Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля

Побуждаемый необузданной своею страстью, которая воспламенилась еще сильнее от соблазнительного ее вида и уже встретила с ее стороны поощрение, он нетерпеливо бросился к ней, восклицая: «Проклятье! Сударыня, ваши чары неотразимы!» — и без дальнейших церемоний заключил бы ее в свои объятия, если бы она не стала умолять его, ради господа бога, удалиться, ибо — вернись мистер Хорнбек и найди его здесь — она погибнет навеки. Он был не настолько ослеплен своею страстью, чтобы не признать основательности ее опасений, а так как не мог притязать на увенчание своих желаний тотчас же, то и объяснился ей в любви, заявил, что будет изощрять свою изобретательность, выискивая удобный случай повергнуться к ее ногам, и в то же время похитил немало маленьких знаков благосклонности, которые она, охваченная страхом, должна была ему подарить, уступая его дерзкому натиску.

Покончив столь удачно с предварительными приготовлениями, он удалился в свою комнату и провел ночь измышляя способы обмануть ревнивую бдительность своего дорожного спутника.

Вся компания, как было ранее условлено, выехала на рассвете и позавтракала в Абевиле, где узнала о лукавстве бернэйского хозяина гостиницы, который обманул их, утверждая, что они не будут впущены после закрытия ворот. Отсюда все тронулись в Амьен, где пообедали и были осаждены нищенствующими монахами; а так как дороги находились в плохом состоянии, то не раньше одиннадцати часов вечера они прибыли в Шантийи, где нашли ужин уже приготовленным благодаря тому, что выслали вперед камердинера верхом.

Так как здоровье Хорнбека весьма сильно пострадало от разгульного образа жизни, он почувствовал такое утомление от совершенного в тот день переезда, равного ста милям, что, усевшись за стол, едва мог держаться прямо и менее чем через три минуты начал клевать носом. Перигрин, предусмотревший эту возможность и приготовившийся к ней, посоветовал ему подкрепиться стаканом вина, и когда предложение было принято, дал знак своему камердинеру, который, согласно полученным инструкциям, влил тридцать капель настойки из опия в бургундское, каковое сей злополучный супруг выпил залпом. Эта доза, усиливая прежнюю его сонливость, погрузила его почти мгновенно в столь крепкий сон, что пришлось перенести его в комнату, где лакей раздел его и уложил в постель. Да и Джолтер, вялый от природы, не мог бороться с тяготением ко сну, не подвергаясь отчаянной зевоте, которая побудила его воспитанника назначить ему ту же дозу, какая подействовала столь удачно на другого Аргуса. Это снадобье оказало на грубый организм Джолтера не такое деликатное действие, как на более чувствительные нервы Хорнбека, и вызвало непроизвольные подергивания и конвульсивные сокращения лицевых мускулов; когда же, наконец, его натура уступила силе этого лекарства, он затрубил в обе ноздри столь оглушительно, что наш искатель приключений испугался, как бы он не разбудил другого пациента и, стало быть, не помешал осуществлению его плана. Поэтому гувернер был поручен заботам Пайпса, который уволок его в другую комнату и, раздев, повалил на кровать, тогда как двое влюбленных получили полную свободу отдаться взаимной страсти.

Перигрин в нетерпеливом вожделении готов был немедленно решить судьбу Хорнбека, но его возлюбленная не одобрила этого намерения и заявила, что их пребывание наедине, хоть сколько-нибудь длительное, будет замечено ее служанкой, приставленной следить за ее поведением; поэтому они прибегли к другому плану, который был осуществлен так: он проводил ее в ее помещение в присутствии ее лакея, который им светил, и пожелав ей спокойного сна, вернулся в свою комнату, где ждал, покуда все в доме не стихло; затем, подкравшись к ее двери, которая была оставлена открытой для того, чтобы он мог войти в темноте, он увидел супруга, по-прежнему покоящегося в объятиях сна, и супругу в капоте, готовую увенчать его блаженство. Он увел ее в свою комнату, но греховная его страсть не получила удовлетворения.

Опий, который был дан Джолтеру, и вино, им выпитое, произвели такую пертурбацию в мозгу, что его преследовали ужасные кошмары, и наряду с другими плачевными ситуациями он вообразил, будто ему грозит опасность погибнуть в пламени, которое, по его мнению, охватило дом. Это сновидение возымело такое действие на его умственные способности, что он переполошил весь дом неистовыми воплями: «Пожар! Пожар!» — и даже вскочил с постели, хотя продолжал спать крепким сном. Влюбленные были весьма неприятно потревожены этими страшными криками, и миссис Хорнбек, бросившись в великом смятении к двери, увидела лакея, входившего на ее беду со свечой в руке в комнату ее супруга, чтобы уведомить его о происшествии. Она знала, что ее отсутствие будет тотчас замечено, и могла легко угадать последствия, если только ее изобретательность не подскажет ей немедленно какого-нибудь благовидного предлога для ее отсутствия.

Женщины от природы находчивы при подобных неожиданных обстоятельствах; ей понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти в себя, и, бросившись в комнату гувернера, который не переставал вопить одно и то же, она визгливо закричала:

— Господи, помилуй нас! Где? Где?

К тому времени собрались все слуги в странных костюмах; Перигрин ворвался в комнату Джолтера и, видя, что тот разгуливает в одной рубашке с закрытыми глазами, угостил его таким ударом по спине, что мгновенно рассеял его кошмар и привел в чувство. Тот был изумлен и пристыжен тем обстоятельством, что его застали в таком непристойном виде, и, забравшись под одеяло, попросил извинения у всех присутствующих за причиненное им беспокойство, вымаливая с великим смирением прощение у леди, которая с поразительным искусством притворялась крайне испуганной и удивленной. Тем временем Хорнбек, которого после долгих усилий разбудил слуга, едва успел сообразить, что жены его нет, как все химеры ревности завладели его воображением; он в бешенстве вскочил и, схватив шпагу, побежал прямо в спальню Перигрина, где хотя и не нашел того, чего искал, но, по несчастью, обнаружил нижнюю юбку, которую его жена забыла во время стремительного своего отступления. Это открытие раздуло пламя его гнева. Он схватил роковое доказательство своего бесчестья и, встретив жену, возвращавшуюся в спальню, показал его ей, говоря с весьма многозначительным видом:

— Сударыня, вы потеряли свою нижнюю юбку в соседней комнате.

Миссис Хорнбек, которая унаследовала поразительное присутствие духа, посмотрела внимательно на упомянутый предмет и с самой безмятежной физиономией заявила, что, должно быть, эта юбка принадлежит кому-нибудь из живущих в доме, ибо у нее такой нет. Перигрин, шедший позади нее, услыхав это заверение, немедленно вмешался и, потянув Хорнбека за рукав в свою комнату, сказал: