Кришан Чандар - Дели – восточный город

Не успел я выйти из вагона, как на меня набросились агенты, выкрикивая названия своих гостиниц.

– Отель «Кардниш».

– Отель «Пенджаб».

– Отель «Дилькаш».

– Отель «Ригал», специально для господ.

– Сахиб, поезжайте в отель «Стандарт», там прекрасные комнаты, отдельная ванная, изобилие воды, а какое обслуживание!

– Господин, послушайте меня, поезжайте в отель «Арам», [1]– сказал кто-то шепотом и, наклонившись, добавил: – Это прекрасное место.

Я посмотрел на агента безразличным взглядом. У этого человека, кривого на один глаз, была жиденькая бородка, и он, как и все, жевал бетель. Все это делало его довольно смешным, но мне почему-то понравилось, как он говорил со мной. Голос его звучал уверенно и даже таинственно, будто он предлагал мне посетить не гостиницу, а один из великолепнейших гаремов времен Великих Моголов.

Какой-то человек, видя, что я очертя голову бросаюсь в колодец, хотел остановить меня:

– Господин, не ходите туда. Разве это отель! Его следовало бы назвать не «Отдых», а «Беспокойство».

– «Беспокойство»! – воскликнул агент отеля «Ригал». – Да его вообще нельзя назвать отелем. Порядочный человек не захочет даже пройти мимо такого отеля.

В этот момент я увидел расплывшееся в улыбке лицо человека с жиденькой бородкой. Его скромность и эта улыбка подействовали на меня больше, чем красноречие агента отеля «Ригал». И я бросился в колодец.

И действительно, это заведение имело только вывеску отеля. Говорят, что раньше оно работало легально, но во время восстания, [2]когда все летело вверх тормашками, оно прикрылось вывеской отеля «Арам».

Отель находился в небольшом переулочке, недалеко от вокзала. По очень узенькой лестнице я поднялся на пятый этаж. Мне казалось, что лестница никогда не кончится. На каждом этаже на дверях висели землистого цвета шторы. Кругом была мертвая тишина. На пятом этаже мой провожатый открыл одну из комнат. Мы вошли. Он зажег свет, и я увидел просторную комнату, окна которой выходили на двор и на улицу. В ней стояли две больших старых кровати, стол, у которого было, как у человека, только две ножки, два стула, сидения которых провалились от времени, на стене висело зеркало. Угол его был отбит, и поэтому казалось, будто и оно кривое на один глаз, как мой провожатый. Казалось, оно говорило мне, улыбаясь: «Этот отель «Арам» – прекрасное место».

Я повернулся и увидел, что одноглазого уже нет. Кругом тишина. Куда же исчез одноглазый? Что это за место? Меня охватило неприятное чувство.

– Есть кто-нибудь? – сказал я громко.

Эхо прокатилось по всему пятиэтажному дому, на этажах закачались землистого цвета шторы и снова тишина.

– Есть кто-нибудь? – спросил я снова.

– Что прикажете?

От неожиданности я вздрогнул. На пороге комнаты стояла пожилая женщина, которая появилась внезапно и тихо. Она была небольшого роста, полная. Нависшие веки и толстые губы придавали ее лицу непривлекательное выражение. Но видно было, что она следит за собой.

Я посмотрел на нее испуганно и даже отступил на два шага.

– Кто вы? – спросил я.

– Я управляющая этим отелем, – ответила она, жуя бетель.

– Есть ли здесь кто-нибудь из мужчин? – спросил я, заикаясь, – и где тот господин, который привел меня сюда?

– Не волнуйтесь, сейчас я пришлю к вам слугу. А тот господин ушел на станцию за другими клиентами. Эта комната стоит полторы рупии в день. За вентилятор отдельно четыре анны. Я пришлю вам со слугой листок, будьте любезны заполнить его.

Сказав это, она подняла свои тяжелые веки и осмотрела меня с головы до ног таким взглядом, как паук смотрит на попавшую в паутину муху. Затем она поправила дхоти и, покачивая бедрами, исчезла на лестнице. Когда я подошел к зеркалу, чтобы снять галстук, то оно, подморгнув мне одним глазом, как бы сказало: «Опасайся этой женщины, она кровожадная».

На лестнице послышались шаги. Должно быть, это поднимался слуга. Да, это был он. Слуг можно очень легко узнать. Руки их всегда в золе, которой они чистят кастрюли, одежда если и чистая, то от нее всегда пахнет кухней, волосы длинные и спутанные. Эти люди обычно приезжают из других городов. Например, если такой человек работает в Дели, то это значит, что он приехал из Сахаранпура, Лахора или из Альморы, но если он делиец, то он никогда не будет работать в Дели. Если вы живете в Лахоре, то слуги там будут из Дели, Калуки, Кабула и других городов, но вам никогда не встретится лахорец, и ведь верно, кто же будет позорить себя в своем-собственном доме.

Хотя моя любимая родина и потеряла очень много в период многолетнего рабства, но честь свою сохранила. Так или иначе, но теперь она в безопасности, которая укрепляется с каждым днем.

Слуга, который вошел ко мне в комнату, был из Альморы. У него был широкий лоб монгольского типа и смеющееся лицо. Я никак не мог понять, когда он смеется, а когда плачет, потому что у него не хватало трех передних зубов. Вообще трудно различить, когда бедные люди плачут, а когда смеются. Войдя, он поклонился мне. И вот тут-то мне пришла в голову глупая мысль изобразить из себя господина. Надо сказать, что я происходил из самой низшей прослойки среднего класса и мне не нравилось, когда какой-нибудь слуга или клерк кланяется мне. Итак, я приказал ему:

– Выньте из портпледа мою постель и постелите.

Он исполнил.

– Повесьте костюм на вешалку, дайте мне полотенце, вычистите ботинки, повесьте зеркало в другое место, налейте в стакан воды.

Утром я побрился и пошел умываться, взяв с собой пузырек с маслом для волос. Случайно пузырек выскользнул из рук и упал на пол. У него откололось горлышко. Масло разлилось. Слуга быстро схватил пузырек и нечаянно разрезал палец. Потекла кровь. Я даже выругался про себя – невежда, дурак, ты испортил мне масло.

– Есть у тебя какой-нибудь пустой пузырек? – спросил я его.

Слуга принес мне свой, предварительно вылив из него масло. Палец его был перевязан куском грязной тряпки, оторванной, видимо, от носового платка.

Был полдень. Я только что написал несколько писем и собирался лечь отдохнуть. В дверь кто-то тихо постучал.

– Войдите, – сказал я.

В дверях стояла худая женщина, одетая в сари, на белом фоне которого были вышиты красивые павлины. Руки ее были украшены зелеными стеклянными браслетами.

– Нет ли у вас спичек? – спросила она улыбнувшись.

Секунду я молчал, разглядывая незнакомку. Глаза ее были подведены каджалом и горели, как после бессонной ночи. Губы были слегка накрашены, но, несмотря на это, выглядели сухими и вялыми, будто из них высосали всю кровь.

– Вы разрешите войти? – сказала она медленно. Браслеты ее звякнули, когда она хотела переступить порог. Я ответил, что не курю, и закрыл дверь.