Владимир Набоков - Ада, или Эротиада
- Название:Ада, или Эротиада
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2000
- Город:Москва
- ISBN:5-237-03885-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Набоков - Ада, или Эротиада краткое содержание
Роман «Ада, или Эротиада» открывает перед российским читателем новую страницу творчества великого писателя XX века Владимира Набокова, чьи произведения неизменно становились всемирными сенсациями и всемирными шедеврами. Эта книга никого не оставит равнодушным. Она способна вызвать негодование. Ужас. Восторг. Преклонение. Однако очевидно одно — не вызвать у читателя сильного эмоционального отклика и духовного потрясения «Ада, или Эротиада» не может.
Ада, или Эротиада - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Пишу с ранчо «Марина» — неподалеку от того небольшого ущелья, где скончалась Аква, и в которое однажды, кажется, и я заползу. Теперь возвращаюсь на время в отель «Пизанг».
Приветствую прилежного слушателя!
Когда в 1940 году Ван извлек из сейфа в своем швейцарском банке тоненькую пачку из пяти писем, каждое в конвертике розовой папиросной бумаги «СЛК», он был изумлен, как их мало. Расползшееся прошлое, буйство неуемной памяти раздули их количество по крайней мере до полусотни. Ван вспомнил, что использовал в качестве тайника еще и письменный стол в своей студии на Парк-Лейн, однако там, он был уверен, хранилось только то невинное шестое письмо («Мечты о театре») 1891 года, которое сгинуло вместе с ее зашифрованными заметками (1884–1888 гг.) в 1919 г. при пожаре так и не восстановленного маленького палаццо. Молва приписывала сей яркий подвиг отцам города (трем бородатым старейшинам и ясноглазому молодчику мэру с невероятным количеством передних зубов), которые больше не могли сдержать страсти завладеть пространством, занимаемым крепким карликом меж двух алебастровых колоссов; ведь вместо того чтобы продать им, как ожидалось, запущенный пустырь, Ван насмешливо воздвиг там знаменитую Виллу Люсинда, миниатюрный музейчик всего в два этажа с постоянно пополняющейся коллекцией микрофильмированной живописи из всех государственных и частных галерей мира (не исключая и Татарии) — на первом этаже и с многочисленными, как соты, проекционными ячейками — на втором: такой вот аппетитненький крохотный мемориал из паросского мрамора, имевший внушительный штат, охраняемый тремя вооруженными до зубов молодцами и открытый для посещения только по понедельникам за символическую плату в один золотой доллар независимо от возраста или положения.
Без сомнения, такое своеобразное приумножение этих писем за давностью лет можно было бы объяснить тем, что каждое из них кидало на месяцы его жизни гнетущую тень, подобно тени лунного вулкана, сходившую на нет лишь тогда, когда уж накатывало не менее жалящим предчувствием новое послание. Однако спустя много лет, работая над своей «Тканью времени», Ван открыл в этом феномене еще одно доказательство связи реального времени именно с промежутком между событиями — не с их «ходом», не с их слиянием, не с покрытием ими разрыва, из глубины которого и проступает чистейшая и непостижимая ткань времени.
Он сказал себе, что будет тверд, что страдание примет молча. Тщеславие было удовлетворено: обреченный дуэлянт и в своей смерти все равно счастливей здравствующего противника до конца дней его. Не будем, однако, строго судить Вана за то, что не сумел сдержать свое слово, ведь нетрудно понять, почему седьмое письмо (переданное ему его с Адой единоутробной сестрой в Кингстоне в 1892 г.) заставило его сдаться. Потому что он знал, что оно завершает цикл. Потому что пришло оно из кроваво-красных érable [336]кущ Ардиса. Потому что сакраментальное «четыре года» соответствовало первому периоду их разлуки. Потому что Люсетт оказалась, вопреки всякому здравому смыслу и желанию, безупречной заступницей.
2
Адины письма дышали, задыхались, жили; Вановы «Письма с Терры: философский роман», не содержали ни малейшего признака жизни.
(Неправда, прелестная, прелестная книжечка! Пометка Ады.)
Он написал ее, так сказать, непроизвольно, ни на йоту не помышляя о литературной славе. Да и выворотность вымышленного имени не льстила — как тогда, когда он плясал на руках. Хотя фраза «Чванливость Вана Вина» нередко вспыхивала в салонных пересудах дам меж взмахов веера, на сей раз могучие голубые крылья его тщеславия расправляться не спешили. Что же тогда подвигло его на сочинение романа вокруг темы, уже исчерпанной до предела всякими «Звездными крысами» и «Космическими асами»? Мы — кем бы «мы» ни были — могли бы расценить эту манию как внутреннюю готовность выразить посредством словесных образов некий сгусток определенных, необъяснимо взаимосвязанных странностей поведения, периодически наблюдаемых Ваном у душевнобольных с момента его появления в Чузе. Ван испытывал к психически больным страстный интерес, какой иные испытывают к паукам или к орхидеям.
Имелись веские основания ставить под сомнение технические подробности, используемые в изображении взаимосвязей между Террой Прекрасной и нашей зловещей Антитеррой. Вановы познания в области физики, механицизма и тому подобном не выходили за пределы чириканий на школьной доске. Он утешал себя мыслью, что ни один цензор ни в Америке, ни в Великобритании не пропустит ни малейшего намека на «месмерический» вздор. И преспокойно заимствовал все, что его величайшие предшественники (к примеру, Антикамушкин {102} ) напридумали в смысле методов развития скорости управляемой капсулы, в том числе и меткую идею об увеличении под воздействием антикамушкинского типа промежуточной среды между сходными галактиками начальной скорости в несколько тысяч миль в час до нескольких триллионов световых лет в секунду, а потом благополучного затухания ее до плавного парашютного снижения. Разрабатывать заново путем нерациональных измышлений всю эту Сираниану, а также «физическую беллетристику» было бы не только скучно, но и бессмысленно, ведь никто и понятия не имел, где именно располагается Терра, а также и прочие неподдающиеся исчислению планеты с их домиками и коровами, как во внешнем, так и внутреннем пространстве: «внутреннем», ибо почему не предположить их микрокосмическое существование в золотистых пузырьках «моэта», быстро-быстро взмывающих вверх в этом длинном, узком бокале, или же в корпускулах моего, Вана Вина —
— тока крови, или же в гное чирея некого г-на Некто, вскрытого скальпелем в некотором Шейске. Больше того, хоть и наполняла библиотечные полки открытого доступа разнообразная и обширная справочная литература, все же оставались недоступными запрещенные, а то и сожженные книги трех космологов — Икстиньи, Игрекса и Зетова (псевдонимы), опрометчиво заваривших всю эту кашу полвека назад, возбуждая и утверждая панику, психоз, а также гнусные романчики. Всех трех ученых теперь уж с нами нет: Икс покончил жизнь самоубийством; Игрека похитил человек из прачечной и переправил в Татарию, а Зет — румянощекий, с белыми бачками, бравый старец — доводил до умопомрачения своих тюремщиков в Якиме посредством каких-то нечеловеческих хрипов, беспрестанного изобретения разных симпатических чернил, хамелеонством, нейросигналами, спиралями исходящего света и мастерством чревовещания, воспроизводившим звук пистолетного выстрела и вой сирены.
Бедняга Ван! В своей борьбе за абсолютное отлучение создателя писем с Терры от образа Ады, он тратил столько румян и позолоты на Терезу, что под конец получил низкопробный шаблон. Эта самая Тереза свела с ума своими посланиями одного ученого на нашей легко впадающей в безумие планете; его анаграммовидное имя Сиг Лимэнскиотчасти было произведено Ваном от имени последнего доктора Аквы. Когда же одержимость Лимэнски перешла в любовь, и кое-чьи симпатии сосредоточились на его очаровательной, печальной, обманутой половине (урожденной Антилии Глемс), перед нашим автором встала мучительная задача испепелить теперь в Антилии, брюнетке по природе, малейший след Ады — что и второго персонажа низвело до куклы с паклевыми кудряшками.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: