Фредерик Стендаль - Семья Ченчи

С двумя этими людьми договорились обо всем. Так как Франческо Ченчи объявил, что он проведет лето в крепости Петрелла, чтобы отдохнуть от римской духоты, то явилась мысль привлечь к этому делу десяток неаполитанских бандитов. Олимпио взялся нанять их. Решили сделать так: бандиты спрячутся в лесах, окружающих Петреллу; их предупредят, когда Франческо Ченчи надумает выехать из замка; они его похитят в пути и потребуют с семьи большой выкуп; дети будут вынуждены поехать в Рим, чтобы достать эти деньги, но сделают вид, что не могут собрать так быстро требуемую сумму, и тогда бандиты, не получая денег, выполнят свою угрозу и убьют Франческо Ченчи. Таким образом, никто не догадается, кто истинные виновники его смерти.

Но когда с наступлением лета Франческо Ченчи выехал из Рима в Петреллу, шпион, который должен был известить бандитов об этом, запоздал, и те не успели выйти из леса на большую дорогу. Ченчи благополучно добрался до Петреллы, а бандиты, которым надоело ждать сомнительной добычи, ушли грабить в другое место.

Живя в Петрелле, Ченчи, старик осторожный и подозрительный, никогда не выезжал из крепости один. Так как немощи, связанные с возрастом и невыносимые для него, увеличивали его раздражительность, он стал еще более жестоко обращаться с несчастными женщинами, утверждая, что они радуются его слабости.

Беатриче, доведенная до крайности унижениями, которым отец ее подвергал, велела позвать к стенам крепости Марцио и Олимпио. Ночью, когда отец спал, она переговорила с ними через слуховое окошко и передала письмо монсиньору Гверре.

В этом письме она просила монсиньора Гверру обещать Марцио и Олимпио тысячу пиастров, если они возьмутся убить сами Франческо Ченчи. Треть этой суммы должна была быть выплачена им монсиньором Гверрой в Риме до убийства, а остальные две трети — Лукрецией и Беатриче после убийства, когда они завладеют казной Франческо Ченчи.

Было, кроме того, условлено, что убийство будет совершено в день рождества богоматери, и с этой целью оба бандита были тайком впущены в крепость. Но Лукрецию остановило уважение к празднику богоматери, и она упросила Беатриче отложить убийство на один день для того, чтобы не совершить двойного греха.

9 сентября 1598 года вечером жена и дочь весьма ловко подбавили опиума в питье Франческо Ченчи, которого вообще трудно было обмануть, и он погрузился в глубокий сон.

Около полуночи Беатриче самолично впустила Марцио и Олимпио в крепость, а затем вместе с Лукрецией провела их в комнату крепко спящего старика. Там их оставили, чтобы они выполнили все, как было условлено, а сами женщины ушли ждать в соседнюю комнату. Вдруг они увидели перед собой обоих бандитов с бледными и искаженными лицами.

— Что случилось? — воскликнули женщины.

— А то, что это низко и позорно, — ответили они, — убивать спящего старика. Жалость помешала нам посягнуть на него.

При этих словах Беатриче охватил гнев, и она обрушилась на них с такими словами:

— Значит, у вас, двоих мужчин, не хватило мужества убить спящего, хотя вы отлично знали, на какое дело идете! Вы, конечно, не посмеете даже взглянуть ему в лицо, когда он проснется! И вы за это осмеливаетесь брать деньги! Ну что ж, раз ваша трусость заставляет меня это сделать, я сама убью своего отца. Но и вам тогда недолго придется жить!

Воодушевленные этими пламенными словами и боясь, что им меньше заплатят, убийцы решительно вошли в комнату спящего, куда последовали за ними обе женщины. У одного из бандитов был большой гвоздь, который он приставил к глазу спящего старика, а другой ударом молотка вогнал этот гвоздь в голову. Таким же порядком они вбили второй гвоздь в горло, и несчастная душа Ченчи, отягощенная свежими грехами, была немедленно унесена дьяволом в то время, как тело еще пыталось тщетно сопротивляться.

После этого молодая девушка дала Олимпио толстый кошелек, набитый монетами, а Марцио — принадлежавший ее отцу суконный плащ, обшитый золотым галуном, и отослала обоих.

Оставшись одни, женщины первым делом вытащили большие гвозди, вбитые в голову и горло покойного, а затем, завернув тело в простыню, они протащили его через ряд комнат до галереи, выходящей в маленький заброшенный садик. Оттуда они сбросили тело на большой куст бузины, росшей в этом уединенном месте. Так как в конце галереи находились отхожие места, то они надеялись, что, когда на следующее утро найдут труп старика, упавший в куст, все подумают, что он оступился, направляясь туда.

Все случилось в точности так, как они предполагали. Когда утром нашли труп, крепость огласилась воплями, обе женщины поспешили тоже поднять громкий крик, оплакивая внезапную смерть отца и супруга. Но юная Беатриче, имевшая смелость отомстить за поруганную честь, не обладала осторожностью, необходимой в жизненных делах: на другой день утром она отдала женщине, стиравшей в крепости белье, окровавленную простыню, сказав при этом, чтобы та не удивлялась такому обилию крови: у нее, мол, ночью сделалось сильное кровотечение; таким образом, пока что все обошлось благополучно.

Франческо Ченчи похоронили с почестями, а обе женщины вернулись в Рим для того, чтобы наконец насладиться покоем, которого они так долго были лишены. Они полагали, что счастье их будет вечным, ибо не знали о том, что в это время происходило в Неаполе.

Правосудие божие не допустило, чтобы столь жестокое отцеубийство осталось безнаказанным: как только в Неаполе узнали о случившемся в крепости Петрелла, оно внушило главному судье сомнение; он послал королевского комиссара с поручением осмотреть тело и арестовать тех, на кого падет подозрение в убийстве.

Королевский комиссар велел арестовать всех живущих в крепости. Они все были отправлены в Неаполь, закованные в цепи; в их показаниях не было обнаружено ничего подозрительного, если не считать сообщения прачки о том, что она получила от Беатриче окровавленную простыню. Ее спросили, пыталась ли Беатриче объяснить ей, почему на простыне были такие большие пятна крови. Она ответила, что Беатриче говорила ей о своем обычном женском недомогании. Ее спросили, могут ли от него быть пятна такой величины; она ответила, что нет и что пятна были слишком яркого цвета.

Эти сведения были немедленно посланы в Рим, и все же прошло несколько месяцев, прежде чем власти подумали об аресте детей Франческо Ченчи. Лукреция, Беатриче и Джакомо имели возможность тысячу раз спастись, уехав, например, во Флоренцию под предлогом паломничества или сев на корабль, отходивший из Чивита-Веккьи, но бог не внушил им этой спасительной мысли.