из-под пива, — вода. Вы можете поливать себе на руки прямо в окно. Потом мы еще поставим вам умывальник. Все наши зеркала слишком велики для этой комнаты, так что вам придется довольствоваться вот этой коробочкой с зеркальцем в крышке. В шесть часов вам подадут кофе в постель, раньше вставать не надо.

Кристиан остался один в своем новом жилище; на душе у него было спокойно и радостно: наконец-то он вышел на проторенную дорогу к своему счастью. Он открыл окно и в ясном лунном свете стал разглядывать лежащий за двориком Кнепусов замковый сад. Среди толстых старых деревьев зеленела лужайка с большим прудом, где плавали два лебедя, грациозным движением загибая свои длинные белые шеи назад, над спиной. Было тихо-тихо, лунная дорожка лежала на воде, по которой плавали лебеди. Глядя на них, Кристиан вспоминал все, что он уже успел пережить, и мир снова стал представляться ему сказкой, а белые птицы на зеркальной глади — феями, которые понимали, как он счастлив и благодарен.

Начиная со следующего утра день Кристиана был расписан самым разумным образом: вне дома он с другими мальчиками посещал обычную школу, а дома надо было изучать «Руководство по генерал-басу» Тюрка. Во всем должен быть порядок, утверждал господин Кнепус, а порядок, на его взгляд, состоял в том, чтобы во всем доме звучала музыка. К своей дражайшей половине он заглядывал всегда в одно и то же точно определенное время и заставал ее за прялкой, вязаньем или шитьем. Надо сказать, что она пряла, вязала и шила только в те минуты, пока муж был у нее; стоило ему покинуть комнату, как шитье откладывалось и прялка останавливалась. Некая бедная женщина пряла нить, которую мадам впоследствии выставляла напоказ, как образец своей домовитости и прилежания; но почему бы ей, как она говорила, не дать бедной женщине возможность заработать несколько скиллингов? И зачем ей, самой мадам Кнепус, так портить себе жизнь? Она тем временем читала романы, взятые в библиотеке Лемкилле и Хемпеля, и была в курсе литературных новинок в той мере, в какой это возможно в провинциальном городе.

Кристиан вел деятельную жизнь; в его обязанности входило, в частности, сопровождать господина Кнепуса на рыбную ловлю и помогать мадам втихомолку приставлять соломинку к двери: если потом она видела, что соломинка опрокинута, значит, служанка тайком выходила куда-то развлекаться. У самой мадам в комнате стоял старый клавесин, на крышке которого изнутри были изображены пастухи и пастушки, танцующие и играющие на флейте и свирели. Ах, как хотелось Кристиану хотя бы одной рукой сыграть быструю веселую мелодию, однако ноты хоралов поднимали свои большие головы и говорили, как господин Кнепус: «Медленнее! Не торопись!» Бах и Гендель, имен которых он никогда прежде не слыхивал, теперь постоянно звучали у него в ушах, ибо для господина Кнепуса это были имена святых в музыке. О, как много ему еще предстояло услышать, как многому научиться!

В июне наступил один из двух праздников, в которых господин Кнепус принимал участие, но незадолго до этого случай создал новый праздник, о котором мы не можем не упомянуть, поскольку он ярко выделялся на фоне серых буден, более того, являлся событием из ряда вон выходящим: то был своего рода праздник очищения, составивший целую эпоху в доме и даже в домах по соседству. После многолетних разговоров на эту тему в доме господина Кнепуса устроили генеральную уборку, и добыча была так велика, что мусор выносили корытами; сами хозяева очень смеялись, и мадам даже пригласила нескольких соседок посмотреть, по такому случаю угостив их кофе.

Но мы хотим рассказать о более великом празднике — состязании стрелков; он сохранился в Оденсе во всем своеобразии до наших дней. Ранним утром под духовой оркестр процессия почтенных горожан выходит из города. Сооружаются триумфальные арки, так называемые западные ворота города увенчиваются зелеными ветками и украшаются надписями. В школах отменяются занятия, в мастерских — работа, а к вечеру, когда процессия возвращается в город, все окна, выходящие на главную улицу, заполнены зрителями.

Как раз в этот праздничный день в город приехал Петер Вик — нанести визит господину Кнепусу и мадам, а главное — проведать Кристиана.

— Я везу из Штеттина бочонок пива, чтобы позолотить вас изнутри, — сказал он, входя, — и немного сластей для мадам. Я не был здесь двенадцать лет, и за это время не появился на свет ни один маленький Кнепус! Может быть, еще появится, но тогда вас надо будет называть героической мамашей.

Мадам громко рассмеялась.

— Кнепус сегодня на стрелковом празднике, — сказала она. — Вы можете пойти туда со мной.

— Там наверняка вылетит больше пробок из бутылок, чем пуль попадет в мишень, — усмехнулся Петер Вик. — Где самое безопасное место? Я думаю, поближе к мишени, а не то получишь пулю между ребер. Но скажите мне наконец что-нибудь о моем питомце! Надеюсь, он хорошо себя ведет?

— О, он так добр и к тому же так чист сердцем! У него нет недостатков.

— Посмел бы он иметь недостатки! Ему здорово досталось бы от меня!

— А сейчас он тоже на стрелковом празднике. Вы не представляете, как к лицу ему зеленый бант на картузе! Он, видите ли, в числе мальчиков, которые понесут впереди процессии королевский приз победителю состязаний — серебряный кубок. Эта честь досталась ему после долгих споров — на нее претендовал также сын кронпринца прошлого состязания, то есть того, чей выстрел по меткости занимал второе место после королевского. Но Кнепус победил: кубок понесет его ученик!

Тут в комнату, запыхавшись, ворвалась служанка: сынишка прачки заходил сказать, будто его мать слышала от стражника, который пришел с состязаний, что господин Кнепус попал почти в самое яблочко и что лучше него стреляет только оружейник, но на сей раз оружейник промахнулся; так что господин Кнепус стал королем.

— Только не это! — воскликнула мадам, хотя на самом деле была счастлива. — Лучше бы он стал кронпринцем, ведь быть королем обходится так дорого, он должен всех угощать. Приз кронпринца — половник, а он мне так нужен в хозяйстве.

— Ну так пойдемте туда, — сказал Петер Вик. — Разрешите предложить руку королеве. — Он взял мадам под руку. — Пошли, только потихонечку. Моим ногам сейчас недоставало только идти в процессии.

День клонился к вечеру, и у окон уже толпились люди. Стрельба была закончена, на традиционном аукционе продана простреленная мишень, и, по старинному обычаю, уличные мальчишки должны были отнести ее в город. Шестеро старших и самых сильных, которым предварительно поднесли шнапсу, взвалили ее себе на спину, двое самых храбрых влезли на нее, растащив гирлянды и надписи с триумфальных арок, и, украшенная ими, мишень поплыла в город, а остальная орава мальчишек с зелеными ветками в руках шла за ней с ликующими кликами; под конец они встали в две шеренги, чтобы пропустить шествие почтенных горожан. Оно приближалось под громкие звуки оркестра.