Джером Джером - Улица с глухой стеной

В тот вечер мой приятель оказался занят. Однако позже он поведал мне эту историю — вернее, все, что сам знал.

Это было на заре движения за развитие парковой зоны. Изначально для этой цели были избраны районы за Финчли-роуд. В тех местах шла застройка, и на одной из тамошних улиц, Лейлэм-Гарденс, было всего с полдюжины домов, но заселен был только один. Улочка эта находилась на глухой, далекой окраине предместья, а дальше уже открывался простор полей. Еще не вымощенная до конца дорога, несколько круто обрываясь, шла вниз к пруду, а за прудом начиналась небольшая рощица. Этот самый последний на улице дом был приобретен молодой супружеской четой по фамилии Хепуорт.

Мистер Хепуорт внешне казался приятным и любезным молодым человеком. Поскольку он всегда был гладко выбрит, точный его возраст определялся с трудом. Что же до его супруги, то та, несомненно, была совсем юная дама. Считалось, что характером мистер Хепуорт был слабоват. По крайней мере, такое мнение сложилось у его агента по недвижимости. Сегодня решит так, а завтра этак. Этот агент, которого звали Джетсон, почти потерял надежду, что сделка состоится. Под конец именно миссис Хепуорт, которой пришлось взять дело в свои руки, остановила свой выбор на этом доме на Лейлэм-Гарденс. Молодой Хепуорт считал недостатком дома его отдаленное месторасположение. Ему частенько приходилось по делам отлучаться из дома на несколько дней, и он опасался, что жене будет страшно одной. Потому он весьма упорствовал в своем неприятии такого варианта, однако тихими уговорами его супруге удалось убедить мужа переменить свое суждение. Домик такой прелестный, такой славный, казалось, он действительно пришелся ей по сердцу. И кроме того, считала миссис Хепуорт, он им как раз по средствам, не то что другие. Молодой Хепуорт выдвигал свои доводы, но они не принимались. Дом был продан на обычных для компании условиях. Взнос был оплачен при помощи чека, сумма которого была погашена в надлежащее время. Сам же дом являлся гарантией последующей уплаты. Адвокат компании с согласия мистера Хепуорта представлял интересы обеих сторон.

Хепуорты въехали в новый дом в начале июня. Они обставили лишь одну спальню и из прислуги имели только одну приходящую служанку, которая являлась каждое утро и уходила около шести вечера. Джетсон оказался ближайшим соседом Хепуортов. Его жена и дочери нанесли визит молодой чете, после чего выразили явную симпатию к обоим супругам. Более того, между младшей из дочерей Джетсона и миссис Хепуорт возникло даже нечто вроде приятельских отношений. Супруг, молодой Хепуорт, был неизменно мил и прилагал все усилия, чтобы казаться как можно любезнее. И все же у Джетсонов складывалось впечатление, что он постоянно пребывает в некотором беспокойстве. Они охарактеризовали его — хотя уже, конечно, после случившегося — как человека, как бы одержимого непонятным страхом.

Особо им запомнился один случай. Однажды, в десять вечера, когда Джетсоны, засидевшиеся у Хепуортов, уже собирались уходить, внезапно раздался отчетливый стук в дверь. Оказалось, что это один из служащих Джетсона, собравшийся уезжать ранним утренним поездом и обнаруживший, что ему требуются кое-какие указания. На лице Хепуорта при стуке в дверь отразился явный испуг. Он повернулся к жене, и в глазах его стояло чуть ли не отчаянье; при этом Джетсонам показалось — впрочем, обсуждая все это после, они просто высказали друг другу такое предположение, — что в тот момент глаза ее сверкнули презрением, хотя выражение презрения мгновенно сменилось выражением жалости… Миссис Хепуорт поднялась и уже было сделала несколько шагов к двери, но тут молодой Хепуорт остановил ее и пошел открывать сам. Но самым любопытным оказалось то, что, по словам того служащего, Хепуорт вовсе не стал открывать парадную дверь, а тихонько подкрался к нему сзади. Вероятно, он вышел черным ходом и обогнул дом.

Этот случай весьма озадачил Джетсонов, в особенности их поразил презрительный блеск, непроизвольно появившийся в глазах миссис Хепуорт. Они считали, что она обожает своего супруга, и из них двоих она, если так можно выразиться, была наиболее преисполнена супружеской нежности. Иных друзей или знакомых, кроме Джетсонов, у молодых супругов не было. Больше никто из соседей не удосуживался их посещать, и в Лейлэм-Гарденс до сих пор никаких незнакомых лиц не появлялось.

Вплоть до того самого вечера накануне Рождества.

Джетсон возвращался домой из своей конторы на Финчли-роуд. Весь день обволакивавшая город мглистая изморось к вечеру опустилась вниз плотным белым туманом. Отойдя немного от Финчли-роуд, Джетсон вскоре заметил впереди себя мужчину в длинном желтом макинтоше и мягкой фетровой шляпе. Джетсон решил, что он, должно быть, моряк, поскольку макинтош по виду был жёсток и прочен. Мужчина свернул на Лейлэм-Гарденс, оглядев табличку с названием на фонарном столбе, и тут Джетсон смог получше его разглядеть. По всей видимости, это была та самая улица, которую незнакомец искал. Джетсон, в котором проснулось любопытство, поскольку единственный здесь заселенный дом принадлежал Хепуортам, задержался на углу и стал следить. Разумеется, дом Хепуортов был здесь единственным, в окнах которого горел свет. Подойдя к калитке, человек чиркнул спичкой, чтобы разглядеть номер дома. Удостоверившись, что это именно тот дом, который ему нужен, незнакомец толкнул калитку и направился по дорожке.

Однако вместо того, чтобы воспользоваться звонком или дверным кольцом, человек, к изумлению Джетсона, трижды постучал в дверь тростью. Дверь никто не открыл, и Джетсон, чье любопытство к тому времени естественным образом возросло, перебрался на противоположный угол улицы, откуда ему было лучше видно незнакомца у двери. Тот еще дважды повторил свои три удара, с каждым разом все громче, и на третий раз дверь отворилась. Джетсон не мог сказать, кто именно отрыл дверь, поскольку этот кто-то скрывался за дверью.

Джетсону была видна лишь стена коридора с укрепленной на ней парой старых скрещенных морских абордажных сабель, под которыми, как он помнил, должна была висеть картина с изображением трехмачтовой шхуны. Дверь приотворилась ровно настолько, чтобы человек мог проскользнуть внутрь, и тут же закрылась за ним. Джетсон повернулся было, чтобы возобновить свой путь, как вдруг что-то заставило его оглянуться назад. Дом был погружен во тьму, хотя всего лишь мгновение назад, Джетсон мог поклясться, в одной из комнат нижнего этажа горел свет.

Потом все эти детали оказались крайне существенными, однако тогда Джетсон не усмотрел во всем происшедшем ничего необычного. На том лишь основании, что вот уже полгода к его соседям никто из родственников или друзей не наведывался, еще нельзя было заключить, что этого не произойдет вовсе. В таком тумане незнакомец мог счесть, что проще не искать колокольчик, а стукнуть в дверь тростью. Хепуорты обитали преимущественно в комнате, что находилась в глубине дома. Свет в гостиной могли выключить в целях экономии. По дороге к дому Джетсон размышлял об увиденном не как о событии необычном, а просто как о том, о чем можно упомянуть при случае в разговоре. Из всего семейства одна лишь младшая дочь Джетсона придала значение этому случаю. Она немного расспросила отца об этом человеке и в тот же вечер выскользнула из дома одна и побежала к дому Хепуортов. Она обнаружила, что в доме никого нет. Во всяком случае, никто ей не открыл, и весь дом, казалось, был погружен в зловещее молчание.