Рабиндранат Тагор - Гóра

Зачем понадобилось Индре мешать Кришнодоялу в тот момент, когда, сурово умерщвляя плоть, он стремился прийти к торжеству духа? [55] Шутливый намек на одну из древних легенд, рассказывающую, как однажды небожители, обессилевшие в борьбе с демоном Таракой, обратились за помощью к высочайшему божеству (по одним источникам — Индре, по другим — Брахме) и узнали, что Тараку сможет победить лишь не родившийся еще сын Шивы и Парвати — Картика. Тогда небожители обращаются к богу любви Каме с просьбой вывести Шиву из сосредоточения и внушить ему любовное желание. Кама соглашается помочь небожителям. Он пускает в Шиву цветочную стрелу, за что разгневанный Шива испепеляет его взором. За последнее время он добился серьезных успехов! Он проделывал невероятные вещи с дыханием и, постепенно сокращая количество пищи, довел себя до того, что желудок его чуть ли не касался позвоночника. И именно в это время на него обрушилась такая беда.

— Ты что, с ума сошла?! — воскликнул Кришнодоял. — Если об этом узнают, у меня будут очень большие неприятности! Могут отобрать пенсию, вполне возможно, что придется иметь дело с полицией. Что сделано, то сделано. Старайся, чтобы законы по возможности соблюдались, а если их и нарушат, тоже большого греха не будет.

Кришнодоял решил, что после его смерти они могут делать, что хотят, лишь бы сейчас оставили в покое. Кроме того, он знал, что если он не будет ни во что вмешиваться и закроет глаза на то, что творится вокруг, то в конце концов все как-нибудь утрясется.

Не зная, как же ей поступить, Анондомойи встала и несколько секунд с тоской смотрела на него.

— Какой у тебя больной вид, — сказала она. — Посмотри на свое тело…

— Тело! — повторил Кришнодоял с пренебрежительной усмешкой. Его совершенно очевидно раздражила глупость жены. Так и не разрешив больного вопроса, он снова уселся на шкуре антилопы и погрузился в изучение знаменитого трактата.

А в это время Мохим сидел в другой комнате и вел с саньяси серьезную беседу на тему о том, что является высшим предопределением человека, и о других не менее высоких материях. Возможно ли спасение души для семейного человека вопрошал он с таким смирением и тревогой во взоре, словно от ответа на этот вопрос зависела вся его жизнь. Саньяси пытался утешить Мохима, говоря, что, хотя спасение души для семейного человека и невозможно, но райские обители вполне ему доступны. Впрочем, это сообщение мало успокаивало Мохима. Зачем ему райские обители. Он жаждет спасения. Вот только бы выдать замуж дочь, а там он посвятит свою жизнь служению саньяси и спасению души! Никто не сможет удержать его от этого. Но вот выдать дочь замуж — это нелегкое дело. Если бы только гуру сжалился и помог ему!

Сейчас, задним числом, Горе казалось, что в своих отношениях с Шучоритой он не проявил необходимой сдержанности, и решил впредь быть осмотрительнее. Он чувствовал, что, поддавшись ее очарованию, ослабил требования к себе и стал забывать свои обязанности по отношению к общине.

Окончив утреннюю молитву, он вошел в свою комнату и увидел, что там его ожидает Пореш-бабу. Радостное волнение невольно охватило Гору. Он не мог не ощущать особой дружественности отношений, существовавших между ним и Порешем-бабу. Гора низко поклонился гостю.

— Ты, конечно, слышал о предстоящей свадьбе Биноя? — спросил Пореш.

— Слышал, — подтвердил Гора.

— Он решил, что свадьба будет не по обряду «Брахмо Самаджа».

— Тогда ему вообще незачем жениться.

Пореш усмехнулся, по не стал вступать в спор.

— От нашего «Самаджа» на свадьбе не будет никого. Говорят, что не приедет никто и из родственников Биноя. Со стороны моей дочери буду только я. Со стороны Биноя, вероятно, не будет никого, кроме тебя. Вот почему я и пришел посоветоваться с тобой.

— Но какой смысл советоваться об этом со мной? — покачав головой, сказал Гора. — Я не хочу иметь ничего общего с этим делом.

— Не хочешь? — Пореш удивленно посмотрел на юношу.

В первый момент, увидев, как удивился Пореш-бабу, Гора почувствовал смущение. И именно от этого он тут же сказал еще более твердо:

— Это же совершенно невозможно для меня.

— Я знаю, что ты его друг, — возразил Пореш-бабу, — а ему сейчас друг нужен, как никогда.

— Да, я его друг, но я имею обязательства не только по отношению к нему, и некоторые мои обязательства гораздо важнее.

— Скажи мне, Гора, — спросил Пореш, — ты считаешь, что в поведении Биноя было что-то нехорошее, несправедливое?

— Смотря о какой справедливости идет речь. Если вы говорите о вечной справедливости — это одно, если же речь идет о справедливости на земле, то она заключается в законах общества, и мы не можем пренебрегать ими, чтобы не вызывать распада этого общества.

— Но ведь законов бесчисленное множество, и можно ли утверждать, что каждый из них справедлив?

Вопрос Пореша-бабу попал в цель, Гора встрепенулся, мысли его пришли в движение, и очень скоро он уже твердо знал, что ему надо делать. Он больше не испытывал никаких колебаний и решил высказать откровенно все, что было у него на сердце. Его соображения сводились к следующему: если мы не признаем полностью всех законов общества, мы тем самым ставим препятствия на пути к достижению чрезвычайно важной внутренней цели, ради которой и существует общество и которая скрыта от взоров большинства. Потому-то нам и нужна власть правил и обычаев: повинуясь им без рассуждения, мы проявляем уважение к обществу.

Пореш-бабу внимательно выслушал Гору, и когда тот, немного сконфуженный собственной самоуверенностью, кончил, сказал:

— В общем, я с тобой согласен. Верно то, что господь предопределяет каждому обществу особую цель и что эта цель понятна далеко не всем. Но главная задача человека должна состоять в том, чтобы уяснить себе эту цель, а вовсе не в том, чтобы беспрекословно, бездумно следовать законам общества.

— А я считаю, — возразил Гора, — что только в том случае, если мы будем свято исполнять его законы, откроется нам и истинное назначение нашего общества. Вступая же в противоречия с обществом, мы будем не только препятствовать его развитию, но и поймем его неправильно.

— Истина познается только в противоречиях и в преодолении препятствий. Совершенно неверно утверждение, что несколько мудрецов когда-то в древности познали истину и раз и навсегда установили ее. Истину нужно открывать снова и снова — она познается каждым поколением в борьбе и трудностях, — сказал Пореш. — Как бы то ни было, сейчас мне не хочется спорить на эту тему. Я уважаю свободу личности, мне кажется, что только в столкновениях свободных личностей может решиться вопрос, где вечная истина, а где преходящая фантазия. И только решив этот вопрос или хотя бы сделав все, чтобы решить его, мы можем быть уверены, что содействуем процветанию общества.