Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля

Наш герой, разумно подчинившись превосходству ума своей прекрасной повелительницы, терзался страхом потерять ее навеки и изощрял свою фантазию, измышляя способ получить награду за ухаживание, подарки и разочарования, им уже испытанные. Под предлогом подышать свежим воздухом он влез на козлы и воспользовался своим красноречием и щедростью с таким успехом, что кучер взялся повредить дилижанс так, чтобы в тот день они могли доехать только до города Алоста; исполняя свое обещание, кучер искусно опрокинул дилижанс, когда они находились на расстоянии только одной мили от этой станции. Он прибег к этой мере с такою осторожностью, что происшествие не повлекло за собой никаких неприятностей, кроме испуга обеих леди и маленького неудобства, о котором они узнали из слов кучера, а он, осмотрев экипаж, объявил компании, что сломалась ось, и посоветовал дойти пешком до харчевни, тогда как он не спеша поедет вслед за ними и сделает все возможное, чтобы немедленно помочь беде. Перигрин притворился, будто очень огорчен происшедшим, и даже бранил кучера за небрежность, нетерпеливо выражая желание быть в Брюсселе и опасаясь, как бы это злоключение не задержало их еще на одну ночь в пути. Когда же подкупленный им кучер, следуя полученным инструкциям, явился затем в харчевню и доложил, что нанятый им рабочий может починить экипаж не ранее, чем через шесть часов, хитрый юноша прикинулся взбешенным, накричал на кучера, осыпав его бранными эпитетами, и пригрозил избить его палкой за оплошность. Парень с большим смирением уверял, что опрокинулись они вследствие поломки оси, а не из-за его беспечности или неумения; и он готов, только бы его не считали виновником неудобства, навести справки, нет ли почтовой кареты, в которой Перигрин может немедленно выехать в Брюссель. Это предложение Пикль отклонил, раз всей компании не могли быть предоставлены такие же удобства. Он знал, что в городе можно достать только один такой экипаж, о чем его предварительно уведомил кучер.

Гувернер, не имевший понятия о его замысле, уверял, что одна ночь пролетит быстро, и просил его перенести терпеливо это маленькое разочарование, так как в доме, по-видимому, есть все, что им нужно, и путешественники весьма расположены провести время вместе. Капуцин, имея основание поддерживать знакомство с молодым иностранцем, не был огорчен этим происшествием, которое, растягивая срок их взаимного общения, сулило ему надежду еще раз воспользоваться щедростью Перигрина. Поэтому он присоединил свои увещания к увещаниям мистера Джолтера, поздравляя себя с возможностью наслаждаться его обществом дольше, чем он предполагал. Наш молодой джентльмен выслушал такое же любезное заверение от еврея, который ухаживал в тот день за французской кокеткой и надеялся пожать плоды своей галантности, так как его соперник, живописец, был чрезвычайно пристыжен и удручен приключением прошлой ночи. Что же касается доктора, то он был слишком поглощен размышлениями о своем собственном величии, чтобы интересоваться этим событием или его последствиями, и ограничился замечанием, что европейским державам следовало бы устраивать народные игры, подобно тем, какими славилась в древности Греция; в таком случае каждое государство имело бы в своем распоряжении искусных возниц, которые умели бы провести экипаж во весь опор, на волосок от пропасти, не рискуя опрокинуться.

Перигрин не мог не уступить их доводам и любезностям, за которые весьма учтиво их поблагодарил, и так как раздражение его как будто улеглось, предложил развлечься прогулкой по крепостному валу. Он надеялся побеседовать наедине со своей обожаемой фламандкой, которая в тот день была удивительно сдержанна. Когда предложение было принято, он, как обычно, подал ей руку, чтобы выйти на улицу, н искал случая преуспеть в своем ухаживании, но ее духовник не отходил от них ни на шаг, и он сообразил, что немыслимо достигнуть цели без содействия сего духовного лица. За это содействие он принужден был заплатить вторым кошельком, каковой был предложен и принят, как искупительный дар за греховное его поведение во время свидания, которое монах устроил для блага его души. Как только было сделано это пожертвование, благочестивый нищенствующий брат отошел бочком и присоединился к остальной компании, предоставив своему щедрому покровителю полную свободу домогаться желаемого. Можно не сомневаться в том, что наш искатель приключений не упустил такого случая. Он щедро рассыпал цветы красноречия и буквально истощил всю свою изобретательность, убеждая ее сжалиться над его страданиями и подарить ему еще одно свидание наедине, ибо в противном случае он лишится рассудка и совершит такие сумасбродные поступки, на которые она, в доброте своего сердца, будет взирать со слезами. Но, вместо того чтобы уступить его мольбе, — она сурово упрекнула его за самонадеянность, с какою он преследует ее своими греховными домогательствами. Она объявила ему, что хотя она и обеспечила себе отдельную комнату, так как отнюдь не притязает на более близкое знакомство с другой леди, однако он совершит промах, если снова потревожит ее ночным посещением, ибо она решила его не впускать.

Влюбленный утешился этим намеком, который он принял за полное согласие, и так как страсть его разгорелась от встреченных препон, сердце у него забилось быстрее, охваченное надеждой на обладание. Это упоительное ожидание вызвало тревогу, помешавшую ему принять участие в беседе, в которой он обычно отличался. За ужином он то вздрагивал, то погружался в мечты. Капуцин, приписывая это смятение вторичному отказу своей питомицы, обеспокоился, как бы не пришлось возвращать деньги, и шепотом посоветовал нашему герою не впадать в отчаяние.

Тем временем французская сирена, потерпев неудачу с английским простофилей, который столь быстро пал духом и в явном унынии повесил нос, не пожелала рисковать заработком и решила испробовать свои чары на голландском купце. Она уже настолько пленила его сердце, что он относился к ней с чрезвычайным расположением, бросал на нее самые похотливые взгляды, расплываясь в улыбку, поистине израильтянскую. Живописец видел это и был оскорблен такими отношениями, которые почитал издевательством над своей бедой и явным предпочтением, оказанным его сопернику; сознавая собственную робость, он выпил огромный стакан вина, дабы оживить свою сообразительность и укрепить решимость в осуществлении какого-нибудь плана мести. Однако вино не возымело желаемого действия и, не внушив ему никакого плана, только разожгло жажду мести; тогда он сообщил о своих намерениях своему другу Перигрину и просил его помощи. Но наш молодой джентльмен был слишком поглощен своими собственными делами, чтобы интересоваться заботами других людей, и так как он уклонился от участия в проделке, Пелит прибег к изобретательности камердинера Пикля, который охотно впутался в эту затею и придумал план, каковой и был приведен в исполнение.