Ярослав Ивашкевич - Хвала и слава. Книга вторая

— Черного кофе, — приказал он официанту, уже давно стоявшему перед ними в угодливом поклоне.

Когда взгляд Януша вновь стал более или менее осмысленным, он заметил, что кофейник уже на столике, а перед ним дымится стакан с черным напитком. Кроме того, на столе появилась и бутылка французского коньяку. Рядом с Адасем сидела молодая, плоская, худосочная и уродливая женщина в зеленом декольтированном платье, усеянном блестками, которые казались Янушу роем порхающих светлячков. Адась держал ее за руку.

Януш вдруг вспомнил о правилах хорошего тона.

— Представь меня даме, — сказал он Адасю.

— Да вы только что знакомились, — пролепетал Адась.

— Я не помню.

Девушка засмеялась и с любопытством взглянула на Януша. Он заметил, что у нее большие черные и удивительно выразительные глаза. Она даже показалась ему симпатичной.

Адась уже наливал коньяк на донышки больших, пузатых рюмок, но рука у него дрожала и он налил слишком много.

— С ума сошел! — сказала девушка. — Высосешь такую рюмку — и с ног долой.

Януш пригубил коньяк, который издавал крепкий и такой великолепный аромат, что даже голова кружилась. Он несколько раз вдохнул этот аромат — в голове сразу просветлело.

Начала играть музыка, и Януш заметил, что в дансинге появилась публика. Очевидно, он успел вздремнуть, сидя за столиком. Кресла были удобные. Януш увидел, что Адась пригласил девушку танцевать, и вот тут-то, оставшись один, почувствовал настоящее облегчение. Поудобнее устроившись в кресле, Януш оглядел зал. Он еще не был заполнен. Несколько пар танцевали на «паркете». Музыканты поначалу играли бодро. На всех были голубые сюртучки.

Но тут какой-то субъект в светло-сером костюме прервал одиночество Януша, без церемоний подсев к его столику. Януш удивленно посмотрел на него, но не сказал ни слова.

Человек этот, молодой блондин, улыбнулся ему.

— Прошу прощения, — сказал он наконец, — я вижу, что вы так одиноки.

У Януша вновь поплыли круги перед глазами, и он беспомощно улыбнулся.

— Человек всегда одинок.

— Вот-вот-вот! — обрадовался незнакомец, и Януш заметил, что тот тоже пьян.

Но через минуту незнакомец успокоился и взглянул на Януша серьезно.

— Вам одиночество вредно.

Януш пожал плечами.

— К сожалению, я тут бессилен.

— Вам не следует искать утешения в рюмке.

Януш вдруг по-пьяному оскорбился.

— Это почему же? — спросил он с вызовом.

— Потому что это не соответствует вашей психике, вашему складу, так же как и общество этой личности, — и он указал подбородком на то место, где сидел Адась.

— Откуда вы это знаете? — без всякого, впрочем, интереса спросил Януш.

— Знаю, потому что догадываюсь. Достаточно взглянуть на вас, чтобы узнать все.

— Так уж сразу и все…

— Да, да. Ну, разумеется, не все. Но о состоянии, в каком вы сейчас находитесь, судить можно. Знаете что, — неожиданно сердечным тоном произнес незнакомец, положив руку на ладонь Януша, — я вам вот что посоветую: ступайте к себе в гостиницу. Ложитесь и усните. Это будет лучше всего.

Януш откинулся в кресле и закрыл глаза. Как ему хотелось сейчас тишины и покоя! И зачем он вообще здесь?

— Ведь так? — продолжал незнакомец. — Вам же будет куда лучше в гостинице.

Януш открыл глаза и увидел перед собой весьма заурядное, но освещенное умными глазами лицо все того же пьяного субъекта.

— Да, — произнес он, — только ведь я и в гостинице буду в таком же ужасном одиночестве.

— Да. Но это лучше. Водка не для вас. Я вам это потому говорю, что сам пьян.

— Спасибо.

— Идемте, — сказал блондин, — я провожу вас до гардероба.

Они вышли. Блондин, который был трезвее Януша, взял у него номерок и получил его пальто. Когда Януш уже оделся, к нему подлетел Адась.

— Ну нет, Януш! Вечно ты веселье портишь, — обрушился он на Мышинского, как будто они гуляли вместе уже по меньшей мере на двух карнавальных празднествах. — Почему ты уходишь? Так не делают. И что Каролинка скажет?

— А вот это уж меня меньше всего интересует, — улыбнулся Януш. С той минуты, как он решил возвратиться в гостиницу, он сразу почувствовал себя куда лучше. Появилась уверенность в себе…

Блондин надел на него пальто и спокойно сказал Адасю:

— Ему уже пора домой.

Сказано это было так внушительно, что Адась сдался, очевидно предположив, что незнакомец имеет какие-то особые основания говорить таким тоном.

— Ну хорошо, тогда и я иду с тобой, — сдался Пшебия-Ленцкий.

— Вы проводите его в гостиницу?

— Ну, понятное дело, провожу. Только вот что, Януш, надо бы расплатиться…

Януш поморщился.

— У меня уже нет денег.

Благотворитель-блондин замахал руками.

— Я все улажу. Не беспокойтесь. — И, обращаясь к Адасю, добавил: — Ступайте прямо в гостиницу. А где вы, пан Мышинский, остановились?

— В «Саксонской».

— Ну, это недалеко. А может быть, и такси найдете.

Когда они очутились на улице, Адась сокрушенно воскликнул:

— О боже мой, так все чудесно шло! Ну почему ты ушел?

— Не знаю, — честно признался Януш.

— А кто этот, что тебя так опекал?

— Не знаю, — повторил Януш.

— Как это не знаешь? — по-пьяному удивился Адась. — Ведь это же какой-то твой знакомый.

— Впервые его вижу, — признался Януш.

— А казалось, будто самый близкий приятель.

— По пьяной лавочке бывает, — усмехнулся Януш.

Они вошли в гостиницу.

— Этот господин будет ночевать у меня, — сказал Януш портье. — Адась, дай свой паспорт.

Адась удивленно взглянул на Януша.

— Я же у тетки собирался ночевать.

— Здесь тебе будет лучше.

Портье проводил их до номера, слегка обеспокоенный тем, что оба очень пьяны. Кровати стояли рядышком, и обе были приготовлены на ночь. Когда они разделись и легли, Адась погасил свет.

Януш потянулся к постели Адася и обнял его поперек груди. Тот вскинулся.

— Ты с ума сошел?

— Да нет. Ничего я тебе не сделаю, — тихо сказал Януш, — просто мне хочется чувствовать человека рядом с собой.

И оставил руку на волосатой груди Адася. Припомнилось, что так когда-то он засыпал рядом с Юзеком и вот так же касался чистого, красивого, здорового его тела. Тело Адася было потное, волосатое, противное, вызывало брезгливость. Но он ощущал под пальцами биение его сердца и погружался в пьяный сон, уже не такой до жути одинокий.

В том, что ему нечего делать в Кракове, Януш окончательно убедился, проснувшись наутро в пустом и незнакомом гостиничном номере и чувствуя мучительную головную боль. Само собой пришло решение незамедлительно вернуться в Коморов. Адась ушел с утра, не оставив даже записки. Януш пошел в «Орбис» на углу улицы Святого Яна, чтобы купить билет на послеобеденный поезд.