Рабиндранат Тагор - Гóра

— Я тоже давно мечтал, — оживился Биной, — познакомить тебя с ними, но боялся, что Гора будет против, и потому молчал.

— Как зовут старшую? — спросила Анондомойи.

Последовало еще несколько вопросов и несколько ответов, но когда таким образом дошла очередь до Лолиты, Биной стал вдруг отвечать очень уклончиво. Анондомойи, однако, не захотела оставить его в покое.

— Я слышала, что Лолита большая умница? — продолжала расспрашивать она.

— Кто тебе это сказал? — полюбопытствовал юноша.

— Да ты сам.

Было время, когда имя Лолиты не вызывало особого волнения в сердце Биноя, и он совершенно забыл, что тогда, в период «свободомыслия», он нередко с восторгом рассказывал о недюжинном уме девушки.

Анондомойи, как опытный навигатор, обходя подводные скалы, повела разговор так умело, что от нее не смогла укрыться ни одна существенная подробность его знакомства с Лолитой. Биной проговорился даже о том, как потрясена была Лолита внезапным арестом Горы и как это привело к тому, что она решилась вдвоем с ним — с Биноем — бежать на пароходе. Возбужденный рассказом, Биной совершенно забыл про свою усталость и прежнюю тоску. Какое счастье было вот так свободно, без малейшего смущения, поговорить о такой замечательной девушке.

Когда наконец их позвали ужинать и беседа оборвалась, Биной вдруг словно пробудился ото сна: он понял, что поведал Анондомойи свои самые сокровенные мысли. Она так хорошо выслушала и поняла его, что юноша не испытывал ни малейшего стыда или неловкости за свой рассказ. До сих пор в его жизни не было ничего, что нужно было бы скрывать от матери, — он привык делиться с ней даже самыми пустяками. Но с тех пор как он стал бывать в семье Пореша-бабу, им овладела какая-то скованность, и это ужасно мучило его. Теперь, излив Анондомойи — этому чуткому, внимательному слушателю — все свои горести, Биной почувствовал большое облегчение. Не расскажи он той, которую считал матерью, о своих новых переживаниях, чистота его чувства пострадала бы — в этом он был уверен.

Ночью Анондомойи долго не спала, раздумывая над тем, что услышала. Она чувствовала, что клубок жизни Горы запутывается еще больше, и в то же время надеялась, что концы его можно найти именно в доме Пореша-бабу. И Анондомойи дала себе слово во что бы то ни стало познакомиться с девушками.

Мохим и все члены его семьи смотрели на брак Шошимукхи с Биноем как на дело решенное. Шошимукхи стала даже прятаться от него, что было ново. С ее же матерью Локхимони Биной, можно сказать, почти не был знаком. Не то чтобы Локхимони была застенчива, но она казалась чрезвычайно необщительной. Дверь ее комнаты всегда была закрыта. Все свое имущество, за исключением мужа, она держала под замком. Да и супруг пользовался у Локхимони далеко не такой полной свободой, как ему хотелось бы. Согласно строгому режиму, установленному опекой, круг его знакомых и сфера действий были строго ограничены. Локхимони, мать Шошимукхи, держала свой маленький мирок в железных руках, так что постороннему проникнуть туда было так же трудно, как своему — вырваться оттуда. Даже Гору она допускала на свою половину скрепя сердце. Никаких разногласий между органами управления в этом государство быть не могло: законы писала Локхимони, она же творила правосудие — от первой инстанции и до Верховного суда, — таким образом, между законодательной и исполнительной властью противоречий не существовало.

По тому, как держался Мохим в обществе, он легко сходил за человека с твердым характером, но в царстве Локхимони этому характеру развернуться было решительно негде, даже в пустяках.

Локхимони наблюдала за Биноем через парду [43] Парда — здесь: занавес, скрывающий женщину от взоров посторонних мужчин. и дала ему свою оценку, оказавшуюся положительной. Мохим, знавший Биноя с детства, привык смотреть на него просто как на приятеля Горы, и Локхимони первая обратила его внимание на Биноя, как на возможного жениха, причем среди прочих его достоинств ее особенно прельщало то, что Биной, по всей вероятности, не станет настаивать на приданом.

Теперь Мохим совершенно извелся, потому что хотя Биной и поселился в доме Анондомойи, заводить с ним разговор о свадьбе было явно неудобно, так как в настоящее время он был слишком расстроен историей с Горой.

Но, когда пришло воскресенье, потерявшая терпение повелительница взяла дело в свои руки. Она ворвалась к благодушествовавшему по случаю праздника Мохиму и, сунув ему в руки коробочку с паном, погнала его к Биною, который в это время читал Анондомойи новый номер журнала Бонкима «Бонгодоршон». [44] «Бонгодоршон» («Зеркало Бенгалии») — литературно-художественный и общественно-политический журнал, основанный в 1872 г. родоначальником бенгальского исторического и социально-бытового романа Бонкимчондро Чоттопаддхаем (1838–1894).

Угостив Биноя паном, Мохим начал с того, что осудил неискоренимое безрассудство Горы. Затем, подсчитывая, сколько времени осталось до его выхода из тюрьмы, он ненароком — и совершенно естественно — вспомнил, что огрохайон уже на исходе. После чего, не мешкая, приступил к делу.

— Слушай, Биной, — сказал он, — насчет этой твоей фантазии, будто в огрохайоне нельзя венчаться, — ведь это же ерунда! Я тебе говорю, что если ко всем нашим уставам да запретам каждый начнет добавлять еще какие-то свои семейные приметы, так у нас в Индии свадеб вообще никогда не будет.

Анондомойи, видя растерянность Биноя, пришла к нему на помощь:

— Биной знает Шошимукхи с пеленок, и, конечно, ему трудно представить ее своей женой. Вот он и выдумал про огрохайон, — сказала она.

— Так он бы так и сказал с самого начала, — проговорил Мохим.

— Даже в своих собственных чувствах порой бывает трудно разобраться, — ответила Анондомойи. — И что тебе не терпится, Мохим? Мало, что ли, ей женихов? Вот погоди, вернется Гора, он знает много хороших молодых людей; он сумеет выдать Шоши за кого-нибудь подходящего.

— Гм… — Лицо у Мохима вытянулось. Помолчав немного, он произнес: — Если бы ты, мать, не совала нам палки в колеса, Биной никогда и слова бы не сказал.

Биной хотел было в запальчивости возразить что-то, но Анондомойи опередила его:

— Ты не так далек от истины, Мохим, — сказала она. — Я просто не могла поощрять Биноя в этой затее. Он еще молод и, пожалуй, необдуманно мог бы решиться на этот брак, но только ничего хорошего из этого никогда не получилось бы.

Таким образом, защищая Биноя, Анондомойи приняла на себя весь гнев Мохима, и Биной оказался совершенно посрамленным в своем малодушии. Он хотел было поправить дело и сказать, что, собственно, и сам не слишком-то настроен жениться, но Мохим не стал дожидаться — он выскочил из комнаты, причем выражение лица его явно говорило: «Да, мачеха — это тебе не мать».